Дебилизация России и всего мира. Новое варварство - Максим Калашников Страница 25

Доведенные неудачей до неистовства, «мстители» принялись бесноваться. Никогда земляне не могли представить, чтобы человек мог дойти до такого скотства. Они кричали непонятные путешественникам ругательства, кривлялись, плевались…

…Тивиса очнулась от самогипноза, которым земляне избавились от зрелища кривляющихся рож, неприличных жестов и поз, не прекращавшихся за барьером защиты. «Мстители» обладали неутомимостью психопатов. Уставшие отходили, сменяясь свежими крикунами. Вид троих землян, бесстрастно и неподвижно сидевших, поджав ноги, на каменной плите, приводил толпу в еще большее неистовство…»

Вчитайтесь в эти строки из далекого 1968 года, дорогой друг. Узнаете нынешний мир? Узнаете теперешние психопатические толпы? Потоки оскорблений, слепой взаимной ненависти и грязи, заливающие Интернет? Дикую злобу в нем ко всем тем, кто силен и умен, кто осмеливается иметь ум и умное мнение? Вы видите, как нынешние стада недочеловеков по-звериному ненавидят все прекрасное, светлое, возвышенное?

Капиталистический эксперимент, начатый в 1981 году, очень быстро сформировал нового варвара. Существо с упрощенным мышлением, с иррациональными порывами и психопатией, скатывающееся к моделям поведения сначала раннего Средневековья, а потом — и вовсе к племенной дикости? И где — уже на самом Западе, не говоря уж о многострадальной Русской земле. В описании Ефремова легко узнать некоторые районы сегодняшних мегаполисов. Но скорее — возможное будущее каких-нибудь 2030-х годов. Времени, когда может наступить упадок некоторых городов.

Это — усиливающаяся психокатастрофа глобального значения.

Ее признаки мы видим то там, то здесь. Повсеместно.

«…— Сначала мы построим общинный дом, — живописует Дмитрий. — Там будет общая техника. Каждый будет обязан обрабатывать кусок общинной земли…

Изможденная блондинка, жена энтузиаста, который уже добрался до изложения моральных требований к соседям, кормит грудью уже довольно большого ребенка. У мальчика квадратная голова, вздутый живот и тонкие ручки и ножки.

Малышу другой женщины на вид месяцев шесть.

— Сколько ему? — ласково спрашивает маму целительница Марва.

— Годик. Дома родили, — улыбается та. — И прививок никаких не делали. Кормить собираемся до пяти лет.

— Молодцы какие! — хвалит Марва. Женщина опускает малыша на подстилку, он принимается ползать — в год он даже не пытается привстать. Мама дает ему жевать грязные палки прямо с земли. У него кривые ножки, вздутый живот и большая голова — явные признаки рахита. Но целительница Марва, у которой, к слову, медицинское образование, говорит:

— Посмотрите, какие здоровые здесь собрались дети! Не надо допускать детские болезни. И потому их нельзя лечить лекарствами, иначе потом пойдут лейкозы. А как сейчас кормят в детских садах? Там еда абсолютно болезнетворная!

Я оглядываю женщин вокруг. Их руки и ступни от ходьбы босиком и жизни на природе в кошмарном состоянии, ногти и губы поражены грибком. Они спят на полу, некоторые живут в лесу…»

Это не Эфиопия, читатель. Не Нигерия и не Чад. Не Афганистан. Не картинка из раннего Средневековья — тех самых темных столетий. Нет, это — беловежская Россия, 2011 год. Картинка нравов сыроедов-анастасийцев и новых язычников, так называемых родноверов. Репортаж Алены Лонской из журнала «Репортер».

Вы понимаете, читатель, что опасность срыва в Темные века-2 — не плод воображения автора сей книги, а весьма зримая, реальная опасность.

Мой товарищ, евразиец Павел Зарифулин, как-то дружески подтрунивал надо мною:

— Неправильно ты в нынешнее время, Калашников, используешь свой потенциал! Вот сел бы ты в чуме, например, среди дыма магических воскурений. Естественно, с отпущенными бородищей и волосами. Надел бы на грудь священные символы-амулеты — серп, молот, одноименный автомат. Рядом бы поставил деревянный темный столб с грубо вырезанным ликом Гагарина. Закурил бы длинную трубку. И стал бы вещать голосом непреклонным и безапелляционным. Тогда у тебя были бы тысячи фанатичных последователей. Они бы тебе все отдали — и за тобою в огонь и воду последовали бы. И основал бы ты новую веру. Калашникианство… Или эссесеризм-два. Главное — напустить туману, надуть щеки и нести бред — но с уверенным и харизматичным видом…

Смешно? Да не очень. Ибо Зарифулин прав. Пришло время массовых помешательств. Психических пандемий. Как в позднем Средневековье, когда люди массами видели ведьм в небесах или внезапно начинали танцевать тарантеллу. Мания за манией, паранойя за паранойей.

Это — пускай косвенный, но очень яркий признак того, что наш мир может опрокинуться в новые Темные века. Просто масса параноиков и одержимых самыми идиотскими маниями двуногих может превысить критическую массу. Масса сумасшедших с полностью уничтоженным научным, рациональным мышлением. Причем маний и параноидальных «идей» сегодня — все больше и больше. Самых разнообразных. И у каждой растет армия последователей.

У меня, читатель, наблюдения касаются в основном русскоязычного мира. Запад я так плотно не наблюдаю. Но уверен в том, что РФ и вообще развалины Советского Союза открыты всем глобальным ветрам, и то, что мы видим здесь, — крепчает и на Западе. И в Китае. Конечно, параноидальные секты и сообщества вкупе с разнообразными маниями были всегда. Хорошо помню, как в 1970-е годы интеллигенция помешалась на йоге. Или крики полоумной бабки в 1990-м: «Вы говорите о том, что есть много сахара — вредно, потому что сахара нет в магазине». Это верно. Легковнушаемых болванов всегда хватало. Иначе рекламного бизнеса не существовало бы. Но в нынешние времена произошел гигантский качественный скачок. Интернет, форумы, чаты, «Твиттер», социальные сети — все это создало условия для гораздо более стремительного распространения маний и паранойи, для экспансии полоумных мемов. Это усиливает психические пандемии.

Да вы и сами, читатель, можете это видеть. Стоит нескольким идиотам на популярных радиостанциях говорить, например, «бюджетный» вместо нормальных русских слов «недорогой» или «дешевый» — и миллионы придурков, как попугаи, начинают употреблять это слово-урод. Стоит в газетах и на ТВ начать говорить «ритейл» вместо «розница», «эстимейт» — вместо нормального русского «оценка» — и так начинают говорить все. Это касается слов-уродов и ненужных заимствований. Но то же самое происходит и с параноидальными «простыми идеями». Надо заметить, что для нового варварства вообще характерно упрощение сложности мира — и поиск неких «простых решений», которые могут якобы все исправить. Хотя всякому умному ясно, что мир сложен, а так называемые «простые решения», как правило, страдают идиотизмом и обходятся неимоверно дорого. В этом смысле новый варвар, рождающийся в переполненных городах и в потребительском обществе, хуже «старого дикаря» — из древности или из нынешнх примитивных племен, живущих на лоне природы. Ибо такой дикарь все-таки живет (или жил) в природе, которая требует осознания своей сложности. А также — смекалки ради выживания.