Призраки истории - Сергей Баймухаметов Страница 26

И кто знает, как сложилась бы история Руси, соединись тогда армии Мамая, Ягайло и Олега Рязанского…

Таким было положение в Восточной Европе, в Орде и на Руси на день 8 сентября 1380 года — день Куликовской битвы. После которой, как известно, князь Дмитрий Московский стал Дмитрием Донским. Русские разбили Мамая и сохранили трон Золотой Орды для законного хана Тохтамыша. И тем самым отстояли себя, свою государственность и веру. Не случайно именно на Куликовом поле, как нигде и никогда ранее, ощутимо проявилось даже не влияние, а руководство православной церкви. Ведь главным союзником Мамая был Ягайло, то есть за Мамаем стояла могучая католическая Литва, через которую шло наступление Римской церкви. А русские князья, объединенные вокруг Дмитрия Донского, и православные иерархи во главе с Сергием Радонежским считали своим сюзереном законного хана Золотой Орды «царя Тохтамыша»…

Такова подоплека тех событий.

Другое дело, что они получили в официальной истории однобокое и странное истолкование. Например, в хрестоматийной литературе о Куликовской битве практически не употребляется самое раннее описание битвы — из Симеоновской летописи. Поскольку князь Дмитрий в ней фигурирует как живой, то создана она никак не позже 1389 года, то есть бесспорно является документом, написанным по следам событий. Но Симеоновской летописи, повторю, в хрестоматиях и сборниках о Куликовом поле нет. Зато широко распространены другие, более поздние. Не потому ли замалчивается Симеоновская летопись, что там князь Дмитрий, хан Тохтамыш и все русские князья после победы над Мамаем обмениваются поздравлениями, подарками и посольствами!

Но аналогичные и даже более развернутые сведения есть, к примеру, и в Рогожской летописи. Там прямо говорится, что русские князья отправили послов «сомногими дарами к царю Тохтамышу». Впрочем, гораздо важнее, как формулируется там известие от Тохтамыша, который окончательно разбил Мамая в сражении на Калке и утвердился на троне Золотой Орды. И тотчас отправил своих послов к «Дмитрию и всем русским князьям». С известием, «как супротивника своего и их врага Мамая победил».

«Супротивника своего и их врага!» Общего врага!

Из современных авторов на странности нашей историографии о Куликовской битве обратил внимание еще в 1980 году Вадим Кожинов в журнале «Наш современник». От себя добавлю: в обстановке несколько взвинченного державного празднования 600-летия Куликовской битвы надо было иметь немалое мужество, чтобы высказать такие крамольные мысли.

Однако еще за двадцать лет до Кожинова известнейший исследователь древнерусской литературы академик М. Н. Тихомиров в одну из своих статей вставил абзац (всего лишь один абзац!), в котором намекнул (всего лишь намекнул!), что в древних источниках есть совсем другие сведения о Куликовской битве, и не все древние источники введены в оборот современной науки.

Но если у нас уже принята и взята на идеологическое вооружение теория «ига», то получается, что, сражаясь против «татарского хана», мы тут же посылали гонцов к «татарскому хану»? За что боролись и с кем боролись? Не нужна нам такая правда и такие летописи!..

Так и жили, так и воспитывали поколения своих граждан.

(До сих пор на раке с мощами Дмитрия Донского в Архангельском соборе Кремля укреплена табличка с надписью о том, что Дмитрий на Куликовом поле воевал с Золотой Ордой…)

На Куликовом поле Дмитрий Донской не просто помогал Тохтамышу утвердиться на троне Золотой Орды, но тем самым укрепил Русь. Он продолжил и упрочил союз с Ордой, заложенный Александром Невским: внук Батыя хан Менгу-Тимур помогал Новгороду, посылал конницу против немецких рыцарей, Тохта дружил с Михаилом Тверским, Джанибек — с митрополитом Алексием, хан Узбек был шурином великого князя Юрия Даниловича Московского (выдал за него свою сестру Кончаку, в крещении — Агафью), а после смерти Юрия дружил с его братом Иваном Калитой… Союз, благодаря которому они совместно противостояли Западу вообще и Литве в частности. Историки-то знают, а нам для ясности надо чаше смотреть на древние карты. В те века Московская Русь была маленькая, а Литва велика и могуча и при случае могла поглотить Московское княжество, как до этого поглотила Киев, Чернигов, Смоленск, Брянск, Полоцк…

На Куликовом поле князья впервые сплотились вокруг Москвы и признали ее главенство. Это мы называем их русскими, а они себя считали ярославцами и белозерцами, муромцами и рязанцами. И только на Куликовом поле и после него как будто некое дуновение истории просквозило души: в князьях и дружинниках, боярах и смердах появилось осознание, что все они — русские. Конечно, междуусобная резня продолжалась еще долго. И не случайно, что самая жестокая рознь была с тверичами и новгородцами, которые на Куликово поле как раз и не пришли…

Дмитрий Донской, как и Александр Невский, причислен Русской православной церковью к лику святых. То есть перковь точно знала, что князья-воители, во всем опиравшиеся на «поганых татар», защищали прежде всего православную веру от католической экспансии Запада. Церковь точно знала, что «поганые татары» — это боевой щит православной веры в течение трех веков средневековья, трех веков становления Русского государства.

Однако союз Руси и Золотой Орды противостоял не только Западу, но и Востоку. К тому времени началось нашествие железных армий Тамерлана, которые уже захватили Елец. Вот они-то и несли с собой иго в подлинном, римском значении этого слова. Не дружина, не ополчение и не вольная конница, а невиданные по тем временам регулярные войска утверждали на завоеванных землях городскую мусульманскую культуру, общинно-бытовое и государственное устройство на свой манер. От их наступления на Русь отвлекал и закрывал Русь с Волги, с Востока, хан Тохтамыш. Вся его долгая и бурная жизнь после Куликова поля прошла в битвах с Тимуром и тимуридами. Золотая Орда в этой борьбе истощила последние силы и вступила в полосу заката.

После смерти Тохтамыша в Орде вновь началась смута. Но Московская Русь уже была крепкой. Через какое-то время Золотая Орда распалась сама собой, и вассальная зависимость от Золотой Орды сама собой отпала. А затем уже Русь заняла на этих огромных пространствах главенствующее положение.

Как писал один из основателей евразийской исторической школы князь Н. С. Трубецкой, произошла «замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву». То есть Русь, Россия, Российская империя стала наследницей империи Чингисхана. Кстати, цитата взята из ключевой работы Н. Трубецкого, вышедшей еще в 1925 году, которая так и называется — «Наследие Чингисхана». Но признавать это официальная русская наука со времен Петра не пожелала. Она желала признавать только наследие Византии и европейского Запада, пусть даже и через уничижительное «призвание варягов». Но факты не спрячешь, ученые — народ настырный, их гонят в дверь (к примеру, в эмиграцию), а они лезут в окно. И потому, по логике вещей, история становится идеологией, учеба и образование — вдалбливанием официального канона.

«Сознание россиян веками формировалось для того, чтобы быть манипулируемым… Преподаваемое знание очень часто ни на чем, кроме господствующей идеологии, не основано. А имя этой идеологии — официально насаждаемый государственный патриотизм…»