Кто и когда купил Российскую империю - Максим Кустов Страница 28

В столь кризисную ситуацию пришлось срочно вмешиваться союзникам. Английская контрразведка арестовала лиц, распространявших слухи про великого князя. Американский посол Френсис свел этих задержанных с крестьянской делегацией Капустина — чтобы сознались перед ними во лжи или указали адрес, где же скрывают Михаила Александровича. Между тем у союзников тоже произошел раскол — политики (т. е. послы), стояли за «демократию», требовали вернуть «законное» правительство и арестовать путчистов. А командование во главе с англичанином Пулем стояло за офицеров, исходя из практических соображений. Дело кончилось компромиссом — членов Верховного Управления вернули с Соловков, но предложили Чайковскому сформировать новый кабинет из более умеренных элементов. В результате образовалось Временное правительство Северной области из народных социалистов и кадетов. Только Чаплин был отставлен от должности главнокомандующего, на его место назначили полковника Дурова, бывшего военного агента в Лондоне. Но вскоре и Дуров заразился демократическими настроениями «керенщины», вплоть до участия в солдатских митингах и заигрывания с рядовыми в ущерб дисциплине.

В итоге его пришлось заменить прибывшим из Стокгольма генералом В.В. Марушевским, ставшим новым командующим войсками Северной области. Марушевский сумел создать действительно боеспособную белую Северную армию, а заодно он и тесно сотрудничал с правительством и был в курсе его экономической политики. Он достаточно высоко оценивал его, вплоть до личной честности членов правительства. Вот что он писал: «Правительство Северной области было бедно… и в этом наша гордость. Члены правительства не могли устраивать ни больших, ни малых приемов. Если за все время моего пребывания в области я могу насчитать два-три лишь раза, когда в доме у Н.В. Чайковского, а затем П.Ю. Зубова (министр финансов, впоследствии фактический заменивший Чайковского на посту председателя правительства. — Авт.), был народ, то это доказывает, как ограничены были в своих окладах носители высшей власти в крае. Именно в этих вопросах князь Иван Анатольевич Куракин был беспощаден, и даже необходимые увеличения окладов из-за возраставшей дороговизны вызывали с его стороны неизменные протесты. Прибавлю здесь, что, потеряв все, князь Куракин сильно нуждался и болел душой за семью, которой надо было высылать средства.

В такой обстановке, которую можно назвать и спокойной, и благоприятной, мы подошли к 1919 году, исполненные самых оптимистических надежд и упований на победный конец той борьбы, которую мы вели» [54].

Действительно, к концу 1918 г. военные действия, и так проходившие на северном направлении из-за особенностей местности достаточно вяло, в основном вдоль Мурманской железной дороги, приняли устойчивый характер позиционной войны. Этим воспользовались интервенты, в первую очередь англичане, и так контролировавшие всю экономику области. Уже в течение 1918 г. их добычей стал весь военный, торговый и промысловый флот Севера. В руках союзников оказались все порты, железные дороги с подвижным составом. Мало того, даже денежная эмиссия да и разновидности местных денег тоже контролировались ими. Часть денег печатались или прямо в Англии, или на привезенных оттуда печатных станках. По приблизительным подсчетам, за время оккупации интервенты вывезли 2 686 тыс. пудов разных грузов на общую сумму свыше 950 млн рублей золотом. Между тем, получая колоссальные прибыли, на русских войсках союзники пытались всячески экономить (может быть, это было и одной из причин поражения Белого движения). Характерно, например, столкновение командующего Марушевского с английским генералом Ниддэмом, отвечавшим за снабжение войск:

«Все внимание и все заботы уделялись строю и, главным образом, фронту. Одной из первых же моих мер было установление значительной разницы в окладах на фронте и в тылу, с точным указанием фронтовых районов…

Я получил официальное письмо генерала Ниддэма, в коем он запрашивал меня, правда ли, что мною были повышены некоторые оклады чинам армии. Дело касалось очень небольшого увеличения содержания самым младшим чинам армии.

Далее, генерал Ниддэм объяснял мне в весьма категорической форме, что все расходы в области делаются на средства великобританской казны и что в дальнейшем я должен обращаться по подобного рода вопросам за разрешением в английский штаб или обсуждать эти вопросы с участием английских представителей.

Я немедленно ответил на это Ниддэму, что прежде всего я занимал государственные должности в прежней России, когда она была великой и сильной, а следовательно, не имею никакой нужды в указаниях и советах по моей компетенции. Далее по деловой части письма я указал, что все финансовые вопросы в широком масштабе должны обсуждаться между правительством и английской миссией, что на самом деле фактически и происходило. Что касается моих действий, то я определенно заявил, что никакого контроля, кроме моего правительства, я не допущу. В отношении же расчетов с великобританским правительством я с уверенностью высказал, что все наши долги будут оплачены из неисчерпаемых богатств России.

Копию с этого письма я представил председателю правительства и генералу Айронсайду.

В первую же мою встречу с Айронсайдом он сам заговорил о письме Ниддэма и характеризовал его поступок как “недостаток такта”» [55].

Но вмешательство генерала Айронсайда положения дел практически не улучшило. Экономика Русского Севера была всецело подчинена интересам интервентов в ущерб интересам местного населения и непосредственно русских войск. Вот что писал С.Ц. Добровольский об экономической ситуации на Севере: «Северная область… вмещалась в пределы прежней Архангельской губернии, которая хотя и обладала значительными природными богатствами в виде леса, рыбы и пушнины, но зато не имела в достаточном количестве своего хлеба, принадлежа в этом отношении к числу не производительных, а потребительных губерний. Конечно, разумное использование лесных богатств и рыбных промыслов давало бы возможность области свести концы с концами в порядке обмена этих ценностей на хлеб, но нельзя забывать, что мы находились в состоянии войны, для которой, как известно, нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги. Вполне понятно, что область не в состоянии была на свои скромные средства вести вооруженную борьбу, которая, конечно, требовала колоссальных затрат. Ясно, что в этом отношении нельзя было обойтись без посторонней помощи, которую, несомненно, не в силах было оказать омское правительство, а поэтому она всецело пала на союзников, вернее, на англичан. Мне не известен точно порядок расчета с ними за предоставленное ими в большом количестве вооружение, снаряжение, обмундирование и продовольствие для армий, очевидно, тут сыграли некоторую роль довольно крупные средства, имевшиеся за границей у наших дипломатических представителей для расчета за военные заказы в связи с национальной войной, но помощь была оказана не только в военной, но и в чисто финансовой области путем выпуска северных кредиток, обеспеченных Английским банком.