На линейном крейсере Гебен - Георг Кооп Страница 27

Корабль готов к встрече с врагом. Свет выключен и в радиорубке. Но только глубокое молчание висит в эфире. Экипаж на своих боевых постах. Широкой тенью “Гебен” лежит на воде. Теперь мы останавливаемся! Это сразу заметно, идет ли корабль или спокойно стоит – становится любопытно, что же все-таки произошло. Тут происходит следующее: на корме стоят несколько матросов и на стальном тросе опускают якорь- кошку. Все тихо. Вода тихо плещется о борт корабля. Трос всё ещё скользит в глубину – якорь скоро должен опуститься на дно. Корабль медленно приходит в движение, сдвигается немного вперед, затем снова немного назад. Что означают эти странные действия на верхней палубе корабля? Надо достать золотой клад? Что-то потрясающе таинственное и авантюрное заключено в этой ночной сцене.

Некоторое время “Гебен” движется туда и сюда. Теперь надевается стальной трос и укрепляется на якорном подъемном устройстве. Медленно в работу приводятся лебедки. Монотонно в тишине гудит механизм. На лебедке уже немного троса. Теперь трос натягивается сильнее, все больше и больше – носовая часть “Гебена” медленно оседает в воду, корма кажется слишком высоко над водой. Тут лебедка снова медленно травит трос. Корабль осторожно продвигается чуть дальше. Странная попытка начинается заново. Теперь скоро должен показаться якорь.

Вот и он! Но на его лапах находится длинное толстое чудовище, свисающее обоими концами в воду: морской телефонный кабель! Осторожно, с большим трудом, странная находка затаскивается на корму. Там, где якорные зубцы захватили кабель, укрепляется второй стальной трос и закрепляется болтами. Затем спешно очищается обросшая водорослями и вьющимися растениями поверхность кабеля и на этом месте слой за слоем он освобождается от изоляции. Сварочный аппарат обеспечивает остальное. Быстро разрезаются внутренние проволоки – с плеском незакрепленный конец кабеля падает обратно в воду. “Гебен” проходит дальше несколько сотен метров. Мы все ещё тянем за собой другой конец провода. Затем он осторожно освобождается от болтов и также исчезает в воде. Кабель уничтожен, оба конца далеко друг от друга лежат на морском дне.

Незаметно “Гебен” снова растворяется в темноте. Привидение ушло. Всю ночь мы крейсируем в Черном море. На следующий день показываются голые скалистые берега входа в Босфор. Медленно “Гебен” проходит по проливу и снова заходит в бухту Стения. Пока мы еще думаем о нашем ночном приключении, уже приходят баржи с углем и становятся вдоль борта. Завтра увольнение на берег. Надо будет выгладить фески!

Близится Рождество! Будем ли мы его праздновать в порту или в открытом море?

23 декабря отмечен интенсивный радиообмен русских. Русский флот в Черном море. Тогда мы тоже должны выйти в море. Русские хотят нам приготовить к праздничным дням особый сюрприз. Они, кажется, предполагают, что на праздники мы останемся в порту и отложим свою боевую деятельность. Они хотят воспользоваться этой возможностью и, вероятно, удостоить своим посещением анатолийские порты. Но тут господа ошиблись. Мы можем и по-другому! “Гебен” и “Бреслау “ поднимают пары и во второй половине дня 23 декабря покидают Босфор вместе с транспортами, груженными войсками.

Настроение внешне рождественским не назовешь. Серое небо над серым волнующимся морем. Сильный норд-ост дует над водой и, пенясь, словно гнев, брызжет из покрытого рябью моря. Транспорты с войсками под прикрытием берега идут и сильно зарываются носовыми оконечностями в воду, также и длинный корпус “Гебена” неприятно раскачивается.

Вечером “Бреслау” получает приказ выдвинуться в северо-восточном направлении на разведку. Мы должны знать, где находится русский черноморский флот. Словно тень, ажурный, миниатюрный крейсер исчезает в темноте. “Гебен” развил максимальный ход. Возможно, русские захотят обстрелять Трапезунд. Поэтому мы должны опередить их и принять должным образом.

Иссиня-черная ночь. Тьма, в которую врезается корабль, стоит непроницаемой стеной. На палубе совсем не видно очертаний надстроек. Чуть дальше нет ничего, кроме глубокой черни, которая поглотила корпуса кораблей. С бака слышится монотонный шелест волн. За нами в темноте призрачно мерцает светящаяся полоса: фосфоресцирующий след за кормой. Все на борту напряжены. Мы точно знаем, русские тоже находятся в море, и теперь как раз настало время для неожиданных столкновений. Повсюду наблюдательные посты, которые всматриваются в темноту. Видимость так хороша, как никогда, в безнадежной кромешной тьме. Одна вахта у орудий, другая пока отдыхает. Матросы лежат, растянувшись на подвесных койках на палубе, готовые в любой момент поспешить к орудиям на боевые посты.

Теперь быстро включается пара глаз, полных сна. Как только тишину прорежут колокола громкого боя, тотчас начнется тщательно, тысячекратно продуманная жизнь военного корабля. Через две минуты после сигнала боевой тревоги должны быть закрыты все двери и палубные люки, каждый должен находиться на своем месте. На самых узких трапах, где только один человек мог подняться и опуститься, устанавливается кажущаяся запутанной, но, тем не менее, четко регламентированная последовательность. Люди пробираются по узким проходам один мимо другого, торопятся одновременно вниз и вверх по трапам. Все спешат. Носятся вперед и назад, верх, вниз. Длина корабля составляет 186 м, и каждый должен через 2 минуты быть на своем посту. Через 2 минуты корабль готов к бою.

Таким образом, всю ночь мы идем на восток. Море стало очень неспокойным, корабль раскачивается и зарывается носом. Но мы к этому привыкли, волнение моря для нас ничто.

Уже хуже, что русский радиообмен тем временем умолк. Мы больше почти ничего не слышим. Невиданная, неспокойная тишина висит в воздухе, это не просто молчание, а словно во тьме готовится что-то коварное, подстерегающее. Господи! Если бы только русские радировали? Ночные голоса по крайней мере определенная отправная точка. После усиления громкости мы достаточно точно можем оценить, на каком расстоянии он находится. Но в атмосфере стоит тишина. Кажется, что мы, будто слепые, топчемся на месте.

Тут, около 4 утра нам сигналит “Бреслау” : “Срочно, срочно!” Мы отвечаем, и он уже дает радиограмму, где сообщает, что только что обнаружил русскую эскадру. Все должно разыграться чрезвычайно быстро. Сначала он натолкнулся на один пароход. Пока он направлял свой прожектор на корпус корабля, неожиданно рядом с пароходом вспыхнул опознавательный сигнал. Тут должен находиться военный корабль, которого не видно.

Мгновение прожектор обшаривает “Бреслау”. В белом конусе света появляются также смутные очертания линкора. Теперь времени на раздумье нет, теперь нужно как можно скорее открывать огонь.

Залп по пароходу, который сразу же тонет, следующие выстрелы ударяют по линкору – затем он уже исчезает позади. “Бреслау” разворачивается и на максимальной скорости уходит прочь, в спасительную темноту.

Ночная интермедия миновала. Все произошло в считанные секунды, как только противник пришел в себя. Вся эта история русскими должна показаться скорее призрачной. Они могли бы, наверное, подумать о привидении, если бы залпы “Бреслау” не развеяли всякие сомнения. На рассвете они недосчитаются парохода. “Бреслау” удачно пережил столкновение с русской эскадрой, с которой он неожиданно столкнулся в темноте.