Моя жизнь с Чаплином. Интимные воспоминания - Лита Грей Чаплин Страница 28

— Не надо. Предоставим успокоительному сделать свое дело. Лучше ее не трогать. Теперь вам самой надо успокоиться, вы переволновались, на вас лица нет. Расслабьтесь. Она прекрасно проспит всю ночь.

Мы втроем спустились вниз, где оставшиеся гости с волнением ждали информации о маме. Д-р Рейнольдс уверил их, что все под контролем и дал знак жене, что им пора уходить. Я поблагодарила его, и то же самое сделал Чарли. Через четверть часа, пожелав спокойной ночи, распрощались последние гости, оставив меня и Чарли вдвоем в гигантской гостиной.

Он принес мне рюмку с темной жидкостью и сказал:

— Это бренди. Выпей. Тебе станет легче.

Я глотнула и закашлялась. Я отпила еще и снова закашлялась, но вскоре перестала кашлять; вкус был ужасным, но спустя мгновенье я почувствовала чудесное тепло в желудке. Чарли налил выпить и себе, но держал рюмку в руке и время от времени вдыхал аромат. В отличие от множества людей кинобизнеса, Чарли не испытывал интереса к алкоголю. На званых ужинах и вечеринках он никогда не отказывался от напитков, но скорее из вежливости, чем из желания утолить жажду. С одной рюмкой он мог провести весь вечер и редко брал вторую. На приемах, которые он устраивал в своем доме, напитки всегда были доступны гостям, но пили мало, главным образом потому, что подвыпившие люди раздражали и утомляли его. Лишь однажды я видела его в сильном подпитии.

— Ну, как? — спросил он.

— Все горит.

Он засмеялся.

— Несколько капель не повредят тебе. Хорошо будешь спать.

— Мне как-то не по себе, — медленно проговорила я. — Я верю д-ру Рейнольдсу, что с мамой ночью все будет в порядке, но все-таки опасаюсь за нее.

— Разумеется. Просто ты сердечный и заботливый человек. Но суета не поможет твоей маме. Тебе следует, как сказал д-р Рейнольдс, подумать о себе. Если будешь тревожиться о маме, ночь покажется тебе бесконечной.

— Что же мне делать? Игнорировать ее?

— Нет. Просто прояви здравый смысл. Сегодня ночью ты все равно ничего не сможешь для нее сделать. Но для себя — и для меня — сможешь.

Я посмотрела на него. А он посмотрел многозначительно на меня.

— Это наша первая ночь. Нельзя не использовать эту возможность.

Предложение расстроило меня.

— Как можно думать об этом в такое время? — рассердилась я.

Он говорил вкрадчиво, а я хотела, чтобы он не приближался ко мне.

— Ты собираешься разочаровать меня, Лита? Уж не намерена ли ты заняться черной магией?

— О чем ты?

— Очевидно, что если ты проведешь ночь в моей комнате, это никак не поможет выздоровлению твоей матери. Из суеверия ты можешь считать, что если будешь со мной, то твоя мама может умереть, а если нет, то она немедленно выздоровеет. Но это слишком по-детски, разве нет? Я продолжала качать головой. И выпила еще бренди. И уже через несколько минут растаяла достаточно, чтобы, как всегда, признать его правоту. В коридоре на втором этаже мы разделились, и я потихоньку вошла в гостевую комнату. В свете настольной лампы я увидела, что мама спокойно спит, лежа на спине, время от времени слегка шевелясь, но достаточно крепко. Она была хорошо укрыта, и я с облегчением заметила, что краски вернулись на ее лицо. Я протянулась к ней и поцеловала ее в щеку. Она не пошелохнулась.

Я села на стул неподалеку от кровати, наблюдая за ней и прислушиваясь к ее дыханию. Оно было ровным и глубоким. Я подумала, какое же я бессердечное животное. Моя мама больна, может быть очень больна, а я не могу дождаться минуты, когда окажусь в постели Чарли. После еще пары минут колебаний я встала и на цыпочках отправилась в ванную, не отрывая глаз от мамы. Я вошла туда, бесшумно закрыла за собой дверь и так же тихо постучалась в дверь, соединяющую ванную комнату с комнатой Чарли. Он прошептал: «Входи».

В комнате горел свет, он, обнаженный, лежал под простынями, распахнув объятия. Подходя к нему, я начала расстегивать блузку, удивляясь, как отважно раздеваюсь перед ним, и тому, что он еще не прикоснулся ко мне, а мое тело уже охвачено страстью. Раньше я ждала, пока он снимет с меня одежду, я была пассивной. Такой, согласно моим представлениям, должна быть девочка, которая хочет, чтобы ее называли женственной. Сейчас, однако, я вела себя так, как, по моему убеждению, вели себя шлюхи. Снимая с себя блузку без предварительных ухаживаний, я заявляла тем самым, что желаю секса. Безусловно, порядочные девушки никогда не ведут себя так. Теперь, стоя возле кровати, я расстегивала единственную пуговицу на поясе юбки. Юбка упала на ковер, а я перешагнула через кольцо, образовавшееся вокруг моих ног.

— Ты перешагнула через юбку, как императрица, Жозефина, — сказал он мягко.

Инстинктивно хотелось предупредить его, чтобы он не шумел, но я понимала, что он говорит нормально, и если мама даже проснется, она ничего не услышит. Не удивляясь и не испытывая гордости, я ответила: «Я не чувствую себя императрицей. Я чувствую, как там все горит». Вульгарное описание просто выплеснулось из меня. Я не могла понять, откуда взялась у меня такая разнузданность, неужели это всё бренди? Чувствуя полную безответственность, разбухая от вожделения, я спустила трусики. Без слов я дала понять Чарли, что вместо боязливой и застенчивой Литы — и, возможно, навсегда — появилась неукротимая дикая кошка.

Он сел, его взгляд стал тяжелым. Я собиралась как раз снять туфли, но он остановил меня: «Не надо, оставь их, как есть». Он затащил меня на себя, обнял и прижал изо всех сил. Я целовала его, поначалу слегка поддразнивая языком, а потом все смелее и смелее. Его пальцы нащупали застежку моего лифчика, расстегнули и сбросили его.

Он отстранил меня и маневрировал своим телом так, чтобы я сделала то, от чего прежде много раз отказывалась. Не чувствуя привычных запретов, я была уже почти готова, но в последнюю минуту все же отвернула голову и отказалась в очередной раз. Чарли снова попытался и опять безуспешно, после чего быстро и без церемоний овладел мной.

Самая восторженная радость меня охватывала в те безмятежные минуты, когда после акта любви мы нежились, защищая друг друга своими объятиями от всего мира. Этой ночью, однако, прошло очень мало времени, прежде чем он восстановил силы, и мы соединились вновь.

В следующую минуту затишья я спросила:

— Это все мужчины делают так, раз за разом?

Он улыбнулся.

— Нет, ты должна знать. Большинство мужчин нуждается в отдыхе между — ах — заходами. А я нет. Мне повезло, господь меня сподобил. Я жеребец, Лита, и тебе остается только покориться.

Позже я убедилась, что это не было бахвальством. После того, как мы поженились, бывали ночи, когда Чарли делал свои «заходы», как он называл их, по шесть раз подряд с перерывом не более пяти минут. Но сегодня это была всего лишь подготовка.

Продолжая шутить, он поддразнивал меня:

— Учитывая, что от тебя, красавица, нет никакого толку, я — просто восьмое чудо света.