Босфорский поход Сталина - Сергей Захаревич Страница 29

Это просто замечательно! Скажите, радетели «мирно-оборонительных» версий, вы все еще убеждены, что СССР отгрохал 30 тысяч (!) танков, не считая бронеавтомобилей, и столько же самолетов (и это за каких-то 10 лет, а люди в деревнях умирали от голода!) исключительно на случай гипотетического конфликта и руководствуясь исключительно миролюбивой политикой? Тогда как вам это. «Мы вполне учитываем это и становимся на сторону тех министров и политиков Австро-Венгрии, которые указывали Конраду (начальнику австро-венгерского генштаба. — С.З.), что, помимо его удовлетворения военным данным, нужно всегда сочетать с условиями экономической жизни страны и ее развитием. Если войну проигрывают из-за перенапряжения экономической мощи страны, то такой проигрыш может получиться уже до начала войны из-за высокого военного бюджета, тяжесть которого не соответствует платежеспособности населения и который не идет нога в ногу с хозяйственным развитием государства.

…Режим соответствия военного бюджета хозяйственному развитию государства решительно необходим, и это должно быть хорошо усвоено современным генеральным штабом» [78, с. 448–449].

А как вы объясните ежегодный выпуск в 3000 танков с 1932 по 1941 годы? «Режим военного бюджета» СССР не соответствовал хозяйственному развитию страны. Он соответствовал бюджету государства собирающегося вести войну, причем войну очень масштабную.

«Как известно, до мировой войны бюджетная численность армии определялась в 1 % от населения государства… После мировой войны этот процент понижен, что, конечно, объясняется не чем иным, как экономической разрухой государств… Никакие пацифистские идеи буржуазных государств не являются силой, уменьшающей численность их вооруженных сил, а исключительно «чертовские деньги». Кроме экономического потрясения государств — даже победителей — после мировой войны на бюджетной численности вооруженных сил сказалось и удорожание содержания современной армии вследствие широкого применения в ней техники. Поэтому ныне повсеместное сокращение бюджетной численности вооруженных сил, подкрепляемое всевозможными разговорами, проектами и конференциями о разоружениях» [78, с. 450].

А этот пункт еще более великолепен! Как видим, товарищу Шапошникову (а следовательно, и другим военным, не говоря уже о членах правительства), прекрасно известно, что из себя представляли в действительности армии западных государств, а если точнее — ему известно, что западные государства не представляют в настоящий момент для СССР никакой военной угрозы и никакой агрессией со стороны Антанты даже не пахнет ввиду повсеместного разоружения и сокращения вооруженных сил. Получается, что агрессивный Запад разоружается и «сокращается», а миролюбивый СССР вооружается и «увеличивается»!

В очередной раз возникает все тот же вопрос: так от кого же собираетесь отбиваться, господа большевики? Численность вооруженных сил СССР за 10 с небольшим лет, с конца 1920-х до начала 1940-х, выросла с 500 тысяч до 5 миллионов человек, то есть фактически вернулась на уровень времен гражданской войны, что в 4 раза превышало нормальный мирный уровень.

«Нельзя не отдать должного правоте рассуждений начальника австро-венгерского генерального штаба, указывавшего на чрезмерную трату денег на морской флот, в то время когда участь государства в войне должна решаться на суше

…В современных условиях, с появлением еще и воздушного флота, нужно очень осторожно, взвесив все задачи, кои придется решать оружием, подойти к правильному соотношению основных элементов вооруженных сил… Если сравнивать стоимость этих «патентатов», то «к нашему несчастью» морской стоит особенно «чертовски много денег», а поэтому развитие его должно строго отвечать необходимости выполнения задач, которые могут выпасть на его долю. Роскоши допускать нельзя…» [78, с. 451].

Интересно, что Сталин рассуждал похожим образом и крупных боевых кораблей СССР до середины 1930-х практически не строил.

«Война не возникает внезапно, — говорил Клаузевиц, — подготовка ее не может быть делом мгновения». Война стоит денег, подготовка к ней не может быть осуществлена без огромного напряжения экономической силы государства в короткий срок. В этих видах все военные планы, те или иные Программы рассчитываются в своем выполнении на годы…» [78, с. 451].

Надеюсь, по прочтении этих положений, читателю понятен теперь истинный смысл индустриального рывка и сталинских пятилеток.

Однако дальше еще занятнее.

«Война определяет характер политики, и самая искусная политика окажется битой, если не будет достигнут военный успех, если армия окажется неготовой к войне. Такова мелодия, которую выслушало в предыдущих главах ухо нашего терпеливого читателя.

…С 1898 года крупные государства Европы и даже Америка и Япония уже стояли на путях империализма.

…Ясно, что их политика должна была носить агрессивный характер… иной политики империализм не признает. Иными словами, каждое из крупных государств должно было вести наступательную политику, сталкиваясь в ее ходе с такой же линией политического поведения другого или других государств» [78, с. 466–467].

Здесь Борис Михайлович начинает подводить идейное обоснование под необходимость агрессии против капиталистических государств, но это пока только цветочки, самое интересное — дальше.

«…Β государствах с капиталистической структурой опасение войны вызывалось: 1) тем внутренним экономическим потрясением, которое несла с собой война, и 2) боязнью, что лозунгами войны в интересах буржуазных классов не удастся поднять трудящиеся массы населения государств.

…Из уст различных дипломатов и даже представителей генерального штаба мы слышали деления войн на: 1) наступательные и 2) оборонительные, причем это деление, основанное, в сущности, на внешнем виде ведения войны, перенеслось в область политики.

…Если уже со времен Клаузевица нет чистого наступления и чистой обороны в военном деле, то тем более в политике нельзя проводить такого деления (С.З.).

…«Социалисты всегда осуждали войны между народами, как варварское и зверское дело, — читаем мы в работе В.И. Ленина «Социализм и война», — но наше отношение к войне… принципиально иное, чем буржуазных пацифистов… и анархистов. От первых мы отличаемся тем, что понимаем неизбежную связь войн с борьбой классов внутри страны, понимаем невозможность уничтожить войны без уничтожения классов и создания социализма, а также тем, что мы вполне признаем законность, прогрессивность и необходимость гражданских войн, т. е. войн угнетенного класса против угнетающего… В истории неоднократно бывали войны, которые, несмотря на все ужасы, зверства, бедствия и мучения… были прогрессивны, т. е. приносили пользу развитию человечества, помогая разрушить особенно вредные и реакционные учреждения (например, самодержавие или крепостничество), самые варварские в Европе деспотии…

…Социалисты всегда понимали под «оборонительной» войной «справедливую» в этом смысле войну… Только в этом смысле социалисты (которыми ни Шапошников, ни Сталин в действительности не являются. — С.З.) признавали и признают сейчас законность, прогрессивность, справедливость «защиты отечества» или «оборонительной войны»… независимо от того, кто первый напал (!), и всякий социалист сочувствовал бы победе угнетенных, зависимых, неполноправных государств против угнетательских, рабовладельческих, грабительских «великих» держав.