Волк с Уолл-стрит 2. Охота на Волка - Джордан Белфорт Страница 27

– Ну так что же, Безумный Макс разозлился? Из-за мясного бизнеса?

– Вовсе нет, – ответил я, – повесив трубку, я тут же еще раз сказал им, что получил работу продавца мяса и морепродуктов, и Святая Леа тут же вышла из себя, и опять появился сэр Макс.

Я чуть-чуть помолчал, а потом сказал:

– Проблемы у меня начались только на следующее утро, когда Пингвин подъехал к нашему дому на своей «машине компании», и это оказался грузовичок «тойота». «А это что такое? – накинулся я на него. – Только не говори мне, что это и есть твоя служебная тачка!»

«Ну да, она и есть! Правда, она лапочка?» – ответил он, вылезая из грузовичка в джинсах и шлепках, потом подковылял ко мне и положил мне руку на плечо. Потом он посмотрел на грузовичок и сказал: «А ты как думаешь?»

«Да это же настоящее дерьмо! – заревел я, а потом увидел большой белый холодильник в глубине кузова: – А это, блин, что такое, Пингвин? Это похоже на гроб!» Тут я увидел серый дымок от сухого льда, поднимавшийся от одного из углов холодильника. «А это, блин, что такое?» – спросил я, показывая на него.

Элиот одарил меня улыбкой знатока, поднял указательный палец и сказал: «Иди сюда, я все тебе объясню», обошел вперевалочку машину и открыл крышку холодильника. «Можешь проверить продукты», – гордо прощебетал он и начал одну за другой вытаскивать оттуда коробки и показывать их мне. Каждая коробка была размером с чемоданчик-дипломат, и в них лежали разные сорта мяса или рыбы. Там было все – филе-миньон, креветки, шейки омаров, отбивные из баранины, отбивные из свинины, отбивные из телятины, филе скумбрии, стейк из лосося, крабовые ножки. У него были даже полуфабрикаты – типа котлет по-киевски и куриных шницелей кордон-блю. Я в жизни ничего подобного не видел.

К тому моменту, когда он все это вытащил, мы были в буквальном смысле завалены более чем двумя дюжинами коробок, и я вообще ничего не понимал. Меня что-то беспокоило, но я не мог понять, что. «А как мы заставим рестораны покупать это у нас? – спросил я. – У нас что, все это дешевле? Или лучше качеством?» А Пингвин такой смотрит на меня, как на дурачка, и говорит: «Разве я сказал хоть слово о ресторанах?»

Я взглянул на Ублюдка и тоже покачал головой. Затем усмехнулся и продолжил:

– Вот в этот момент я, наверное, все понял, и остальное уже было несущественно. Раз я не убежал обратно домой и не подал в тот же момент снова документы в стоматологическую школу, значит, я определил тогда свою судьбу.

Я пожал плечами.

– Это мгновение определило все следующее десятилетие моей жизни, включая все безумства «Стрэттон-Окмонт».

Ублюдок наклонился вперед, он был явно заинтригован.

– Почему вы так считаете? – спросил он.

Я на минуту задумался.

– Ну, наверное, потому, что именно в это мгновение я понял, во что ввязываюсь. Я понял, что это все было, – я не сказал слово «жульничество» не только потому, что торговля мясом и морепродуктами не была уж таким откровенным жульничеством, но и потому, что я не хотел, чтобы мои тюремщики считали, что я всю дорогу был жуликом. Пусть они лучше воспринимают «Стрэттон» как исключение на общем фоне лишь частично незаконной жизни, – все это было не совсем законно, – аккуратно произнес я, – а может быть, и совсем незаконно. Но я решил, что раз продукты были так хороши, то я никому не мог принести никакого вреда.

Я пожал плечами, как бы удивляясь собственному рассуждению.

– В общем, за те двадцать минут, что мы ехали до склада, Элиот все мне объяснил. Мы ходили по квартирам и конторам, но никогда ничего не предлагали ресторанам. У наших продуктов были другие цены. «Мы торгуем в розницу, а не оптом», – сообщил мне Пингвин. И хотя он не сказал это прямо, но, конечно, подразумевал, что продаем мы не задешево. «Все дело в удобстве, – прощебетал он, – мы доставляем ресторанную еду прямо домой. Мы можем набить ваши холодильники!» Он все время повторял последнюю фразу и даже назвал себя профессиональным набивальщиком холодильников, как будто это извиняло тот факт, что он завышал цены.

Как бы то ни было, но к тому моменту, когда мы подъехали к складу, я уже очень хорошо понимал, как работала «Грейт Амеркэн Мит энд Сифуд»: не было никаких определенных участков работы, никаких буклетов, никакого обслуживания постоянных клиентов и никакой зарплаты, только работа за проценты. «Мы просто автоматы для „обзвона вслепую“, работаем наугад, – тараторил Элиот, когда мы входили на склад, – вот почему мы зарабатываем так много денег».

Мое интервью при поступлении на работу происходило в облупленном офисе у входа на склад. Оно продлилось восемь с половиной секунд, после чего меня приняли. Я решил, что меня взяли так быстро, поскольку я друг Элиота. Я еще не знал, что они были готовы взять на работу каждого, у кого есть хоть какие-то признаки пульса.

Я небрежно пожал плечами.

– Потом я прошел стажировку, которая заключалась в том, что я два дня разъезжал с Элиотом на грузовичке. Я сидел рядом с ним и наблюдал, как тот ездил туда-сюда и стучался в двери, пытаясь продать продукты. Он вешал им лапшу на уши, называя себя водителем грузовика, который принял неправильный заказ и теперь не мог вернуть его обратно на склад, так что ему надо было срочно сплавить весь товар по дешевке, пока продукты не оттаяли и не испортились.

В подтверждение своих слов он показывал на невероятно завышенные цены, проставленные на каждой коробке, и говорил: «Я возьму на пятнадцать долларов меньше за эту коробку, и я скину пятнадцать долларов за ту коробку», потом улыбался и добавлял: «Лучше уж я продам все по дешевке, чем испорчу всю партию, правда?»

– Так он же откровенно лгал своим клиентам! – возмутилась Ведьма.

Я улыбнулся в душе.

– Да, Мишель, он откровенно лгал своим клиентам. И должен признаться, что сначала я был сильно шокирован этим. То, что он делал, показалось мне полным жульничеством. Полным мошенничеством. Но, конечно же, Пингвин мог все объяснить. Он, вообще-то, всегда все мог объяснить.

Мы ехали с ним по Южному берегу Лонг-Айленда, и я заговорил с ним на эту тему. Элиот сидел за рулем в поисках «девственных земель», как он называл те места, где никто еще не слышал его байку. Дело было в середине дня, и я уже видел, как он рассказал ее с полдюжины раз, но пока что не продал ни одной коробки. Тут я сказал ему:

– Это же все полное мошенничество, Элиот. А ты уверен, что то, что мы делаем, хотя бы законно?

Элиот посмотрел на меня так, словно я с дуба рухнул, и сказал: «Ой-ой-ой, и кто же это говорит, чертов ты лицемер! Не тот ли парень, который сжимал снизу стаканчики для мороженого, чтобы из одной коробки можно было сделать больше порций? – с негодованием запыхтел он. – И здесь то же самое, дружище. И потом, не забудь, что эти продукты нельзя купить в супермаркете».

Я покачал головой и ответил: «Да-да, я понимаю, прекрасное качество и все такое, я просто в восторге, но это не отменяет того факта, что ты просто лживый мешок с дерьмом!» Я секунду помолчал, а потом добавил: «А дно стаканчиков для мороженого я, кстати, вовсе не сжимал: они сами сжимались, потому что они были неправильно сделаны. И как только я брал один из них, он сам сжимался».