Разгром Японии и самурайская угроза - Алексей Шишов Страница 28

В чемульпском морском бою экипаж крейсера «Варяг» не посрамил чести Российского флота. Командир корабля, ставшего легендарным, в рапорте о бое доносил:

«…С полным убеждением можно сказать, что „Варяг“ благодаря удивительной стойкости, беззаветной храбрости и безупречному выполнению воинского долга офицеров и команды с достоинством поддержал честь русского флага…»

Русские корабли оказались в безвыходном положении. Тогда принимается решение потопить сильно поврежденный крейсер в бухте, чтобы он не достался врагу. От его взрыва отказались, поскольку могли пострадать стоявшие поблизости иностранные корабли-стационары. На «Варяге» были открыты кингстоны, и в 18 часов 10 минут не побежденный в морском бою русский крейсер погрузился в воду. Канонерская лодка «Кореец» была взорвана экипажем, а пароход «Сунгари» — сожжен и потоплен.

Русские моряки перешли на крейсеры-стационары нейтральных стран и впоследствии возвратились на родину, в Одессу. В столице героические экипажи «Варяга» и «Корейца» ожидали торжественный прием и встреча с императором Николаем II. Прием состоялся в Зимнем дворце. Об их подвиге много писали газеты и журналы не только России. Песня «Наш гордый „Варяг“ сразу же стала одной из самых любимых на российских просторах.

Несмотря на внезапность нападения японского Соединенного флота на порт-артурскую эскадру и ее значительное ослабление, русская Тихоокеанская эскадра сохранила свою боеспособность и могла продолжать борьбу за господство на акватории Желтого моря. Однако командующий эскадрой вице-адмирал О.В. Старк сразу же отказался от активных действий на море.

Таким образом, для начавшей войну Японии сложилась самая благоприятная обстановка. Русский флот, представлявший серьезную угрозу, находился в бездействии. В корейских портах Цинампо и Чемульпо началась беспрепятственная со стороны противника высадка первых эшелонов 1-й японской армии генерала Тамесады Куроки. Транспортный поток из портов Японских островов шел непрерывно.

14 февраля японская кавалерия занимает корейскую столицу, город Сеул, близ которого впервые сталкивается с русскими казачьими разъездами. Казачья сотня, встретившись на дороге с кавалерийским эскадроном японцев, обратила его в бегство и преследовала до самых городских ворот Сеула.

9 февраля в войсках Дальнего Востока и Сибири началась мобилизация. Крепости Порт-Артур и Владивосток были объявлены на военном положении. Назначенный главнокомандующим всеми вооруженными силами России в войне против Японии адмирал Алексеев обратился к генералу от инфантерии Куропаткину (теперь бывший уже военный министр получил назначение командующим Маньчжурской армией) за советом, что ему предпринять. Куропаткин ответил:

«Главное — надо отстоять Порт-Артур и не дать разбить себя по частям в Южной Маньчжурии. Под напором превосходных сил надо отходить даже за Мукден, не допуская расстройства войск, принявших на себя первый удар. Придет и наш черед идти вперед».

На ближних подступах к Порт-Артуру началась постановка оборонительных минных заграждений. Это обернулось для русской эскадры двумя трагедиями. Минный транспорт «Енисей», ставивший мины, при уничтожении одной из них, которая неожиданно всплыла наверх, был снесен течением на собственное минное поле, подорвался и с большей частью команды затонул. Подошедший для спасения экипажа затонувшего корабля крейсер «Боярин», командир которого не знал расположения поставленных «Енисеем» минных заграждений, после двойного подрыва тоже затонул. После подрыва на первой мине крейсер, оставленный командой, держался на плаву более суток.

Японцы предприняли попытку блокировать русскую эскадру во внутренней гавани Порт-Артура с помощью пароходов-брандеров (их трюмы были заполнены камнями), которые намечалось затопить на входе в нее. В случае удачи подобного перекрытия фарватера глубокосидящие русские броненосцы и крейсера оказались бы в надежной ловушке. Убрать затопленные на входе тяжелые пароходы-брандеры было бы делом трудноразрешимым.

Однако ночная диверсия японцам не удалась. Со стоявшего, приткнувшись к берегу, поврежденного броненосца «Ретвизан» противник (миноносцы охранения) был вовремя замечен, и по нему был открыт огонь из корабельных орудий. Один из пароходов-брандеров был потоплен, второй, сильно поврежденный, выбросило на прибрежные камни. В последующем японцы предприняли еще две подобные попытки, но каждый раз натыкались на бдительность русской дозорной службы и огонь корабельной артиллерии и береговых батарей.

На следующий день, 25 февраля, отряд из четырех японских крейсеров попытался отрезать от Порт-Артура два русских дозорных миноносца — «Бесстрашный» и «Внушительный», открыв по ним огонь. Первому миноносцу удалось прорваться в базу, второму пришлось искать укрытия в Голубиной бухте. Из-за опасности захвата корабля подошедшими японскими крейсерами командир «Внушительного» принял решение свезти команду на берег, а миноносец затопить. Так неудачно для Тихоокеанской эскадры начались первые дни Русско-японской войны.

Попытка японцев перекрыть выход из внутренней гавани с помощью брандеров совпала с попыткой массового заброса в Порт-Артур шпионов, «работавших» на флотскую разведслужбу. Ротмистр Загоровский, ответственный за обеспечение безопасности в крепости, в телеграмме в Харбин доносил начальнику Заамурского корпуса пограничной стражи генералу Чичагову:

«Из потопленного у Голубиной бухты брандера удалось высадиться и проникнуть в крепость переодетым японским шпионам, скрывавшимся в городе, а по ночам с окрестных высот устраивавшим сигнализацию с неприятельской эскадрой. Две ночи это замечалось. Сигналы подавались фонарем с разных мест, и даже между домом коменданта крепости и интендантскими складами. Приняты энергичные меры к задержанию виновных. Сообщается о задержании 20 человек, которые были пойманы при передаче неприятелю сигналов. Населению разъяснялась ответственность за шпионаж в военное время, и было дано поручение гражданскому комиссару объявить об этом и расклеить объявления на русском, китайском и английском языках».

Серьезность положения на Дальнем Востоке, особенно бездеятельность русского флота, заставила российское правительство и императора Николая II подумать о назначении нового командующего флотом Тихого океана. Им стал вице-адмирал С.О. Макаров.

Прибывший в Порт-Артур новый командующий русским флотом на Тихом океане увидел безрадостную картину. Шла война, а корабли Тихоокеанской эскадры в бездействии стояли во внутренней гавани морской крепости. Они не препятствовали неприятельским войскам перевозить снаряжение в Желтом море.

Порадовали только действия владивостокского отряда крейсеров. Он несколько раз выходил на поиск врага в Японское море, и такая активность русских, исходившая из морской крепости Владивосток, обеспокоила вице-адмирала Того. Ему пришлось для пресечения активности противной стороны создать специальную «сдерживающую» эскадру из 5 броненосных, 2 легких крейсеров и двух отрядов эскадренных миноносцев. Эта эскадра по своей силе значительно превосходила владивостокский отряд, состоявший из 4 крейсеров и 10 миноносцев.

Свою деятельность в Порт-Артуре Макаров начал со знакомства с обстановкой и экипажами кораблей. Свой штаб командующий разместил на самом мощном корабле Тихоокеанской эскадры, броненосце «Петропавловск». Он сразу же позаботился о сохранности военных тайн. Его приказ № 1 от 29 февраля 1904 года потребовал от командиров кораблей принимать приказы командующего только в запечатанных пакетах, хранить лично у себя, а в случае угрозы захвата противником уничтожать их. Приказ № 2, датированный тем же числом, гласил: