Жизнь Джейн Остин - Клэр Томалин Страница 26

Свадьба Эдварда состоялась в декабре 1791 года. Она была «двойной», так как одновременно выходила замуж и одна из сестер Элизабет. Джейн посвятила брату довольно безрадостную историю «Три сестры» о женитьбе по расчету. Двусмысленный, прямо скажем, свадебный подарок. Любая невеста, даже одаренная хорошим чувством юмора, нашла бы его бестактным. Свадьбы тогда вовсе не представляли собой сбор всех родственников, так что Джейн вряд ли присутствовала на свадьбе Эдварда. А вот на свадьбе Джеймса в марте 1792 года, скорее всего, была, ведь она отмечалась ближе к дому, в Лейверстоке. А вскоре Джеймс и Энн перебрались еще ближе к Стивентону: они поселились в пасторате в Дине вместо Ллойдов. На отъезд друзей Джейн написала стихотворение — и посвятила его Марте, а Мэри она посвятила рассказ «Эвелина», полный поспешных браков и их обустройства, переездов, рассеянности и похорон. Ллойды переехали в Ибторп, за восемнадцать миль, — далековато для ежедневных визитов, так что Кассандру и Джейн вскоре пригласили туда погостить.

В июне Элизу напугала драка разъяренной толпы с конногвардейцами на Маунт-стрит, в центре Лондона. Не она одна задавалась тогда вопросом, не перебрался ли революционный дух через Ла-Манш? Самые влиятельные лица Хэмпшира собрались, чтобы выразить одобрение правительству Питта [71], отсутствие солидарности с французским Конвентом и осуждение революционных групп в самой Англии. Поскольку Хэмпшир являлся графством непоколебимых тори [72], сам факт, что местные землевладельцы сочли необходимым высказаться о французских событиях и английских революционных группах, доказывает, как им было неспокойно.

Тем же летом Элиза с сыном появилась в Стивентоне, где Гастингс сделался «забавой всей семьи». Она позволила себе отдохнуть душой и временно забыть о невзгодах, особенно глядя на мистера Остина, чье «сходство с моей дорогой матерью стало еще заметнее». Иногда это сходство вызывало у нее слезы: «Я всегда нежно любила дядю, но теперь он стал мне еще дороже как ближайший и любимый родственник моей матушки, потерю которой я никогда не перестану оплакивать». Джейн переросла Элизу, но была так же ею очарована и оставалась ее любимицей. Старшая кузина хвалила обеих сестер за то, что их манеры, и внешность, и суждения весьма переменились к лучшему. И Генри… Генри был теперь больше шести футов ростом и тоже сильно изменился. Лед, можно сказать, растаял, и между ними установились «очень пристойные родственные отношения», как писала Элиза Филе Уолтер в октябре 1792 года, добавляя: «Ты ведь знаешь, что его готовят для Церкви». Сама Элиза царила на балах в Бейзингстоке.

Джейн было шестнадцать — возраст и вообще-то непростой, а тут еще все осложнялось тем, что она была младшей в доме, да еще беспрестанно становилась свидетельницей романов братьев и сестер. На декабрь планировалась еще одна свадьба: Джейн Купер, которая постоянно жила в Стивентоне после смерти отца, обручилась с морским офицером, капитаном Томасом Уильямсом. Они познакомились в июле на острове Уайт, и не прошло и месяца, как он сделал ей предложение. Сыграть свадьбу намеревались до Рождества. Жених-моряк не имел состояния, но был настолько уверен в своем будущем, что совершенно покорил красавицу Джейн и отмел все благоразумные предостережения. Да, эта свадьба была, пожалуй, самой романтичной в их семействе. Их венчали в стивентонской церкви, Джейн с сестрой стали свидетельницами, а провел церемонию Том Фаул. Он и Кассандра тоже подумывали обручиться.

Только вот стремительное ухаживание и женитьба — это был не их удел. У Тома не имелось никаких средств, кроме бедного прихода в Уилтшире, и никаких перспектив; у Кассандры и вовсе не было денег. Оба зато были наделены здравым смыслом и понятием о долге и даже без напоминаний со стороны их семей знали, что им придется ждать — возможно, годы, — прежде чем они смогут пожениться. Без денег о браке и речи быть не могло. Тем временем молодые жены братьев Остин, Энн и Элизабет, уже «несколько прибавили в весе», как выразилась Элиза, или на менее деликатном языке их соседа Кулсона Уоллопа — «понесли».

В этот год помолвок и свадеб были все основания поразмыслить о том, насколько женщина в состоянии определять свою собственную судьбу. Деньги, деньги, снова деньги. Без них независимость для женщины была попросту невозможна, не важно — в браке или нет. Элиза рассказала Джейн о том, как ее мать девушкой отправили в Индию, чтобы там она вышла замуж за человека, который был ей совершенно безразличен, фактически совершив таким образом сделку: ее тело и ее общество за его деньги. Джейн эта часть истории ее тетушки просто потрясла, и она тем летом включила ее в свое сочинение. В «Кэтрин, или Сельском приюте» подруга главной героини, осиротевшая мисс Уинн, повторяет опыт молодой Филадельфии Остин.

Старшая дочь принуждена была принять предложение одной из своих кузин снарядить ее в Ост-Индию и, подавив собственные склонности, воспользоваться единственной возможностью устроиться в жизни; хоть это и было против ее представлений о приличиях, против ее желаний и вообще так противно всем ее чувствам, что, если бы ей только представился случай, предпочла бы она лучше пойти в услужение. Ее красота завоевала ей мужа, как только она добралась до Бенгалии, и теперь уже, почитай, год состояла она в великолепном, но несчастливом замужестве. Супруг ее был вдвое старше, нрав его не отличался добродушием, а манеры — приятностью, хоть он и слыл за человека уважаемого. Китти получала известия от своей подруги всего дважды с тех пор, как был заключен этот брак, — письма ее, правда, мало удовлетворяли: та не выражала чувств своих открыто, и все же каждая строчка письма говорила, как она несчастлива.

Это мрачное и неприукрашенное изложение опыта тетки написано через несколько месяцев после смерти миссис Хэнкок. Что думали о нем мистер и миссис Остин — неизвестно, а посвящено оно было Кассандре. В этой истории безжалостная торговля героиней все же стоит особняком, прочие события отличаются большим оптимизмом. Вообще можно сказать, что это сатирическая комедия из английской деревенской жизни, которая по тону приближается к позднейшим романам Остин, но Джейн снова и снова возвращается к мотиву сделки, совершенной с мисс Уинн. Приятельница Кэтрин Камилла Стэнли, дочь члена парламента, объявляет, что мисс Уинн — счастливица, так как, отправившись в Индию, вышла замуж за «несметно богатого человека». Кэтрин отвечает: «Вы зовете это счастьем? Девушку с умом и сердцем посылают в Индию на поиски мужа, чтобы она там связала себя с человеком, о нраве которого не может судить до тех пор, пока ее суждение уже не принесет ей никакой пользы; который может оказаться тираном, или дураком, или сразу и тем и другим. Вы это называете удачей?» Речи Камиллы выдают пустоголовую богатую девицу, заботящуюся лишь о «развлечениях», а вот одаренная воображением Кэтрин не может не содрогаться от отвращения. Камилла отмахивается от ее мнения: «Ваша подруга не первая отправилась в Ост-Индию на поиски мужа. Будь я так же бедна, как она, то сочла бы это неплохим развлечением». Здесь слышится вполне реальный спор, и вызвал его живой невыдуманный пример тети Филадельфии: уникальный случай в творчестве Остин.