История войн на море с древнейших времен до конца XIX века. Том первый - Альфред Штенцель Страница 25

Затем были отправлены послы в Аргос и Сиракузы, на Коркиру (Корфу) и Крит с просьбой о помощи, но их миссия оказалась безуспешной. Могущественный тиран сиракузский Гелон предложил выслать войско, но при условии, что главное начальство над всем будет поручено ему. Это требование было оскорбительно для греческого самолюбия, и от его помощи отказались. Вскоре после этого Гелон подвергся жестокому нападению карфагенян, вторгшихся на Сицилию по побуждению Ксеркса. Коркира, сильная на море, изъявила готовность выставить 60 трирем, но вооружила их лишь летом 480 г. до н. э. и послала к мысу Тенару, чтобы выждать там, на чьей стороне будет победа. Аргос и Крит вообще уклонились от помощи.

Когда весной 480 г. до н. э. Ксеркс двинулся к Геллеспонту и этим дал понять, что избирает сухой путь, несколько фессалийских государств стали просить защитить их от Ксеркса, которому в противном случае они вынуждены были бы покориться. Союзный совет согласился и послал им 10 000 гоплитов под начальством спартанцев, морским путем, так как Фивы были ненадежны, до гавани Алос в Пагасейском заливе, откуда войска, усиленные фессалийской конницей, двинулись к Темпе, а флот остался в Алосе. Узкую Темпейскую лощину можно было удержать и против превосходящих сил противника, но Фемистокл, командовавший афинскими силами, обратил внимание на то, что для ее удержания необходимо было иметь сильный флот, ибо для персов не было ничего легче, как высадить часть своих войск несколько южнее и окружить греков в Темпе. Небольшой же греческий флот при отсутствии на этом побережье гаваней отнюдь не мог рассчитывать на успех при встрече в открытом море с более многочисленным персидским флотом. К тому же греки могли быть обойдены через горный проход, находившийся к северо-западу от Олимпа. Поэтому Темпейская позиция по его совету была вскоре оставлена, и экспедиция в начале июня тем же путем, как и пришла, вернулась обратно к Коринфскому перешейку (в Истм).

Ксеркс, услыхав, что Темпе занято, предпринял из Терм рекогносцировку к устью р. Пенея на сидонской триреме; он нашел проход свободным, фессалийцы покорились ему, и он мог беспрепятственно продолжить поход до Отийских гор, служивших границей между северной и средней Грецией. С флотом он должен был опять разделиться, так как гористый фессалийский берег совсем не был пригоден для прохода войска. Поэтому флот был пока оставлен в Термах и должен был через 14 дней прийти в Малиакский залив, чтобы там соединиться с войском. Последнее, дойдя до Отийских гор, остановилось, так как единственный проход между скалистым берегом и морем – Фермопильский, в то время шириной в одну колею, был сильно укреплен.

После возвращения первой экспедиции из Фессалии, что вызвало потерю северной Греции, союзный совет опять-таки по совету Фемистокла решил удержать за войском и флотом позицию по линии Фермопилы – Артемизий и защищать среднюю Грецию. Поэтому в середине лета, когда Ксеркс двинулся из Терм, греческий флот под командой спартанца Эврибиада был спешно послан в Артемизий, а спартанский царь Леонид с небольшим отрядом быстро двинулся к Фермопильскому проходу. По пути к нему присоединились подкрепления, так что в общей сложности у Фермопильского прохода сосредоточено было 6000 гоплитов, хотя спартанцев из них было всего 300. Тысяча фокейцев заняла горную тропу, которая была открыта лишь в это время.

Ксеркс не решился сразу напасть на сильную позицию, а расположился перед ней лагерем и в течение четырех дней выжидал прибытия флота, с помощью которого можно было напасть на врага с фланга или же высадить войско в тылу. Не дождавшись флота и испытывая недостаток в припасах, он приказал лучшим частям своей армии начать атаку. Но несколько отрядов в тот же день, а равно и в последующие дни были отбиты с большими потерями.

Тогда он решил идти в обход по горной тропинке, указанной ему местными жителями. Его 10000 «бессмертных», предводительствуемые Эфиальтом, поднялись ночью в горы, с рассветом напали на фокейцев, разбили их и, быстро спустившись вниз, зашли в тыл грекам, стоявшим в Фермопилах. Леонид, заметив, что он обойден, и увидев безнадежность своего положения, так как отступление было отрезано, отпустил почти всех союзных воинов и остался во главе отряда в 1900 человек, состоявшего из 300 спартанцев их илотами.

На следующий день персы повели наступление с обеих сторон, и спартанцы пали в геройской битве; общее число убитых со стороны персов достигало 20 000 человек. Ксеркс в ярости при виде своих потерь не постыдился обесчестить труп Леонида. Греческий отряд, хотя и был уничтожен, тем не менее, причинил врагу тяжелый урон. Моральный успех оказался на стороне спартанцев, обеспечивших себе вечную славу.

Греческий флот одновременно с этим занял позицию в Гистиайской бухте на северном побережье Эвбеи у мыса Артемизий. Ширина пролива в этом месте суживается до 3000 и даже до 2400 м. Флот загородил путь к Фермопилам, заняв к тому же выгодную позицию, так как в других не было возможности вытаскивать суда на берег, а в данном месте это было вполне осуществимо.

Флот, кроме девяти пятидесятивесельных судов, состоял из 271 триремы; из этого числа почти половина, именно 127, принадлежала Афинам. Коринф выставил 40 трирем, остальные государства не более чем по 20 каждое. Спарта прислала только 10. Тем не менее, командование находилось в руках спартанца Эврибиада. Фемистокл командовал только афинскими кораблями, но он пользовался всеобщим доверием и был душой всего дела, поэтому фактически общее руководство находилось в его руках.

Связь с Фермопилами поддерживалась быстроходными судами; три триремы находились в дозоре у острова Скиатоса и следили за движением персидского флота. По неосторожности эти три триремы во время разведок подошли на 60 миль к Термейскому заливу и были замечены персидским авангардом из 10-ти быстроходных судов, который погнался за ними.

Два греческих судна были настигнуты и захвачены, причем одно из них, эгинское, оказало упорное сопротивление. Третье, афинское, было посажено на мель в устье Пенея, откуда команда пробралась на родину. Три персидских корабля прошли к Скиатосу и воздвигли в узком проливе между островом и материком на мирмекской (муравьиной) отмели в виде отличительного знака каменный столб, сложенный из строительного камня, взятого из Терм, а затем присоединились к флоту.

Персидский флот, усиленный на пути в Грецию кораблями многих покоренных им греческих островов и городов, двинулся на юг, дойдя в первый же вечер до мыса Сепиаса. Этот переход в 90 миль был сделан в среднем, если принять наибольшую продолжительность для в 15 часов, со скоростью шести узлов. Для армады, состоявшей свыше чем из тысячи военных и транспортных судов, такой переход надо признать удивительным. Затем флот стал восемью колоннами на якорь вдоль скалистого и недоступного для него берега. Ночь прошла спокойно, но с рассветом начался шторм, продолжавшийся три дня и настолько сильный, что ни один из якорных канатов не выдержал. Есть основания думать, что во время этого шторма было разбито о скалистые берега и погибло свыше 400 военных и транспортных судов.

Получив с находившихся на Скиатосе наблюдательных постов огневые сигналы о приближении персидского флота, греки настолько испугались, что отступили к Халкиде, думая защитить, по крайней мере, самое узкое место пролива между Эвбеей и материком. Однако преувеличенные сведения о кораблекрушении персов у мыса Сепиаса, сообщенные им оставленными в Артемизии разведчиками, быстро подняли их дух, и они вернулись на прежнюю позицию в Гистиайскую бухту.