Загадка гибели шхуны "Святая Анна" - Михаил Чванов Страница 25

После долгих поисков с волнением вскрывал я письмо из Астрахани от дочери Александра Эдуардовича Конрада — Тамары Александровны Колесник. Мне помогли отыскать ее сотрудники Астраханского областного адресного бюро. Тамара Александровна писала:

«Боюсь, что мало чем смогу вам помочь. Про Валериана Ивановича Альбанова я знаю только по рассказам отца, я родилась в 1923 году. По его словам, это был человек огромной силы воли, чуткий к своим друзьям, энергичный, смелый, с обостренным чувством справедливости. Папа говорил, что таких людей он больше не встречал в своей жизни, что равных ему нет и вряд ли будут.

Валериан Иванович бывал у нас дома, они с папой были очень большими друзьями. Папа родился в 1890 году в Риге, он хорошо знал немецкий и английский языки, страшно любил море. Он не представлял жизни без моря. Это прежде всего их, видимо, и сдружило, а потом и та ужасная дорога. Они потому и выжили, что сильнее других были духом. Папа плавал всю свою жизнь, более тридцати лет в советское время — механиком на судах Совторгфлота. Он был очень уважаемый человек, и его портрет всегда был на Доске почета.

В 1940 году летом папа заболел плевритом и, проболев полтора месяца, умер. Хоронил его весь Совторгфлот. За два-три дня до смерти его к нам пришли из Музея Арктики и просили подробнее рассказать об Альбанове, но папа уже не мог говорить и часто терял сознание. Тогда они попросили, чтобы мы отдали его вещи в музей. Мама отдала дневник, который папа вел, и все фотографии Альбанова, которые у нас были.

Когда я бываю в Ленинграде, то обязательно захожу у музей и вижу портрет Альбанова, а рядом — портрет папы, а под стеклом — его дневник.

Если будут какие-нибудь вопросы, пишите. Постараюсь ответить».

Я тут же, авиапочтой, среди других вопросов задал Тамаре Александровне не дающий мне покоя вопрос: «Была ли семья у Альбанова? Был ли женат во время той трагической экспедиции Александр Эдуардович?» Это было для меня очень важно. Это многое говорило об их характерах. Какими они уходили в эту жестокую дорогу?

Тамара Александровна ответила «Альбанов был женат, но детей, насколько я знаю, у них не было. Отец женился в 1910 году, мой брат родился в октябре 1912 года (он погиб в 1942 году в Великую Отечественную войну), мама умерла в блокадном Ленинграде…».

Теперь становится еще более очевидной зыбкость версии Северина и Чачко. Впрочем, Тамара Александровна могла и ошибиться, спутать с более поздней женитьбой, уже после возвращения со «Св. Анны». К тому же то, что Альбанов был женат, нисколько не помешало бы Ерминии Александровне Жданко полюбить его. Если это все-таки так, тогда даже понятнее, почему она не сказала ему о своем чувстве, а только при прощании отдала письмо.

А Конрад! Можно представить, как он любил море, если уходил в такое плавание, ожидая своего первенца. Он увидел его, когда тому исполнилось уже два года..

«Знаете, отцу ведь, в отличие от Альбанова, в отличие от всех на „Св. Анне“, все-таки удалось совершить сквозное плавание по Северному морскому пути на восток, что было целью экспедиции Брусилова, — заканчивала свое письмо Тамара Александровна — В 1939 году в должности машиниста земснаряда „Зея“ он участвовал в перегонке каравана землечерпалок из Архангельска на Дальний Восток».

Что к этому времени удалось узнать нового о В. И. Альбанове, о его жизни после возвращения со «Св. Анны»?..

В первый же день В. И. Альбанов телеграммой, как мы уже знаем, на деньги Кушакова, сообщил родственникам Г. Л. Брусилова, что он отправил большой пакет в Главное гидрографическое управление, который вручил ему Георгий Львович, когда он с его согласия уходил со «Св. Анны».

В пакете оказались рапорт Г. Л. Брусилова и написанные рукой Е. А. Жданко копии судового журнала «Св. Анны» и таблиц метеорологических наблюдений и измерений глубины. Эти материалы — они хранятся ныне в Музее Арктики и Антарктики в Петербурге — были сразу же опубликованы в «Записках по гидрографии» (1914, том 38) с объяснением Альбанова о причинах его ухода с дрейфующего судна.

Но почему он ничего не сообщает о письмах? И что он ответил на вопросы родных оставшихся на судне о судьбе писем? Не могло же быть, что их не было вообще, тем более что в своих «Записках…» постоянно пишет о почте. Судя по всему, он не передал и корреспонденции В. Шленского в газету «Архангельск», нештатным сотрудником которой тот был.

На второй день после прибытия «Св. Фоки» в Архангельск Валериана Ивановича пригласили в редакцию газеты этой газеты и потом в четырех номерах опубликовали его рассказ о пережитом. В этой публикации есть важные детали, которые потом в его «Записках…» не упоминались. Например, описывая свое вынужденное купание при опрокидывании айсберга, В. И. Альбанов рассказал, что при этом у него «погибли решительно все личные документы и морские дипломы». Он рассказал, что на мысе Флора они с Конрадом нашли дневник неизвестного участника английской экспедиции, который потом отдали кому-то из ученых на «Св. Фоке». Там же они нашли несколько ручных гранат, которые пытались неудачно взорвать для привлечения внимания появившегося «Св. Фоки». Описывая заболевание своих спутников, Альбанов поведал об очень важных деталях, позволивших впоследствии врачам-ученым усомниться в цинготном диагнозе, который он поставил своим спутникам: вначале у них были парализованы ноги, затем руки, после чего наступало полное безразличие, но десны не болели и не кровоточили.

Шла война, и Альбанов с Конрадом сразу же были мобилизованы и назначены в Беломорскую ледокольную флотилию, которая тогда организовывалась для проводки транспортных судов с военными грузами в Архангельск. Ледокольные суда закупались в Англии и Канаде. Пока суда не прибыли, Альбанову разрешили съездить в Петроград повидаться с матерью и сестрами. В Петрограде он посетил заведующего гидрометеорологической частью Главного гидрографического управления Леонида Львовича Брейтфуса, который считался признанным историком арктических экспедиций. Тот пообещал помочь с публикацией рассказа об экспедиции в «Записках по гидрографии». Публикацией своих «Записок…» он хотел привлечь внимание научной общественности к судьбе пропавшей экспедиции.

В ноябре пришли закупленные в Канаде суда. Альбанова назначили ревизором (так называли второго помощника капитана) ледореза «Эрл грей», переименованного в «Канаду» (позже, в советское время, судно назовут «Ф. Литке»). Вместе с Альбановым на «Канаде» матросом служил Конрад. Осенью следующего года В. И. Альбанов станет старшим помощником капитана ледореза, а капитаном был Н. К. Мукалов, впоследствии известный полярный капитан. А летом 1916 года Альбанова назначат капитаном портового ледокола № 6.

Служба была напряженной. Альбанов практически не сходил на берег. Это объяснялось еще и тем, что на берегу у него не было никакого жилья. «В городе никогда не бываю», — писал он Н. В. Пинегину в конце 1915 года, с Николаем Васильевичем они какое-то время поддерживали связь. Надежд на возвращение «Св. Анны» было все меньше и меньше, как и на спасение четырех матросов, оставшихся близ мыса Гранта, и, может быть, в связи с этим напряженным ожиданием у Альбанова стали появляться симптомы нервного заболевания.