Семейные драмы российских монархов - Александр Музафаров Страница 25

В середине XIX века увидели свет «Записки» Екатерины II, которые определили образ Петра III на десятилетия вперёд. Просвещённая императрица прекрасно знала силу письменного слова и долго и тщательно готовила этот документ. Он не был опубликован при её жизни и не должен был увидеть свет ещё долго, он был рассчитан на внимание потомков. И этот расчёт оправдался полностью — теперь весь мир видел Петра Фёдоровича таким, каким угодно было его изобразить супруге.

В советское время тем более не могло быть и речи о пересмотре устоявшегося отношения к фигуре злосчастного внука Петра Великого, более того, авторы многочисленных публицистических и художественных произведений охотно использовали образ Петра III для наглядной демонстрации деградации русской монархии. И лишь отдельные историки, занимавшиеся изучением процессов развития страны, обращали внимание на объективные факты внутренней и внешней политики России во время короткого правления Петра Фёдоровича.

Казалось, клевета будет торжествовать вечно. Император превратился в малозначительный персонаж времён начала правления Екатерины Великой. В биографических работах об этой императрице да ещё о её предшественнице — Елизавете Петровне — только и можно было встретить упоминание о нём.

Но, как известно, нет ничего тайного, что не стало бы явным. И завеса клеветы вокруг Петра III не могла сохраняться вечно. Прорывом стал выход в 2002 году книги доктора исторических наук Александра Сергеевича Мыльникова (1929–2003) «Пётр III. Повествование в документах и версиях». Историк подошёл к изучению биографии императора с несколько неожиданной стороны. Дело в том, что долгие годы А.С. Мыльников занимался изучением культуры и истории славянских народов, в том числе такого феномена, как самозванство. Исследователь был поражён, когда оценил, насколько широко использовался образ русского императора Петра Фёдоровича самозванцами в России и других славянских землях. Это вызвало живой интерес к жизни и деятельности самого государя. Возможно, свою роль сыграло также и то, что, специализируясь в другой области, исследователь не проникся господствовавшими в нашей исторической науке стереотипами. Так или иначе, но его книга, ставшая первой научной биографией Петра III, заставила по-иному посмотреть на этого малоизвестного нам государя. Её автор предложил научному сообществу не только новый взгляд на личность и деятельность царя, но и ввёл в научный оборот множество доселе невостребованных фактов. В частности, он был первым из российских исследователей, изучившим архивы герцогства Шлезвиг-Гольштейн (в Германии), где нашёл много документов, связанных как с российско-голштинскими отношениями в первой половине XVIII века, так и непосредственно с жизнью и деятельностью Петра III.

Появление новой трактовки истории этого периода не могло не вызвать ответной реакции со стороны историков, придерживающихся традиционного подхода. Наиболее полным ответом стала книга О.А. Иванова «Екатерина II и Пётр III», увидевшая свет в 2007 году. Её автор считает своим долгом защитить сложившийся в историографии образ Екатерины Великой. «Хорошо, когда делаются попытки отыскать в исторических личностях действительные положительные стороны, по тем или иным обстоятельствам не замеченные современниками и потомками, но плохо, когда пытаются выдумать, примыслить те качества, которых не было. В случае же с Петром III речь идёт о более серьёзном прегрешении, поднимая его личность на незаслуженную высоту, одновременно пытаются принизить действительные таланты и заслуги Екатерины II».

Не оспаривая приводимых оппонентом новых фактов и источников, О.А. Иванов проводит усиленный анализ введённой ранее в научный оборот информации, прежде всего, «Записок» Екатерины. Именно в этой работе впервые получили освещение некоторые вопросы, связанные с политической борьбой в элите русского общества в 60-е годы XVIII века, и в частности — в 1762 году. Автор стремится снять с Екатерины ответственность и за разрыв отношений с мужем, и за сам переворот, и за убийство свергнутого императора.

Эту линию продолжает в своей книге «Молодая Екатерина» другой современный историк, О.И. Елисеева. Её произведение, по сути, представляет собой подробный исторический комментарий к «Запискам» Екатерины с непременно благожелательным отношением к их автору.

Не остались в стороне и критики «Семирамиды Севера». В 2008 году увидела свет весьма неоднозначная и неожиданная по своим трактовкам книга К.А. Писаренко «Ошибка императрицы», в которой автор на основании большого объёма фактического материала весьма критически оценивает деятельность Екатерины в первое десятилетие после её прихода к власти.

Не так уж важно, кто из историков прав в этом интересном споре. Важно, что новый виток научной дискуссии, новые факты и новый анализ позволяют нам лучше узнать то далёкое время, а научная полемика — один из немногих видов спора, в котором действительно рождается истина {11}.

В этой главе мы попытаемся, с одной стороны, рассмотреть основные мифы о государе Петре Фёдоровиче, а также показать, какую роль в его судьбе сыграла семейная драма — отношения с женой. Ведь именно этот фактор оказал решающее влияние на ход событий в роковом для государя и страны 1762 году.

Но начнём издалека. Как вообще рождённый в далёкой Германии принц попал в Россию и почему стал наследником российского престола? История эта началась за несколько столетий до рождения нашего героя, из-за спора вокруг южной части Ютландского полуострова, известной как Шлезвиг-Гольштейн. Эти земли были предметом спора между Датским королевством и Священной Римской империей германской нации. В конце XVI века датчане фактически захватили Шлезвиг и значительную часть Голштинии. Копенгаген хотел контролировать Ютландию целиком. Но немецкие герцоги, которых после раздела земель стали именовать Гольштейн-Готторпскими (по названию замка Готторп), не смирились с утратой своих земель и по-прежнему заявляли о своих правах на Шлезвиг. В борьбе против Дании им нужны были союзники, и они нашлись на противоположном берегу Балтийского моря, в Швеции. У шведов с датчанами были свои давние счёты. В Стокгольме не забыли о временах, когда вся Швеция принадлежала датской короне, и жаждали реванша. Тем более что в XVII веке усилиями королей Густава II Адольфа и Карла IX Швеция обзавелась первоклассной армией.