Стоять насмерть! - Илья Мощанский Страница 27

Экипировка наших бойцов из этих отрядов даже превосходила немецкую. Каждый боец имел все необходимое для боевых действий в горах: ледорубы, десятизубые «кошки», штормовые костюмы, спальные мешки, меховые жилеты, меховые носки, шерстяные и кожаные перчатки, подшитые валенки, лыжи с жестким креплением, снегоступы, рюкзаки, горнолыжные ботинки, лавинные шнуры, защитные очки. На каждое отделение в отряде имелись в соответствующем количестве альпинистские веревки, горные палатки, спиртовые кухни, скальные и ледовые крючья, скальные молотки и другое необходимое специальное снаряжение. На отряд полагалась одна вьючная кухня.

Личный состав отрядов носил особую горную форму, по покрою напоминавшую лыжный костюм и сшитую из более плотной ткани коричневатого оттенка: командиры — двубортный китель, лыжные брюки, горные ботинки; солдаты — лыжную куртку, лыжные брюки, горные ботинки. Форма эта была очень удобна, универсальна и отвечала всем требованиям техники движения в горах.

Это были первые в Красной армии первоклассные горнострелковые подразделения, ничем не уступавшие горнопехотным подразделениям других государств, и, в частности, германской армии [27].

Поскольку горнострелковые отряды формировались и укомплектовывались в течение двух месяцев (местом формирования был центральный стадион «Динамо» в Тбилиси) по итогам боев, штатная структура последних по времени формирования подразделений была изменена. Одну роту автоматчиков заменили стрелковой ротой, вооруженной карабинами и имеющей в своем составе снайперскую команду с соответствующим вооружением. Саперный взвод и взвод противотанковых ружей заменили спецвзводом разведки, укомплектованным альпинистами высокой квалификации, и специальным транспортным взводом.

Боевые действия 46-й армии на перевалах Главного Кавказского хребта в августе — октябре 1942 года

Первый отдельный горнострелковый отряд (командир — капитан П. П. Марченко, комиссар — политрук И. П. Голота, начальник штаба — капитан В. Д. Клименко) в начале октября 1942 года прибыл в расположение 815 сп 394 сд, чтобы на высоте 1360 сменить сводный горнострелковый отряд дивизии под командованием опытного альпиниста, тогда еще старшего лейтенанта A. M. Гусева. Никакой штурмовщины и спешки не было. Новичков ознакомили с обстановкой в районе Клухорского перевала и через несколько дней «обкатали» в локальной боевой операции по уничтожению отряда немецких горных егерей на левом фланге обороны 815-го стрелкового полка. Именно там находилось наиболее удобное место для захода в тыл противника. Выпавший недавно снег плотно накрыл не только все вершины вокруг, но и перевал. И хотя светило солнце, снег почти не таял, поэтому на перевале стало холодно. С высоты 1360, где еще приходилось держать оборону нашим подразделениям, бойцы спускались совсем окоченевшими.

Операцию, смысл которой заключался в занятии на высокогорье более выгодных позиций, чтобы не держать на перевале в районе высоты 1360 в зимнее время свой гарнизон, разработали командир спецотряда альпинистов A. M. Гусев и начальник штаба 815 сп капитан Н. Г. Каркусов. Вот что об этом вспоминал сам Гусев (события начинают разворачиваться с 6 октября 1941 года. — Примеч. авт.).

«В тот день у противника царило необычное оживление: некоторые егеря появлялись во весь рост над камнями морены, небольшая группа солдат возилась с рюкзаками, и было похоже, что они собираются спускаться вниз. По-видимому, пришла смена, и часть заслона уходила в ущелье.

До егерей было метров четыреста. Над мореной неожиданно показался солдат. Я выстрелил из снайперской винтовки. Он неуклюже упал с камня. Потом на фоне светлых камней снова появился силуэт егеря, но после второго выстрела он быстро исчез. В прицел я видел, как в расщелине скал недалеко от того места, куда стрелял, показалась каска и блеснула оптика. Значит, вызвали снайпера. Бью по нему и вижу, как бронебойно-зажигательная пуля дает у самой каски яркую вспышку. Это очень удобный способ корректировать свою стрельбу. Каска исчезает, однако тут же появляется правее, но еще более осторожно. Бью опять. Снайпер нервничает: я не даю ему осмотреться и обнаружить себя. Из-за выступа скал левее кто-то бьет в нашу сторону. Не то снайпер уже успел перебежать, не то подошел второй. Но бьет, явно не видя меня, так как пули ложатся метрах в трех правее. Наша дуэль продолжалась минут десять-пятнадцать. Внизу никто из егерей больше не появлялся, и снайперы замаскировались довольно ловко, но меня они, вероятно, толком не разглядели…

Вскоре мы с Каркусовым уточнили на командном пункте вопросы взаимодействия с полком. План выглядел так: 120 человек во главе с лейтенантом Худобиным спускаются ночью на ледник и небольшими группами проникают в ущелье реки Клыч. Так они занимают оборону, перекрывая ущелье выше каменной глыбы, под которой расположен штаб вражеской части. По сигналу 60 из них наступают вниз по ущелью, а остальные предотвращают попытки немцев оказать помощь окруженным со стороны перевала Клухор. Одновременно снизу на теснину начинает наступление 815-й полк.

К началу этих событий рота егерей и заслон, охраняющие выход с нашего перевала, должны были оказаться выше бойцов, спустившихся в ущелье. Немцы могли парализовать их действия. Допускать этого было нельзя. Поэтому, чтобы устранить самую опасность, на отвесных стенах высоты 1360, обращенных к немцам, над расположением их роты намечалось заложить заряд аммонала, взорвать скалу и обрушить на лагерь егерей каменную лавину. Взрыв заряда аммонала должен был явиться и сигналом к общему наступлению.

Однако каменная лавина, направленная на лагерь егерей, не могла причинить вреда их заслону, так как проходила в стороне. Для ликвидации этого заслона с перевала направлялась группа численностью 20 человек под командой сержанта Иванова. Сразу после взрыва скалы артиллерия полка должна была произвести короткий, но интенсивный огневой налет по теснине и по огневым артиллерийским и минометным точкам врага под высотой 1505.

На перевале в качестве резерва оставалось около двухсот человек под началом Хатенова.

После взрыва скалы я должен был спуститься в ущелье и присоединиться к Худобину. Командира группы в 60 человек, которой предстояло наступать вниз по ущелью, должны были прислать из 815-го полка.

Во второй половине дня капитан Каркусов вместе со мной поднялся на правый фланг нашей обороны, чтобы лучше разглядеть теснину.

В это время на перевал пришла одна из рот 1-го отдельного горнострелкового отряда. Одновременно с обороной новички в течение суток дублировали действия бойцов нашего гарнизона на всех основных рубежах.

Разобравшись во всем, капитан Каркусов спустился вниз.

Ожидая приказа командира дивизии, мы продолжали готовиться к окружению противника в теснине.

Погода испортилась. Весь день 8 октября лил дождь. На перевале было спокойно. Это позволило укрыться от дождя под камнями и плащ-палатками. В полдень на смену первой роте 1-го отдельного горнострелкового отряда пришла вторая, и я провел инструктаж бойцов. Ночью на перевал позвонил комиссар дивизии. Он передал, что командиру дивизии доложено о разработанном нами плане, что план одобрен и нам приказано окружить противника в теснине. Срок — 11 октября. Сигнал к началу боя — взрыв скалы на высоте 1380 в 4 часа утра того же дня.