От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед - Олег Гончаренко Страница 29

Блестящими подвигами и чертами характера Кульнев приобрел славу истинного героя, которую упрочила его кончина — первого русского генерала, павшего в Отечественную войну.

Вся Москва облеклась в траур.

Когда знаменитая певица Сандунова запела в театре: «Слава, слава, генералу Кульневу, положившему живот за отечество!», зрители залились слезами и крики «ура!» смешались с рыданием. Смерть Кульнева Жуковский облек в пленительные стихи:

Где Кульнев наш, ругатель сил, Свирепый пламень брани? Он пал, главу на щит склонил И стиснул меч во длани. Где жизнь судьба ему дала — Там брань его сразила, Где колыбель его была — Там днесь его могила!..

В 1831 году прах героя перевезен в Ильзенберг, Режицкого уезда, и над ним воздвигнут был храм. Гробница, с прикованным к ней французским ядром, поддерживается до сей поры. В 1911 году ближайшая станция Межвиды, по высочайшему повелению была переименована в Кульнево. Герой числился шефом 6-го Клястицкого и лейб-гвардии Гродненского гусарских полков.

Гробница Я.П. Кульнева. Фото В. А. Видякиной

В Люцине долго существовал, показывавшийся, как достопримечательность города, дом, в котором Кульнев провел свое детство…

* * *

Заканчивая портрет Кульнева, следует сказать несколько слов о потомках.

Один из внуков, генерал-майора Илья Яковлевич Кульнев, был вскоре после убийства в 1905 году генерала Мина назначен командиром лейб-гвардии Семеновского полка. Назначение это объяснялось не столько личными заслугами, сколько уважением к имени славного деда.

Два старших сына Ильи Яковлевича были друзьями моей юности.

Один из них — мичман Николай Кульнев, погиб в Цусимском бою, на флагманском броненосце «Князь Суворов».

Другой — лейтенант Илья Кульнев, погиб в последнюю войну, во время разведки на гидроплане в Балтийском море…

Ю.И. Галич

Генерал-майор ЯКОВ ПЕТРОВИЧ КУЛЬНЕВ и его гусары Кто же пьет под звук гитары? Это Кульнева гусары. У Русского Царя в чертогах есть палата Толпою тесною художник поместил Сюда начальников народных, наших сил, Покрытых славою чудесного похода, И вечной памятью двенадцатого года. Но в сей толпе суровой Один меня влечет все больше…

Суровые воинственные черты лица, богатая кудрявая растительность, особенно густые бакенбарды, придающие «волчий вид» одухотворенному лицу, а главное — задумчивый грустный взгляд, уходящий куда-то в неведомую, таинственную даль, в бесконечность, где читаешь смерть и вместе с ней бессмертие. Я остановился и прочитал: «Генерал-майор Яков Петрович Кульнев».

Кавалер орденов: Св. Анны 1-й степени, Св. Георгия 3-й степени и Прусского «Пур лэ мерит», имеющий золотую саблю с алмазами и надписью «За храбрость», родился в 1763 г. в г. Люцине, уездном городе Витебской губернии.

Происходя из небогатого дворянского рода, 8 лет поступил в Сухопутный кадетский корпус, в эпоху расцвета этого военного заведения при знаменитом директоре Бецком, который окончил с большой серебряной медалью, и в 1785 г. выпущен поручиком в Черниговский пехотный полк.

Но судьба предназначила ему быть кавалеристом, и в том же году он переведен в С.-Петербургский драгунский полк, с коим пошел на вторую Турецкую войну, где был отмечен кн. Потемкиным 3.XI.1789 г. при сдаче крепости Бендеры.

После Ясского мира переведен в конноегерский Переяславский полк, в корпус генерала Кнорринга, и участвовал в делах под Ошмянами, Лидою и у Вильно во время Польской войны. Корпус ген. Кнорринга присоединился к армии Суворова, и Кульнев имел счастье обратить на себя внимание его.

Участвовал далее в разбитии польских войск Сераковского у Кобрина 4.IX.1794 г., преследовании поляков, в деле у селения Муховец и совершенном рассеянии их 8.IX у Брест-Литовска, где смелая кавалерийская атака и удар в штыки решили сражение. За сии дела произведен в ротмистры.

5000-й отряд Мокрановского был охвачен у Кобылки, в 14 верстах от Праги. Кульнев находился в бою, где командовал сам Суворов. Поляки были истреблены. При штурме Праги 24.IX русская конница прикрывала артиллерию, шедшую с резервами, за 7 штурмовыми колоннами; она ворвалась в Прагу, где пехота завладела валом; Кульнев с переяславскими конными егерями один из первых вскочил в Прагу. В сентябре 1794 г. награжден чином майора. Переяславский конно-егерский полк вскоре был расформирован.

Кульнев был переведен в Сумский гусарский полк, стоявший тогда в г. Сумы. Суворов в это время венчал лаврами русское оружие в Италии. Пылкой душе Кульнева наскучила однообразная жизнь мирной стоянки, в глуши, с обыденными балами и гусарскими пирушками; его манило на простор в ту неведомую, запретную даль, куда глядели глаза, как поет Шиллер в этой родной всякому кавалеристу «Песни кавалериста»:

Живей друзья. На коня, на коня. На поле! На волю честную! На поле, на воле ждет доля меня. И сердце под грудью я чую, Кто смерти бестрепетно выдержит взгляд, Один только волен, а кто он?.. Солдат.

Он надеялся участвовать в кампании 1805 года и отличиться.

«У войны свои прихоти на добро и зло, и надо полагаться на волю Божию. Для чести и славы России не буду щадить живота своего», — писал он брату. Но пламенное его желание не сбылось.

Полк в войне не участвовал. Потеряв надежду, Кульнев хотел оставить службу. Наконец, мечты его исполнились. Он был переведен в Гродненский гусарский полк, впоследствии Клястицкий, в чине подполковника, и выступил в летний поход 1807 г. Это была золотая пора истинного гусарства, полное военное братство, солдаты спасали в бою офицеров и наоборот. Все сопряженное с риском привлекало молодых офицеров: кража невест, волокитство, играли в карты даже на походе, верхом. Повод закладывался за левую руку, в которую брали карты, правою рукою снималась первая карта и клалась под правую ногу, вторая под левую и т. д. Нигде, никогда не существовало такого истинного товарищества, как у гусар тех времен. Сплетен, подстрекательства не было — выключали из среды. При ссорах примиряли седые офицеры, перед авторитетом которых преклонялись.

Ф.В. Булгарин пишет: «Корпус офицеров в кавалерийском полку — это была одна семья, все было общее: и деньги, и время, и неприятности, и опасности». На саблях дрались из-за каждой мелочи, до первой крови, а затем, в ресторане, — мировая за стаканом вина. На пистолетах редко — при вопросах чести. Кутили, бушевали; смелость, храбрость, лихость нижних чинов, воспитанных на преданиях старины — рассказы ветеранов: