Маршал Тухачевский. Мозаика разбитого зеркала - Наталия Шило Страница 28

Иными словами, до последнего момента в ставке А. В. Колчака рассматривали два варианта дальнейших действий.

Вариант А. П. Будберга перехода в немедленное наступление не предусматривал, поскольку обескровленные войска к наступательным боям были неспособны. Он предполагал создание долговременной обороны по Ишиму, чтобы задержать красных на несколько месяцев, пока сибирская зима не прервет боевые действия или до тех пор, пока А. И. Деникин не возьмет Москву. За это время войска должны были окрепнуть, а командование – подготовить резервы. Раз все понимают, что это последний шанс, значит, его нужно использовать с максимально возможными гарантиями успеха.

Интересно, что белое командование в своих планах рассчитывало на еще один фактор, в наличии не имевшийся, но потенциально ожидаемый – занятие А. И. Деникиным Москвы. В августе – сентябре 1919 года все главные действующие лица на Восточном фронте как у красных, так и у белых пристально и крайне заинтересованно следили за событиями на Юге, ходом наступления ВСЮР, и ждали, чем оно закончится. При этом многие у белых, да и сам адмирал, на определенном этапе стали строить свои дальнейшие планы, полагаясь на то, что А. И. Деникин возьмет Москву и с большевиками покончит сам.

Так, А. П. Будберг в своем дневнике еще за 26 июля, перед началом Челябинской операции, записал: «Все катится на восток стихийно, само по себе, и на значительном протяжении фронта даже без боевого нажима со стороны красных; вообще события развертываются так, что к зиме нашим фронтом может стать уже Иртыш. Мои все расчеты зиждутся теперь на Деникине, так как местные средства белой борьбы изжиты, безумно растрачены, а того, что в распыленном виде еще сохранилось, уже не собрать и не сложить в твердые формы; все кругом горит; слишком много всюду грязи, грузно налипшей на идею святой борьбы, а для очистки нет уже времени, так как жизнь уже начинает захлестывать и требует возмездия за потерянное время и за все совершенные ошибки…» И далее 27 июля: «При неуспехе же над нами разражается полная, решительная, никогда и ничем не поправимая катастрофа, могущая гибельно отразиться и на успехе нашего последнего шанса – наступлении армий Деникина». И затем 4 августа: «Я считаю, что наше спасение в Деникине и в том, чтобы нам удалось продержаться до зимы, приступив немедленно к самым коренным и решительным реформам, как в армии, так и во всей системе государственной работы»107.

Наличие таких ожиданий подтвердил в своих записках и К. В. Сахаров. Когда уже в конце сентября он прибыл в ставку требовать пополнений для стабилизировавшегося на Тоболе фронта, выяснилось следующее: «Выслушал генерал Дитерихс от меня подробный доклад о положении армии, о ее нуждах и о том, что напряжение, жертвы и достигнутый успех требуют немедленного продолжения операции, что неподача немедленной помощи из тыла была бы при этих условиях преступной и гибельной… Все же в конце концов мне было обещано направить резервы в армию и прислать теплой одежды. Но затем такая фраза: «Все это не так важно; мне нужно только во что бы то ни стало продержаться до конца октября, когда Деникин возьмет Москву. Нам необходимо до этого времени сохранить Верховного Правителя и министров». Вместе с генералом Дитерихсом я отправился к адмиралу Колчаку, в его особняк на Иртыше; снова сделал доклад о положении на фронте. Вывод был таков: необходимо немедленно продолжать наступление, гнать разваливающихся красных, чтобы до наступления морозов занять горные проходы Урала; для этого необходимо выполнить три условия – немедленная присылка пополнений, теплой одежды и координации действий всех армий. Адмирал Колчак выслушал, как всегда, внимательно весь доклад… а в конце я услышал повторение почти дословно той же фразы: «Я знаю, как армии трудно, но ничего – продержитесь до конца октября, когда Деникин возьмет Москву…»108

Элемент «расчета на Деникина», на фактор потенциальный, а не наличный, был фактически заложен в оперативные планы белых в ходе их сентябрьского наступления.

О том же писал М. К. Дитерихс К. В. Сахарову в конце месяца, обращая его внимание на отсутствие резервов в тылу для продолжения наступления.

«Командарм 3

№ 5046 Я уже сообщил Вам, что образцовой Егербриг Омска не существует, почему меня удивляет Ваше повторение. От бригады в Омске имеется всего пять рот и новобранцы и это составляет единственную надежную охрану Верховного правителя. Вся остальная пехота бригады втянута в упорную внутреннюю борьбу в Барнаульском и Тобольском районах и заменить их нечем. Осложнившееся положение в 3-й армии мне вполне ясно, но надо считаться с действительностью, так как никаких резервов в тылу не было. Единственные резервы 12 и 13 Сибдивизий были преждевременно израсходованы в Челябинской операции не соображенной с общим положением фронта. Теперь приходится платиться за старые грехи и я стараюсь что могу сделать чтобы до некоторой степени обеспечить возможность активной борьбы на моем фронте и обеспечить существование Правительства до взятия Деникиным Москвы. Сегодня направляю к Вам мой последний не собравшийся полностью резерв части бригады Красильникова в составе полка пехоты 1200 человек, егерского батальона 350 человек, инженерного дивизиона 100 человек при двух орудиях. Дальше усиление смогу производить только путем дружин Креста. Имейте в виду, что весь тыл от Павлодара через Барнаул– Минусинск до Байкала представляет почти сплошной новый фронт обращенный на юг, где по недостатку сил положение чрезвычайно серьезное ввиду перерыва желдороги. Разъезд Правый Иртыш 25 сентября 1919 года 14 часов № 0812 /оп

Генерал-лейтенант ДИТЕРИХС»109.

То же передавалось по армиям:

«Командарм 3 Командармам 2 и 3. Внушите всем старшим начальникам как бы не было нам тяжело но мы должны проявлять максимальное упорство дабы противник не мог взять ни единого человека с Восточного фронта а наоборот все свои дивизии на нас. Если за октябрь месяц большевики не усилятся против Деникина то он к середине октября (подч. кр. каранд. знак вопроса) займет Москву. Разъезд Правый Иртыш. 26 сентября НР 0816 Генлейт Дитерихс»110.

Красных этот вопрос интересовал ничуть не меньше. Даже в разгар боев на своем участке М. Н. Тухачевский успевал следить за делами на Юге.

«Тухачевский. Как дела на Южном фронте? Мы имеем очень скудные сведения.

Гарф. На южном фронте между Воронежем и Новохоперском противник ведет решительное наступление. Там уже участвует наша 31-я (стрелковая дивизия). На Саратовском направлении также нажим противника продолжается и 10 армия сейчас в семидесяти верстах южнее Саратова. Шорин уже развертывает свои войска, которые, к сожалению, не окончили сосредоточения. 15 числа он должен начать удар»111.

Получается, что у А. В. Колчака ждали, пока Вооруженные силы Юга России сделают за них работу, в результатах которой в Сибири по идее должны были быть заинтересованы не меньше, чем на Юге, – а «беспощадно обираемый» красный Восточный фронт скрипел зубами, затягивал пояса, но слал помощь товарищам112.

Окончательное решение в пользу варианта М. К. Дитерихса – К. В. Сахарова о немедленном переходе в наступление было принято в последний момент, в период с 24–25 по 28–29 августа, поскольку 24 августа, как следует из приведенных выше воспоминаний А. П. Будберга, А. В. Колчак еще колебался, а 29 августа у К. В. Сахарова, по его собственным словам, уже получили директиву главковостока на начало наступления. Уместно напомнить, что к 25 августа 5-я армия, согласно фронтовой директиве, завершила перегруппировку, отправив главные силы севернее железной дороги и оставив в промежутке между дорогой и трактом лишь слабые силы и выставив на тракт «заградительно-охраняющие части», то есть фактически открыв правый фланг.