Повседневная жизнь Фрейда и его пациентов - Лидия Флем Страница 27

«Вы должны вести себя подобно путешественнику, который сидит в купе поезда возле окна и описывает все, что он видит, тому, кто сидит позади него».

Фрейд обожал путешествовать, открывать новые места, посещать музеи, церкви, памятники древности, но при этом он патологически ненавидел отъезды, всегда боялся опоздать на поезд, очень нервничал из-за этого и в результате каждый раз приезжал на вокзал задолго до отправления поезда. Когда в 1920 году Фрейд стал описывать процесс психоаналитического лечения, он сравнивал его с отправлением в путешествие, причем опирался на свой собственный опыт: «Первая фаза психоанализа очень похожа на подготовку к путешествию, всегда такую сложную и хлопотную, ведь вам нужно купить билет, приехать на вокзал и занять свое место в вагоне поезда. Наконец-то у вас есть полное право и возможность отправиться в путь, но несмотря на всю предварительную подготовку вы все еще сидите на месте и не приблизились к цели своего путешествия ни на один километр. Добавим к этому, что путь вам придется преодолевать этап за этапом, и такое деление путешествия на кусочки соответствует тому, как протекает вторая фаза психоаналитического исследования».

О чем думали пациенты и ученики Фрейда, садясь в свой поезд на вокзале Вены, чтобы отправиться домой? Стало ли течение их мыслей более свободным, когда на обратном пути они смотрели из окна вагона на пробегающий мимо пейзаж? Удалось ли им во время пребывания в Вене совершить путешествие по просторам собственного внутреннего мира?

А сам Фрейд, проделавший путь из Фрайбурга на Берггассе, каким образом превратился он в путешественника по дорогам бессознательного?

Счастливое дитя Моравии

Это было время цветения одуванчиков. На полях и на косогорах в долине реки Любины к западу от Фрайбурга росло несчетное множество желтых цветков, которые оживляли мирный моравский пейзаж своими солнечными улыбками. В этот майский вторник 1856 года местная повитуха Цецилия Смолка быстрым шагом пересекла главную площадь городка, в центре которой стояла каменная статуя Пресвятой Девы. Женщина торопилась на Шлоссергассе – Слесарную улицу, получившую свое название из-за того, что на протяжении многих поколений на ней находилась слесарная мастерская семейства Зайицев. Войдя в дом № 117, повитуха попала в узкий коридор, прошла мимо мастерских и служебных помещений, расположенных на первом этаже, – в одной их половине слесарничали и изготавливали ключи Зайицы, в другой – торговали сукном и другими тканями Фрейды, – и, дойдя до конца коридора, поднялась по деревянной лестнице на второй этаж. В единственной комнате своей квартирки ее поджидала юная Амалия Малка Фрейд. После десяти месяцев замужества она готовилась произвести на свет первенца. Амалия вышла замуж в Вене, став женой вдовца, который был старше ее на двадцать лет и, так же как ее отец, носил имя Якоб – библейское Иаков. После свадьбы она поехала за мужем в этот крошечный городишко на самую окраину Австро-Венгерской империи, хотя привыкла к жизни в разных городах, успев пожить в городе Броды, что в Галиции, в Одессе и даже в самой столице Вене.

Колокола церкви Святой Марии пробили половину седьмого, когда на свет появился младенец мужского пола, «черноволосый будто мавр», как отметила про себя растроганная мать. Шейка новорожденного была обмотана пуповиной, что было немедленно истолковано как предзнаменование великой и счастливой судьбы. Сияющая от гордости Амалия назвала сына «мой золотой Зиги» – mein goldener Sigi, – и именно так звала его всю жизнь, даже тогда, когда он стал известным и уважаемым ученым. Ребенок унаследовал от матери красивые карие глаза, с живейшим интересом смотрящие на мир, и решительный рот с изящным рисунком полных губ. От отца ему достались овал лица и изгиб бровей.

Якоб Фрейд, уже имевший от первого брака двух взрослых сыновей, Эммануила и Филиппа, дал своему третьему сыну имя собственного отца, умершего за три месяца до рождения ребенка. На странице памятных дат в семейной Библии Якоб сделал две записи древнееврейской вязью. Первая, написанная ровным и четким почерком, гласила: «Мой отец, носивший при жизни имя рабби Шломо, сын рабби Эфраима Фрейда, вступил во врата рая в шестой день недели – в пятницу, в четыре часа пополудни 6 Адара 5(616) года и был похоронен в моем родном городе Тысменица 18 числа того же месяца. Согласно христианскому календарю, отец мой умер 21 февраля и был похоронен 23 февраля 1856 года». Ниже, слегка искаженным от волнения почерком, Якоб записал следующее: «Мой сын Шломо Зигмунд родился во вторник в первый день месяца Йара 5 (616) года в половине седьмого вечера, то есть 6 мая 1856 года».

Как следует из продолжения записи, через восемь дней новорожденный был приобщен к еврейскому союзу, то есть подвергнут обряду обрезания, его совершил mohel Самсон Франкль из Остравы. Крестными родителями младенца стали господин Липпа Горовиц и его сестра Мирль, дети раввина из Черновиц. Этот религиозный обряд состоялся в моравском городке Фрайбурге, и человеком, державшим младенца во время обрезания, – по-древнееврейски этот человек называется sandak – был Самуэль Самуэли.

Зигмунд Фрейд родился в одной из славянских провинций империи Габсбургов и никогда не забывал о самом раннем периоде своей жизни. «Под толстым слоем более поздних отложений во мне всегда жил счастливый Фрайбургский мальчуган, первенец очень молодой матери, вобравший в себя из этого воздуха и земли первые неизгладимые впечатления», – писал он в старости, уже сформулировав к тому времени тезис о ностальгической привязанности каждого человека к потерянному раю своего самого раннего детства.

Во Фрайбурге проживало около четырех с половиной тысяч человек, преимущественно чехов по национальности и католиков по вероисповеданию. Евреев среди них было всего сто тридцать человек, говорили они на немецком языке или на идиш. Для религиозных отправлений им было отведено специальное место, а ближайший раввинат находился в двенадцати километрах от Фрайбурга в городе Нойтитшейн [10]. Название этого города всплыло в одном из самых ранних воспоминаний Фрейда о моравском периоде его жизни: однажды, ему тогда было около двух лет, он обмочил свою постель, и когда отец начал упрекать его, малыш с юмором ответил, что обещает купить ему в Нойтитшейне новую красивую кровать красного цвета.

Итак, первые три года своей жизни маленький Зиги провел в сельской местности среди деревенских пейзажей, и если не считать его собственную семью, то в его окружении практически не было евреев. В семье же кроме него самого и его родителей были еще два старших брата от первого брака отца, один из них, Филипп, пока не женатый, был ровесником своей мачехи Амалии – им обоим было по двадцати одному году; второй брат, Эммануил, был женат на Марии, дочери раввина, и имел от нее двоих детей – Йоханана (после эмиграции в Англию он, естественно, стал Джоном) и Паулину, которая, как и ее дядя Зигмунд, родилась в 1856 году.

Под присмотром старой няньки, чешки и католички, детвора семейства Фрейдов резвилась на полях и лугах родных просторов. Во Фрайбурге прогулки совершались не в сторону Мезеглиза или к Германтам, а в «высокий пригород», «низкий пригород» или в «Венецию» – часть Фрайбурга, названную так, возможно, из-за домиков с арками, выстроившихся по периметру прямоугольной площади, расположенной в самом центре городка.