Маннергейм - Леонид Власов Страница 29

На летних маневрах 1912 года лейб-уланы, единственные из полков Варшавского военного округа, не получили за свои действия ни одного штрафного очка от посредников учений.

Великий князь Николай Николаевич, или «Лукавый», как его звали офицеры, заимствовав это прозвище из молитвы: «…но избави нас от лукавого», взирая на учения со своего серого коня, назвал Маннергейма «великолепным командиром». Кстати, принимая Маннергейма в Шуаньи под Парижем в 1920 году, великий князь сказал: «Я рад вновь встретить великолепного командира, который достойно выполнил свой долг в милой мне Финляндии».

Каждый год, обычно в начале сентября, уланы охраняли район царских охот около Спала — летней резиденции царской семьи, в 21 километре от железнодорожной станции Скерневицы. Маннергейм позднее писал: «Мне приятно вспоминать охоты в замке Спала, на северо-западе от Варшавы. Туда меня приглашали, когда мои гвардейские уланы охраняли замок при больших фейерверках. Там мое внимание было приковано к той простоте, которой окружала себя царская семья. Николай II наслаждался в этом маленьком, окруженном лесом замке, далеком от блестящей жизни столицы».

Генерал-майор Маннергейм часто покидал Варшаву, уезжая то в Петербург, то в Москву, то в Вену или Берлин.

Осенью 1913 года генерал Маннергейм больше месяца был во Франции, где в знаменитой военной школе Сен-Сир, основанной в 1802 году около Парижа, принимал участие в военной игре, а также во французско-русских учениях.

24 декабря 1913 года генерал-майор свиты Его Величества Густав Маннергейм был назначен командиром Отдельной гвардейской кавалерийской бригады. «В ее состав входил мой полк, — писал Маннергейм, — а также лейб-гвардии Гродненский гусарский полк и артиллерийская конная батарея. Все они были в Варшаве».

Теперь под его командой были два генерала, 88 офицеров, среди них семь князей и четыре барона, 914 унтер-офицеров и солдат.

Июнь и часть июля 1914 года Маннергейм провел в Висбадене — бальнеоклиматическом курорте на Рейне, подлечивая свой застарелый ревматизм.

Возвращаясь в Варшаву, он на несколько часов задержался в Берлине, чтобы встретиться с продавцом лошадей, у которого покупал их для Придворного конюшенного ведомства в конце XIX века. К удивлению Густава, лошадей в магазине не оказалось. Господин Волтманн, владелец магазина, с улыбкой встретил своего старого знакомого, сказав: «Сожалею, господин генерал, что вы приехали ко мне сегодня, вчера 130 лошадей я отдал армии». Маннергейм был очень удивлен, что бедная немецкая армия могла купить столь дорогих лошадей, каждая из которых стоила не менее пяти тысяч рублей. Тогда Волтманн ответил: «Каждый, кто хочет войны, может и готов заплатить любую сумму». Этот ответ немецкого продавца заставил Густава задуматься.

Приехав в Варшаву утром 22 июля 1914 года, генерал во второй половине дня в гостинице «Бристоль» встретился с княгиней Любомирской. Она рассказывала сестре Юлии: «Густав говорил мне: будь мужественной, война, которая, видимо, скоро грянет, будет недолгой. Я постараюсь бывать в Варшаве. Я офицер и должен выполнить свой долг перед родиной».

Вечером Маннергейм отправился в лагерь, где его бригада была на маневрах и к концу которых он успел. Во время совместной атаки полков лошадь генерала на галопе упала и он вывихнул себе ногу, пришлось неделю ходить с палочкой.

29 июля 1914 года, в полдень, когда генерал Маннергейм обедал в охотничьем клубе на Эриванской улице, 7, солдат-посыльный вручил ему предписание: «Срочно прибыть в штаб бригады, куда поступил приказ о мобилизации».

«Тишину ночи, — писал генерал-майор Носович, — прорезали звуки труб „Всадники-други, в поход собирайтесь!“. Лейб-гвардии Уланский полк построен. Трубачи гремят — под штандарты! Полк, справа по три! Незаметно дошли по пустынным улицам Варшавы до вокзала. Незаметно кончилась посадка, и вот мы в Люблине…»

«Утром 31 июля 1914 года, — пишет в своем дневнике княгиня Любомирская, — ко мне пришел попрощаться генерал Маннергейм… Он попросил напутствовать его на дорогу».

2 августа Отдельная гвардейская кавалерийская бригада сосредоточилась в четырех деревнях около Люблина. Генерал Маннергейм в штабе 4-й армии получил приказ о том, что его бригада вошла в сводный отряд генерал-лейтенанта Туманова. Место дислокации — город Красник. В ночь с 6 на 7 августа поступило сообщение, что Австро-Венгрия объявила войну России.

15 августа 1914 года генерал Маннергейм получил самостоятельную задачу удержать от врага город Красник, важный стратегический узел, и произвести глубокую разведку неприятельских сил. Получив информацию о движении австрийцев к Краснику, генерал Маннергейм приказал лейб-уланам занять позиции, а лейб-гвардии Гродненский полк оставил в резерве. Вскоре вражеские снаряды стали падать около уланских позиций. Вдали, со стороны селения Здеховицы, появились вражеские цепи. Плотный заградительный огонь остановил врага. В 12 часов положение стало серьезным после отхода третьего эскадрона к опушке леса. Как потом показал допрос пленных, на 500 спешенных русских кавалеристов двигались три пехотных полка австро-венгров с четырьми артбатареями, имея в авангарде полк кавалерии. Неприятель шел густо, упорно продвигаясь вперед, несмотря на большие потери. В руку и грудь был ранен командир полка лейб-улан генерал Абалешев. Дело принимало плохой оборот. На 80 улан второго эскадрона приходилось две роты австрийцев. Когда около 13 часов к позициям подошли наконец два русских стрелковых полка, Маннергейм принял решение придать активной обороне наступательный характер, как он это делал в Русско-японскую войну. После того как русская артиллерия нанесла по австрийцам мощный короткий удар, в бой была брошена кавалерия. После ее стремительной атаки враг начал поспешно отступать, бросая оружие и раненых, оставив пленными шесть офицеров и 250 солдат.

В 17 часов эскадроны лейб-улан и пулеметную команду на позиции сменил Белевский пехотный полк. Лейб-уланы потеряли в бою 48 человек, среди которых было семь офицеров, включая командира.

За бой при Краснике приказом командующего 4-й армией генерал-майор Маннергейм, один из первых в мировую войну русских офицеров, был награжден золотым Георгиевским оружием.

Стратегическое значение этого сравнительно небольшого по своим масштабам сражения было очень велико. Соединение, которым в силу сложившихся обстоятельств пришлось командовать генералу Маннергейму, остановило быстрое продвижение австро-венгров, обеспечив планомерное развертывание войск Юго-Западного фронта.

После своего поражения у города Красника передовые части неприятеля встали стеной перед правым флангом 4-й русской армии и настолько усилились, что всякое проникновение конницы генералов Туманова и Маннергейма в тылы австрийцев прекратилось.

Проведя две неудачные разведывательные операции, гвардейцы Маннергейма стали постоянно вести тяжелые встречные бои с врагом. Генерал Туманов приказал гвардейской бригаде занять позиции на правом берегу реки Выжница, но гвардейцы не смогли выполнить этот приказ, так как попали в окружение у селения Грабувка. Что делать? Кругом враг, имеющий почти трехкратное превосходство в силах. Темнеет, сведений о противнике нет. Маннергейм приказывает собрать всех офицеров и предлагает каждому дать короткое предложение, как выйти из окружения. Выслушав всех, генерал берет красный карандаш и на оперативной карте делает круг, в центре которого деревня Грабувка. Затем делит круг на 20 сегментов. В каждый из сегментов направляется уже на местности группа опытных солдат с офицером. Задание каждой группе — захватить вражеского языка. Около полуночи вернулись все разведчики, ведя, как на поводу, пленных, подбор которых соответствовал «маннергеймовским сегментам». Это после допроса пленных дало возможность штабным офицерам найти в поле окружения разрыв, равный километру. Направление выхода из окружения было определено. В два часа ночи гвардейцы устремились в прорыв. Выдержав короткий бой с ротой австрийцев, рано утром они присоединились к 13-й кавалерийской дивизии.