Верхом на ракете. Возмутительные истории астронавта шаттла - Майк Маллейн Страница 25

Следующее, на что сопровождающий обратил наше внимание, – камеры на стенах зала управления. Во время полета они всегда направлены на сменного руководителя полета и капкома. Непроизвольное ковыряние в носу или попытка поправить штаны может стать поводом для сюжета в ночном юмористическом шоу.

Ответив на вопросы, наш гид попросил нас оставаться на линии и дал технику команду «поставить запись». Мы услышали голоса Гаса Гриссома, Эда Уайта и Роджера Чаффи, записанные 27 января 1967 года. В этот день три астронавта в летной капсуле «Аполлон» отрабатывали «сухой» предстартовый отсчет [68], будучи на связи с Центром управления пуском. В течение первой минуты запись была самая обычная, типичный для проверки систем корабля радиообмен, насыщенный сокращениями. Потом один из голосов внезапно поднялся до крика: «Пожар! Вытащите нас отсюда!» NASA разработало капсулы «Аполлон» для полета с кислородной атмосферой. Где-то в капсуле Гриссома возникла искра, и пламя охватило ее. В течение нескольких секунд кабина превратилась в печь. Экипаж «Аполлона-1» горел заживо. «Мы горим! Вытащите нас отсюда!» Крики прервались, когда огонь уничтожил систему связи [69].

Мы сидели молча, вслушиваясь в эхо этой пленки в нашем сознании. «Мы горим!» Мотив нашего наставника был ясен. Он пытался раскрыть нам глаза на реальность выбранной профессии. Она могла нас убить. Такое уже происходило в прошлом, могло повториться и в будущем. В особенности этот урок требовался гражданским кандидатам. Военные астронавты были хорошо знакомы с опасностями, которые несет полет на современном самолете, а вот постдоки и им подобные – нет. В их прошлой профессиональной жизни приборы – все эти телескопы и микроскопы – не могли убить человека. Я спросил себя, будет ли у других членов нашей группы такая же экскурсия в ЦУП и даст ли им сопровождающий послушать эту запись. Я надеялся, что да, но даже если так, все равно слишком поздно. Это необходимо делать во время собеседования при отборе. Всем претендентам нужно бы давать слушать эту пленку, чтобы они могли принять полностью информированное решение: хотят ли они брать на себя такие риски. Нет, никто из нас не собирался уходить. Как бы он мог объяснить это? «Я боюсь»? Оставалось лишь молиться, чтобы однажды наши голоса не сорвались в крик ужаса, когда шаттл будет убивать нас.

Невзирая на отрезвляющий эффект записи «Аполлона-1», первый год подготовки нашей группы 35 новичков был периодом эйфории. Мы порхали по коридорам в невесомом блаженстве. Едва ли что-то могло согнать улыбку с наших лиц. Мы спали улыбаясь. Если бы нам подали сэндвичи с дерьмом, мы бы слопали их с улыбкой на лице. Туристам, которые прогуливались по дорожкам Космического центра имени Джонсона, мы должны были казаться деревенскими сумасшедшими. Если бы в те месяцы кто-нибудь из нас внезапно умер, в морге не смогли бы убрать улыбку с его лица. Так бы она и застыла навсегда.

В конце лета наша группа устроила праздник для всего отряда астронавтов. В центре вечера был скетч с хохмами на тему процесса отбора, в особенности женщин и представителей меньшинств. Звездами программы были Джуди Резник, Рон Макнейр и кто-то из белых, чье имя забылось. С потолка свисала простыня, закрывая собой кресло. В кресле сидела Джуди, ее лицо высовывалось сквозь дыру, прорезанную в простыне. Справа от нее за простыней стоял Рон, выставив руку через другую дырку. Казалось, что черная рука Рона принадлежит Джуди. Через дырку слева белый аскан просунул свою волосатую руку, как будто она тоже принадлежала ей. К простыне были приколоты предметы одежды, чтобы мутант казался одетым. И какой мутант – женщина с одной черной и одной белой рукой, эротическая греза позитивной дискриминации. Далее «комиссия по отбору астронавтов» – естественно, тоже из числа наших TFNG – задавала вопросы этому андрогинному существу. Комически нескоординированные движения рук вызывали приступы неудержимого хохота. Заключительный вопрос был такой: «Почему вы считаете себя подходящим кандидатом в астронавты?» Размахивая разноцветными руками – эбонитовой и из слоновой кости, Джуди ответила: «Я обладаю в некотором смысле уникальными качествами». В этот момент хохот достиг предела.

Подобная сценка, разумеется, была возможна лишь в эпоху до политкорректности. Если бы такую сатиру позволили себе американские астронавты сегодня, Джесси Джексон [70] тут же рванул бы к администратору NASA с толпой юристов на прицепе.

Осенью 1978 года мы прошли через испытание приемом на стадионе «Астродом» (Astrodome). Хьюстонская профессиональная футбольная команда Hurricane («Ураган»), пригласила нас и наших жен на игру на этом знаменитом стадионе. Нас предполагалось представить зрителям в перерыве между таймами. Когда мы с Донной ехали на мероприятие, я не мог не воображать, что это будет похоже на встречу во времена «Первой семерки» [71]. Когда семь астронавтов «Меркурия» прибыли в город, их встретили праздником с барбекю на стадионе «Колизеум». Тысячи аплодирующих техасцев заполнили места, чтобы хотя бы издали увидеть своих героев. Батальоны техасских рейнджеров не давали поклонникам окружить астронавтов.

Первый намек на то, что у нашей команды из 35 новичков не будет стольких поклонников, я получил, когда въехал на огромную парковку «Астродома». Она была пуста, как Мохаве. Может быть, игру отменили? Лишь объехав стоянку кругом, я увидел стайку машин, в которых можно было от силы привезти две футбольные команды.

Мы с Донной встретились с остальными астронавтами и их супругами в VIP-ложе. Мы и правда чувствовали себя небожителями, словно находимся в стратосфере, возможно, даже в мезосфере. Наблюдать оттуда за игрой было не проще, чем за муравейником из соседнего квартала. Большинство из нас приземлилось в буфете позади ложи и смотрело матч по телевизору.

Наступил перерыв, и нас вывели на поле, где мы встали в одну линию лицом к лицу с толпой… если это можно было так назвать. Приветствовать нас явились несколько десятков хьюстонцев [72], и большинство из них собрались вокруг продавца пива и хот-догов. Похоже, многое изменилось со времен «семерки».

Комментатор с комическим воодушевлением представлял каждого из нас.