Возвращение Фабрицио - Марк Фруткин Страница 26

В этот момент адвокат дьявола вспомнил про саван в кармане. Он вытащил его и глубоко вдохнул, впитывая запах, прижав ткань к лицу. Постепенно он пришел в себя и задышал размеренно. Долгое время он просто сидел, ни о чем не думая, закрыв глаза, и набирался сил.

Аркенти не знал точно, сколько времени прошло. Возможно, я заснул. Услышав звук шагов, он поднял глаза. Кризис миновал, он снова был спокоен и собран. Он чувствовал облегчение, никто не видел его в жалком состоянии. Он снова стал адвокатом дьявола, человеком с положением, наделенным властью. Он поднялся на ноги.

На другой стороне площади неуверенно и медленно топталась женская фигура в белом одеянии. Она шла нетвердым шагом, останавливалась, поворачивалась, доходила до стены и замирала. Адвокат смотрел, как она кружила посреди площади, затем двинулась к дверям собора. Женщина подошла к закрытым дверям, повернула в другую сторону, обошла крестильню, направляясь вниз по узкой улочке. Заинтересованный, он пошел следом.

Подойдя поближе, адвокат узнал Элеттру, стало ясно, что она в сомнамбулическом состоянии. Глаза ее были закрыты, но при этом она огибала препятствия на своем пути. Она скользила по улицам, очевидно, без всякой цели — летящее привидение. Адвокат обогнал девушку, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Синьорина, — произнес он, желая разбудить ее.

Когда она остановилась, Аркенти, сам того не ожидая, отступил на два шага. Смотреть на нее — все равно что сунуть руку в огонь. Красота девушки и его собственное влечение к ней потрясли его.

— Синьорина, — мягко повторил он.

Глаза ее широко распахнулись, она посмотрела на него и расплакалась.

Через несколько минут Элеттра была в своей постели в фамильном замке. Герцогиня, стоя в дверях, обеспокоенно смотрела на спящую девушку и шептала:

— Раз в три дня у нее начинается сильный жар, жестокий озноб, затем обильный пот. Если я спущу с нее взгляд хоть на секунду, она во сне поднимается с кровати и бродит по коридорам или вылезает в окно и исчезает. Сегодня сиделка задремала, и она ускользнула.

— Насколько я понимаю, ее отец и мать в Париже. Им сообщили?

— Да, ваше высокопреосвященство, несколько дней назад. Но может пройти много времени, прежде чем они получат письмо и смогут вернуться.

— Когда это началось?

Слушая старуху, он смотрел на спящую Элеттру. Длинные шелковистые черные волосы рассыпались по подушке, розовый румянец на нежных щеках, между губ виднелся кончик языка. Адвокат снова был поражен ее красотой, ему пришлось отвести глаза, чтобы сосредоточиться на словах старухи.

— Все началось почти через неделю после нашего возвращения из Мантуи. Мы ездили туда к знаменитому портному. Но от болот шел смрад, и в воздухе висели тучи комаров, так что нам пришлось уехать через день.

— Малярия, скорее всего, худой воздух. Известно, что испарения болот вокруг Мантуи ядовиты. Город окружен смрадными, заросшими камышом болотами, и каждый год — эпидемия малярии. Уверен, всему причина — плохой воздух. Жар вызывает бред, заставляет ее вставать с кровати. — Он прокашлялся. — Будьте любезны, скажите, какого цвета моча девушки?

— Вчера я подавала служанке горшок и, помню, подумала, что странного. Бледно-розовая. Тогда я вызвала доктора.

— И?..

— Он сказал, что причина лихорадки и хождения во сне женская истерия. Завтра он придет пустить ей кровь.

— Не допускайте этого! Проследите, чтобы она пила как можно больше воды. — Аркенти открыл дверь и шагнул в коридор, говоря через плечо: — Лекарство существует, но я должен получить его из Рима. Это займет несколько дней. Есть у вас слуга, которого можно послать гонцом? — Он стремительно двинулся вперед по коридору. — Ему понадобится несколько лошадей. Лучших из конюшни герцога…

Слуга, которого герцогиня отправила в Рим, был лучшим наездником при дворе. Юный Джорцио отличался крепким телосложением, на левой щеке его красовалось родимое пятно винного цвета, размером с детскую ладонь. Герцогиня выделила лучшую лошадь из конюшни, мать убитого жеребенка, великолепное животное, которому Элеттра дала имя Круна, и еще одну, на случай, когда первая устанет. Джорцио редко выпадала возможность проехаться на прекрасной белой Кру-не, его бедра прямо-таки ныли от желания обхватить круп животного, ощутить его мощь.

Монсеньор Аркенти поспешно вошел в конюшню, держа в руке письмо, запечатанное перстнем с надписью Promotor Fidei. Он протянул письмо Джорцио, как только слуга вскочил в седло.

— Отвези генералу ордена иезуитов в Ватикане. Дождись ответа и немедленно возвращайся с тем, что он тебе даст. Не мешкай. Жизнь девушки зависит от тебя. Скачи! Скачи скорее!

Он хлопнул кобылу по крупу. Лошадь, наездник и вторая лошадь в поводу проскочили под аркой и скрылись из виду.

Ваше высокопреосвященство генерал ордена Лоренцо Риччи, Острая необходимость заставила меня писать Вам. В городе Кремоне юная девушка из семьи добрых христиан страдает от приступов малярии. Я считаю, жизнь девушки можно спасти, если Вы пришлете мне немного коры хинного дерева, привезенной монсеньором Де Роса с перуанских нагорий. Я понимаю, что хинная кора — большая ценность, но думаю, герцог, отец девушки, будет благодарен и найдет способ выразить признательность, если мы спасем жизнь его дочери. Письмо доставит Вам некто Джорцио, слуга герцога. Я просил его дождаться Ваших указаний и немедленно возвратиться.

Засим остаюсь

Ваш преданный слуга

Монсеньор Микеле Аркенти, Promoter Fidei.

Монсеньор Аркенти стоял у окна своей приемной и наблюдал за струями дождя. Он думал о девушке. Целых две недели он дежурил подле нее, ожидая возвращения Джорцио. Он припомнил прошлый вечер, когда до поздней ночи просидел у ее постели. Старуха и слуги разошлись по своим комнатам, то ли решив, что она в надежных руках, коль скоро рядом священник, то ли, что ей ничто не поможет, кроме молитвы. Он был вполне счастлив сидеть так часами, глядя на ее лицо.

Неоднократно девушка оказывалась на грани жизни и смерти, он точно это знал. Каждый раз Аркенти чувствовал, что она подходит к роковому пределу, а затем возвращается. Он восхищался ее силой, понимал, что лишь воля и сила характера заставляют ее бороться за жизнь.

Во время приступов лихорадки Элеттра металась в постели. Пряди черных волос липли ко лбу, становясь еще темнее, губы распухли. Аркенти то молился, то смотрел на девушку, дыша с ней в унисон. На мгновение адвокат оборвал молитву и задремал. Вдруг он резко проснулся. Девушка лежала неподвижно, дышала слабо и тяжело. Он обернулся к двери, почувствовав присутствие некоей тени, что была темнее самого мрака. В воздухе ощущалась не столько злоба, сколько любопытство, бесстрастное изучающее любопытство. Смерть стоит на пороге, пытаясь понять, не пришло ли время девушки. Смерть хочет знать, кто следующий. Стоило Аркенти заметить тень, она тут же исчезла, растворившись в ночи, словно одно внимание священника могло отпугнуть смерть. Девушка застонала и перевернулась. Даже в этом состоянии кожа ее оставалась сияющей, и сияние это, казалось, идет прямо из глубины ее существа.