Владимир Мономах - Василий Седугин Страница 25

Принцесса глянула на него, и весь пыл его пропал. Она была очень некрасивой. Узенькое личико с острым подбородком, какого-то неопределенного цвета глаза, тонкий длинный нос. Она кокетливо улыбнулась, показав маленькие зубки, ответила писклявым голосом:

– Спасибо, славный воин. Как тебя звать?

– Я князь русский Олег. Позволь мне узнать твое имя, красавица.

Она зарделась, ответила:

– Меня зовут Параскевой.

Олег тотчас начал расточать перед ней набор тех привычных возвышенных слов, которые обычно употреблял для соблазнения девушек, а в душе его начиналось смятение: он понял, что никогда и ни за что не женится на принцессе. Хотя он и шел иногда напролом в своей жизни, но у него, как у всякого самовлюбленного человека, в душе преобладало желание жить так, как ему желалось, как ему нравилось; ему хотелось, чтобы весь мир лежал у его ног и служил ему, но чтобы он никому не был должен; любое насилие над своими чувствами он отвергал, тем более если видел, что оно грозит ему на длительное время. Нет, даже ради киевского престола не согласится он на брак с этой замухрышкой; терпеть ее рядом с собой всю жизнь Олег не согласился бы ни за что на свете.

Он продолжал с ней разговаривать, а сам уже подумывал о том, как бы сбежать с помоста. Уйти просто так было немыслимо, это означало пойти против императорской воли, а как попросить разрешения у властителя, он не знал; бесполезно было отпрашиваться и у принцессы, та разве что руками не вцепилась в него, стараясь удержать возле себя.

Но вот он краем глаза заметил, что император встал и направился куда-то, видно вызвали по каким-то важным делам. Нельзя было терять ни мгновения! Олег пробормотал какие-то слова извинения, сбежал с помоста и сел на свое место. Он почувствовал, будто огромная тяжесть свалилась с его плеч. Взглянул в сторону, где сидела та прекрасная девушка. Она была за прежним столом и смотрела на него. Взгляд ее был полон восхищения, она видела, как он беседовал с самим императором, а для многих это было недостижимой мечтой!

Родители девушки перебрались к соседним столикам и были заняты беседой, и Олег решился. Кошачьей походкой подошел к ее столу, присел рядом. Она показалась воздушной в своем необыкновенно красивом пеплуме, от нее исходил запах чудесного аромата.

– Позволь мне, прелестная красавица, занять место возле тебя, – сказал он смиренно.

Она склонила головку, не спуская с него блестящих глаз.

– Прошу тебя, скажи мне свое имя, – попросил он.

– Феофания, – ответила она приятным низким голосом.

– А я князь русский Олег. Я рад познакомиться с тобой.

Она вновь склонила головку, показывая, что принимает его ухаживания.

– Как тебе наша столица? – спросила она.

– Я в восторге от ваших храмов и дворцов, от богатства и роскоши огромного города, – отвечал он, и слова лились сами собой, будто кто-то подсказывал. – Я покорен гостеприимством тех людей, с которыми приходится встречаться, приветливостью горожан. Я здесь нашел вторую родину…

Он еще некоторое время восторженно рассказывал ей о своих впечатлениях от Византии, а сам незаметно рассматривал ее. И чем дольше глядел, тем больше она ему нравилась. У нее были нежные очертания лица, темные, полные страсти глаза, трепетные лепестки носа, согласно моде в тонкую линию выщипанные брови. Да, ради такой девушки он был готов пойти хоть на край света!

По всему было видно, что пир приближался к концу, и она могла вместе с родителями вот-вот уйти. И поэтому Олег проговорил горячо и торопливо:

– Феофания, ты мне очень понравилась, я не хочу терять тебя. Верь мне, я говорю искренне.

Она улыбнулась в знак того, что верит ему.

– Мы должны встретиться. Скажи, когда мы сможем увидеться?

– Наш дворец расположен возле церкви Святого Спаса, ты легко найдешь. А я скажу своим слугам, чтобы они известили меня о твоем приходе.

– Спасибо, спасибо, моя красавица, – проговорил он, пятясь и не спуская с нее глаз. – Жди меня, я обязательно приду!

Вечером следующего дня он был у дворца Феофании, попросил слугу вызвать ее. К его удивлению, слуга тотчас выполнил его просьбу. Феофания вышла из парадной двери и побежала, не отрывая от него сияющего взгляда, и даже споткнулась на ровном месте, но не обратила на это внимания.

– Я так ждала тебя, – сказала она, задыхаясь от волнения.

– А я едва дотерпел до вечера, – ответил он искренне. – Мне кажется, время тянулось так медленно, как колымага поднимается в гору.

Она рассмеялась тихонько, радостно. Они пошли рядом.

Константинопольские улицы были неширокими, не шире киевских или черниговских, замощены не жердями, тонкими деревьями и хворостом, как на Руси, а камнем. Центр города занимали дома богатых: кирпичные, двухэтажные, с плоскими крышами, которые одновременно служили и террасами; на них сидели за столами или прогуливались облаченные в тоги и туники мужчины и женщины, перекусывали, пили напитки. Окна домов выходили на двор, а вдоль улицы тянулись сплошные глухие стены; на стенах были высечены имена владельцев; входные двери были железными, на крепких запорах.

По мере того, как Олег и Феофания удалялись от центра города, стали все чаще попадаться жилища бедняков, одноэтажные, глинобитные или саманные, с покатыми крышами из тростника.

– А у нас на Руси дома все деревянные. Даже терема бояр и купцов.

– И нет никаких построек из кирпича?

– Только храмы да редко дворцы князей. В Киеве построен очень красивый собор Святой Софии. Он вызывает изумление у всех, кто его видел.

– И он красивее нашего собора?

– Нет, он меньше размерами, да и по внутреннему убранству уступает. Но все равно прекрасный. Самый лучший на Руси.

– Расскажи мне еще о своей стране. Она отличается от нашей?

– Конечно. Например, сейчас у вас уже вечер, но все еще так жарко, что дышать нечем. А у нас в это время прохлада наступает, выйдешь прогуляться и отдыхаешь и телом, и душой. А мало тебе улиц, иди за город, там прямо к крепостным воротам подступают леса, такие необъятные, что можно идти несколько дней, а им конца-края нет.

– Удивительно! Но если кругом леса, то где же море?

– У нас его нет совсем.

– Разве можно жить без моря? А как доставляют вам товары? Как передвигаются люди, только на лошадях?

– Да, на конях, ну и по рекам. У нас много спокойных, полноводных рек. В них очень много рыбы. Ходить на зорьке порыбачить – это такое удовольствие!

– Мы покупаем рыбу на рынке. Самую разную и очень вкусную.

– Это не то. Когда сам поймаешь да еще сваришь уху на костре, она такая вкусная!

Они некоторое время прошли молча. Потом Феофания поежилась и проговорила тихо: