Русская Австралия - Андрей Кравцов Страница 28

Как уже отмечалось в предыдущей главе, австралийское правительство ввело в 1919 г. запрет на въезд в страну русских из-за боязни революционных идей. Когда в 1922 г. этот запрет был отменен, начался новый приток выходцев из России на пятый континент. За период с 1920 по 1940 г. въехали 4711 русских, за этот же период 2563 россиянина покинули страну, следовательно, в Австралии осели 2148 из них. Большая часть новых иммигрантов, около 60 %, прибывала из Китая морским путем, который в те времена длился пять недель, и въезжала через Брисбен (Квинсленд) и Дарвин (Северная Территория). Около 16 % приехали напрямую из России, 5 % — через Персию, Индию и Японию, 3 % — через Европу, остальные — через Америку, Африку и другие страны. Такую статистику приводит исследователь А. А. Хисамутдинов.

Русский историк в Австралии Н. И. Дмитровский, потомок известного писателя НА. Байкова, пишет об этом: «После падения последнего белого правительства на территории России, последовавшего за взятием Владивостока большевиками в 1922 г., десятки тысяч русских перебрались разными путями через границу в Северный Китай, в Маньчжурию, главный город которой был Харбин. Этот город был административным центром Китайской Восточной железной дороги, русским предприятием с русским правлением. Сам город был основан русскими и развивался подобно столице какой-нибудь отдаленной российской губернии. Но принять и обустроить десятки тысяч русских беженцев, наводнявших Харбин, этот последний органический очаг свободной России, город был не в состоянии. По официальным данным британского правительства, в 1923 г. количество русских беженцев в Китае — в основном на севере страны, в Маньчжурии, — составляло от 80 до 90 тысяч человек. Положение этих беженцев было бедственным, т. к. они прибывали в Харбин большей частью без денег, без имущества, без малейших средств к существованию. В Харбине невозможно было найти работу для такого количества людей, и единственный выход для них был — ехать дальше: в Европу, в Америку, в Австралию, где можно было бы устроить свою жизнь». Но чтобы осуществить эти намерения, нужно было заработать деньги на билет на пароход, работу же найти было невозможно. Возникали организации и общества взаимопомощи с целью добывания средств на проезд, но особым успехом они не пользовались. Безуспешные попытки массово направить русских беженцев в Австралию предпринимались в 1922 г. в Шанхае, о чем также пишет в своей монографии китайский историк Ван Чжичэн.

Русские эмигранты в Харбине. Фото 1920-х гг.

Тем не менее выход был найден. В течение следующих 5 лет русским беженцам в Северном Китае удавалось попадать на корабли, идущие в Австралию. Эти люди, в основном молодые и крепкие, поступали рабочими на торговые судна и своей работой оплачивали проезд. Прибыв в Австралию, они оформляли иммиграционные документы и, получив работу, получали возможность выписать свои семьи из Китая. У некоторых имелось достаточно денег, чтобы получить палубные пассажирские места на кораблях. Некоторые же, прибыв в австралийский порт, бежали с корабля и позднее так или иначе оформляли свое пребывание в Австралии. Во время экономического кризиса 1929–1933 гг. прибывающие эмигранты должны были иметь при себе медицинское свидетельство о здоровье и справку о своем неазиатском происхождении, заверенные английским консульством, а также иметь на свое содержание огромную по тем временам сумму в 200 английских фунтов стерлингов.

В июле 1923 г. в штат Квинсленд на том же японском пароходе «Танго-Мару», что и А. А. Гзель с семьей, прибыла группа русских эмигрантов, среди которых было несколько офицеров, служивших в армии адмирала Колчака. Полковник Б. П. Ростовцев командовал дивизионом бронепоездов, С. П. Рождественский служил непосредственно под его начальством, полковник А. Л. Болонкин, сын рабочего Боткинского завода, принимал участие в антибольшевистском восстании на Ижевском и Боткинском заводах в августе 1918 г. и впоследствии стал командиром 4-го Боткинского полка. Все эти офицеры вместе со своими частями отступали до Владивостока и затем перешли границу в Китай, где армия была разоружена и распущена. На «Танго-Мару» прибыли также три русских священнослужителя: отец А. Шабашев с женой, иеромонах Феодот (Шаверин) и диакон И. Некрасов, который потерял всех своих близких во время революции, а сам спасся бегством в Китай, переплыв реку Амур. Кроме того, в первой группе приехали семьи с детьми. Глава одной из них, С. Н. Дмитриев, до прихода Красной армии служил во Владивостоке в полиции и выбрал Австралию для эмиграции, так как уже жил здесь до Первой мировой войны, работая на строительстве железной дороги в Квинсленде. Глава другой семьи, А. И. Суворов, до революции состоял директором отделения Русско-Азиатского банка города Урумчи в Китае и лишился своей должности в 1922 г., а его зять Н. П. Марцинкевич был сыном богатого торговца чаем в Ханькоу. Среди первоприезжих Н. И. Дмитровский называет также Н. И. Игумного, служащего того же Русско-Азиатского банка, портниху В. И. Смирнову и супругов Поздняковых. Среди русских иммигрантов тех лет одними из первых в Австралии оказались и казаки — оренбургские, забайкальские, остатки Ижевского полка. Самой большой из них, несомненно, была группа из 66 уральских казаков, прибывших 4 ноября 1923 г. через Шанхай (Китай) и Нагасаки (Япония) в Брисбен. Организованно, со своими полковыми знаменами, во главе с генералом В. С. Толстовым (1884–1956), который лично заплатил за их проезд. После получения благоприятных сведений от товарищей в Австралию стали перебираться и другие группы казаков.

Атаман уральцев Владимир Сергеевич Толстов родился 6 июня 1884 г. в городе Уральске. Его отец Сергей Евлампиевич Толстов, дослужившийся до генеральского чина, впоследствии был схвачен большевиками и убит. В 1905 г. В. С. Толстов окончил Николаевское кавалерийское училище. В начале Первой мировой войны уже в чине есаула командовал уральской сотней на Северо-Западном фронте. За храбрость во время боев под станицей Барховицкой 29 июня 1915 г. он удостоился высшей военной награды Императорской армии — ордена Святого Георгия Победоносца. Когда 24 января 1919 г. город Уральск был взят большевиками и командир уральских войск генерал-майор Матвей Филаретович Мартынов погиб в сражении, его заменил В. С. Толстов, уже в чине генерал-майора. Сохранившие верность казаки избрали его войсковым атаманом и командующим Уральской Отдельной армией. Это произошло 10 марта 1919 г., и в течение последующих трех месяцев атаман Толстов, собрав 16-тысячную армию, очистил от большевиков всю область. За эти блестящие действия Верховный Главнокомандующий адмирал А. В. Колчак произвел Владимира Сергеевича в генерал-лейтенанты. Однако к концу 1919 г. стало видно, что Уральской армии, пораженной тифом и отсутствием резервов, невозможно будет устоять перед натиском превышающей ее по численности Красной армии, в особенности после перехода к большевикам целого полка киргизов, бывших до этого с уральцами в союзе. Далее был переход армии в Александровск и затем — в Персию, о чем генерал подробно рассказал в своей книге «От красных лап в неизвестную даль», написанной на основании путевых записей, которые он вел в течение всего похода, и вышедшей в 1923 г. в Константинополе: «Нашлись люди с высоким нравственным обликом — казаки и офицеры, шедшие вместе со мной на всевозможные лишения и мучения. Только при таких людях можно было сделать первый поход (из Гурьева в Александровск) и начать второй. Пройдут годы, многое забудется, но не может быть, чтобы тот великий дух, который был в сердцах дорогих сподвижников походов, пропал бы даром… и не нашел бы себе отклика в будущих поколениях родных уральцев».