Выжить и вернуться. Одиссея советского военнопленного. 1941-1945 - Валерий Вахромеев Страница 26

Небо нахмурилось тяжелыми дождевыми тучами. И вот уже первые крупные капли упали с неба. Мы поочередно выбрались из своего укрытия. Холодный, частый дождь встретил нас. Собравшись вместе, мы решаем доспать на пшеничном поле, чтобы не испытывать больше судьбу. Идем осторожно, чтобы меньше следов оставить за собой в поле. Углубившись в невысокую пшеницу, выбираем место для сна. Единственная наша спальная принадлежность — большой холщовый мешок. Его-то мы и расстилаем на мокрой земле. Мокрые, мы тесно прижимаемся друг к другу, постепенно согреваясь, забываемся сном. Ни голод, ни частые капли дождя, стекающие струйками по нашим телам, уже не могут прервать этот сон. Позади тревоги и волнения ночной переправы, теперь можно отдохнуть.

Вот уж несколько дней и ночей идем по югу Германии к границе с Францией. Обычно мы шли только в ночное время, ориентируясь по звездам, по Большой Медведице, или, как в народе это созвездие называли, «ковшу», «ручка» которого направлена на юг, в сторону Франции. Карты не было, но направление мы старались держать всегда по нашему «звездному путеводителю». Если же удавалось совершать дневные переходы, то в ясную погоду ориентировались по солнцу. Но если погода была пасмурная, в лесу помогал мох. По его расположению на стволах деревьев легко узнать север, значит, идти надо в противоположную сторону.

Обычно под утро на заре, когда только-только занимался рассвет, мы искали курятник или крольчатник по окраинам хуторов или деревенек, чтобы запастись едой на день. Кроликов мы запихивали в мешок почти без шума, а вот с курами, гусями и петухами дело обстояло намного хуже, так как эта крылатая живность могла неожиданно закричать. Но мы так наловчились вытаскивать их из клеток, что они не успевали опомниться. Обычно мы клали в мешок трех кроликов или трех кур — этого нам вполне хватало до следующего дня. Правда, и с грядок мы забирали все, что можно было съесть: морковь, капусту, репу, брюкву, — все это складывали в другой мешок, где лежало пустое ведро для готовки пищи.

Однажды ранним солнечным утром мы остановились в глухом лесу возле ручья с чистейшей водой. Как раз нам удалось только что разжиться крольчатиной. Освежевав тушки, начинаем готовить завтрак. Тут же около ручья разжигаем костер, который за время наших странствий научились разводить почти без дыма. В ведро наливаем родниковой воды и туда же кладем тушки кроликов без шкурок и потрохов. Правда, не всегда удавалось готовить нашу добычу с солью, мы испытывали дефицит этой приправы. Других специй тоже не было, если случайно не удавалось разжиться в сарае или сторожке случайно оставленными запасами.

Подыскиваем около ручья несколько крупных камней-голышей, чтобы поставить на них ведро. Костер жарко запылал, благо сухие сучья горели споро. Вдруг поднялась такая костерная стрельба, что нам пришлось быстренько потушить наш костер: эти звуки могли привлечь к нам непрошеных «гостей». Оказалось, что камни, положенные под ведро, от высокой температуры раскалились и стали «взрываться», разбросав своими осколками весь костер. Быстро залив из ведра огонь, мы меняем место и довариваем кроликов уже на другом костре, уже без всяких камней. Сытно поев, устраиваемся спать в густом сосняке, в кустах. Отдохнув и поев, мы решили двигаться на юг через густой лес, но это раннее утро у костра я вспоминаю до сих пор. После того случая мы старались никогда не использовать камни, когда что-то варили в ведре, опасаясь повторения «каменной канонады».

Однажды мы наткнулись на общественные огороды. Вся их большая территория была разбита на маленькие клочки земли. В центре стояла ротонда, а вернее, подобие подковообразного сооружения с анфиладой деревянных колонн спереди. Покрашена она была в белый цвет, и в ней оказалось множество дверей. Очевидно, внутри огородники хранили свой садовый инвентарь. Заглянуть в эти комнатки повнимательнее нам очень и очень хотелось. Но не все они открыли нам свои тайны, поскольку были заперты на замки. Правда, кое-какие двери, несмотря на это препятствие, все же нам удалось вскрыть. Внутри мы обнаружили садовый инвентарь, гвозди, молотки — словом, все, что нам было абсолютно не нужно.

Блаженствует на небе луна, щедро освещает землю. Проходя по террасе, я наступаю на какой-то предмет, нагнулся, а когда выпрямился, увидел прямо перед собой незнакомца, глядевшего на меня в упор. Сердце екнуло, я замер как вкопанный. Повернул голову, и незнакомец сделал то же самое. Ба! Да это же зеркало. Оно меня так напугало, что я чуть было не дал стрекача! Позвал ребят, они присоединились ко мне, и впервые за много дней нашего пути мы принялись любоваться своими, почти незнакомыми нам самим физиономиями. Вдоволь похохотав над моим испугом, мы весело покинули «немецкий колхоз» и зашагали дальше по дороге, оставляя позади белеющую в лучах лунного света одинокую ротонду и «волшебное» зеркало.

Выходим на проселочную дорогу, слева кустарник и небольшой лесок, а справа купающиеся в лунных лучах поля, раскинувшиеся почти до горизонта… Тропинку преграждает огромное дерево. Люди явно обходили поваленный ствол: влево и вправо тянулись полоски утоптанной земли, которые, обогнув ствол, вновь соединялись. Мы почти миновали это дерево, когда кто-то из нас заметил пугало, одетое во что-то черное. Присмотревшись повнимательнее, мы вдруг поняли: ведь это же черешня со спелыми ягодами. Ура! Вмиг взбираемся по стволу, прыгаем как мартышки. Вначале едим торопливо, потом все медленнее и медленнее, убедившись, что черешня почти закончилась. Стащив сверху пугало (для моих сапог), переворачиваем его вверх ногами. Уходим прочь, унося с собой наполненное доверху спелыми ягодами ведро. Настроение великолепное! Нет-нет да и зачерпываем по горсточке сладких ягод — и вкусно, и легче нести ведро дальше.

Метров через триста — четыреста натыкаемся на здание старинного замка, или что-то похожее. Огромное высокое, изогнутое строение, с окнами на самом верху, довольно высоко над землей. Вокруг все заросло крапивой. Обходим здание слева, вдоль высоченной ограды здания, и попадаем на каменистую дорогу, ведущую внутрь, в ворота. Шлагбаум. Пролезаем под него и входим на огромный круглый двор, весь вымощенный камнями. Окна замка выходят сюда. В замке пять или шесть этажей. Возле ворот виднеется колодец, в корыте возле него стоят фляги с молоком. Подойдя к колодцу, открываем одну из фляг и вдоволь напиваемся сливок и молока. Осмотрев пустой двор, возвращаемся обратно за ворота.

С правой стороны замечаем еще две постройки — невысокие, плотно прижавшиеся друг к другу домики. В одном из них окна распахнуты настежь и защищены металлическими решетками. Даже слышно, как внутри тикают ходики. Заглянув в окно, я увидел стол, а на столе — что-то вроде хлебной буханки. Поискав проволоку, в конце концов нахожу ее на шлагбауме, отрываю и, сделав на конце крючок, возвращаюсь к окну. Стараюсь дотянуться до буханки, и моя затея удается. Тяну черный предмет к себе. Почему-то моя «буханка» уж слишком легкая. Подтянув ее к себе, понимаю, что это не хлеб, а мужская кепка. С досады я хотел было бросить ее куда подальше, но меня остановил Василий — пригодится!

Пока я возился с проволокой, мои друзья посетили соседнюю постройку. Там прямо на полу лежала огромная свинья, а возле нее семь маленьких поросят. Скажу честно, на этих поросят мы сразу положили глаз: уже наступило время позаботиться о еде, да и попробовать немецкой свининки тоже очень хотелось. Все вместе входим в свинарник, Василий берет у меня мешок и направляется к свинье, забрать поросят, но, вдруг вскочив, свинья пугает его, и Василий выбегает из загона прочь, плотно закрыв за собой дверь. Постояв немного возле домика, мы решили срезать в лесочке рогатину, привязать к ней за углы мешок и, как бабочек сачком, выловить поросят. Быстро мастерим «сачок» и возвращаемся в свинарник. Свинья развалилась на полу и изредка похрюкивает, а ее детвора носится рядом.