Метрополис. Город как величайшее достижение цивилизации - Бен Уилсон Страница 3

Среди 200 тысяч человек, переселившихся в города сегодня, есть те, кто бежит от сельской бедности. Город становится для них единственной возможностью прожить. Кроме того, города предлагают такие возможности, которые нельзя получить больше нигде, и так было всегда. В городах востребованы люди сильные, умелые и стойкие. Убогие, грязные трущобы в развивающихся городах обычно связаны с высочайшим уровнем предприимчивости. И кроме того, в них возникают сети взаимной поддержки, которые облегчают шок и напряжение жизни в мегаполисе. Один из крупнейших районов трущоб в Азии – Дхарави в Мумбаи – приютил около миллиона человек на пространстве всего в 0,8 квадратной мили [10]. Там работают около 15 тысяч крохотных мастерских и тысячи микропредприятий, и вместе они дают внутренней экономике миллиард долларов в год. Большое число людей включено в обработку гор мусора, который производят 20 миллионов других жителей Мумбаи. Несмотря на очень высокую плотность населения и нехватку полицейского контроля (и других базовых вещей), Дхарави, подобно другим большим трущобам Индии, достаточно безопасен для прогулок. Начиная с конца 1990-х группа компьютерщиков-самоучек превратила одну из улиц Лагоса в крупнейший информационный и коммуникационный технологический рынок Африки: Otigba Computer Village, где работают тысячи предпринимателей, а дневной оборот выражается в сумме 5 миллионов долларов. Эффект кластера доступен не только банкирам с Уолл-стрит или из района Пудонг в Шанхае, творческим людям в лондонском Сохо или разработчикам программного обеспечения в Кремниевой долине или Бангалоре. Он трансформирует жизни миллионов людей по всему миру по мере того, как ускоряется и распространяется урбанизация. Такая неформальная городская экономика – на улицах ли быстрорастущего Лагоса или более богатого Лос-Анджелеса – свидетельство человеческой способности создавать города на ровном месте и организовывать функционирующие сообщества даже посреди очевидного хаоса. Это эссенция шести тысяч лет опыта урбанизма.

Города при всех их успехах остаются суровой, безжалостной окружающей средой. Если они дают шанс на более высокий доход и лучшее образование, они также уродуют наши души, иссушают разум и засоряют легкие. Это те места, где можно выживать и вести дела наилучшим образом, но одновременно – источники шума, загрязнения, обиталище толпы, плохо действующей на нервы. Нечто вроде Дхарави – его запутанный лабиринт проулков, откровенная сложность человеческой деятельности и взаимодействий, постоянная борьба за выживание, подавляющая концентрация людей, очевидный беспорядок и неожиданный порядок напоминают о городской жизни на всем протяжении ее истории, от лабиринтов месопотамских поселений, уродливой анархии древних Афин, болезнетворной «окрошки» внутри крепостных стен средневековой Европы до трущоб Чикаго XIX века. Городская жизнь ошеломляет; она энергична, беспрестанно изменяется, несет миллионы неудобств, малых и больших, и тем самым вынуждает нас действовать на пределе возможностей. Во все века города рассматривали как нечто в основе своей противоположное нашей природе и инстинктам, как место, где процветает порок, растут социальные патологии и зарождаются болезни. Эхо мифа о Вавилоне звучало и звучит до сих пор; невероятно успешные, города могут с легкостью сокрушить индивидуальное. Притягательная сила городов неоспорима, но столь же очевидны и их чудовищные черты.

Способы, которыми мы можем принять эту враждебную среду и придать ей форму, чтобы использовать, воистину удивительны. Мой подход к «Метрополису» – не просто посмотреть на города, как на средоточие власти и прибыли, но как на экологическую нишу для человека, которая оказывает на тех, кто ее заселяет, сильное воздействие. Эта книга не о больших зданиях или городском планировании, она посвящена людям, которые обитают в метрополисах, и способам, которые они находят, чтобы выжить под давлением городской жизни. Никто не говорит, что архитектура не имеет значения, но отношения между людьми и теми, что построено для них, находятся в центре урбанизма – и в фокусе этой книги. Меня больше интересует соединительная ткань, которая делает организм единым целым, чем его внешний вид или жизненно важные органы.

В отношении того, как именно метрополисы возникают на слоях истории, какая бесконечно сложная, переменчивая взаимосвязь человеческих жизней и опыта существует в их пределах, города столь же увлекательны, сколь и непостижимы. Их красота и уродство, веселье и отчаяние, все неупорядоченное в них, дикое разнообразие сложности и противоречий – все это отражает жизнь человечества, в равной степени те вещи, которые оно, человечество, любит и ненавидит. Города – это зона адаптации, беспрестанный процесс возникновения и исчезновения. Они маскируют свою нестабильность большими зданиями и ориентирами, но вокруг этих символов постоянства кружит вихрь беспощадных перемен. Разрушение и восстановление зданий, неизбежное, словно прилив и отлив, зачаровывает, но затрудняет исследователю задачу. В «Метрополисе» я попытался поймать города в динамике, а вовсе не в статичном состоянии.

Проводя исследования для книги, я посетил ряд городов в Европе, Америке, Африке и Азии – столь контрастные, как Мумбаи и Сингапур, Шанхай и Мехико, Лагос и Лос-Анджелес. Излагая историю в хронологическом порядке, я выбрал города, которые говорят нам что-то не только о собственной истории, но и об определенной городской теме в целом. Некоторые из них – такие как Афины, Лондон или Нью-Йорк – были очевидным выбором, другие – например, Урук, Хараппа, Любек и Малакка – могут показаться не столь знакомыми. Изучая историю городов, я искал материал на рынках, в плавательных бассейнах, в парках и на стадионах, в ларьках со стритфудом, кофейнях и кафе, в магазинах и мегамоллах. Я рассматривал картины, читал романы, смотрел фильмы и слушал песни, а также обращался к официальным записям – все для того, чтобы найти живой опыт города, поймать за хвост его повседневную яркую жизнь. Необходимо пропустить город через ваши чувства – смотреть, обонять, прикасаться, ходить, читать и воображать – чтобы понять его целостность. Большую часть истории городская жизнь вращалась вокруг чувственного – еды и питья, секса и покупок, слухов и представлений. Все эти вещи, создающие театр городской жизни, являются главной темой «Метрополиса».

Города успешны большей частью потому, что они предлагают удовольствия, воодушевление, лоск и интригу, а не только могущество, деньги или безопасность. Более шести тысяч лет, как мы увидим, человечество постоянно экспериментировало с новыми формами городского существования. Мы хорошо научились жить в городах, а сами города – стойкие образования, способные пережить войны и катастрофы. В то же самое время мы очень плохо умеем строить города, мы планируем и возводим во имя прогресса то, что налагает оковы, а не освобождает, унижает, а не возвышает. Много ненужных трагедий было порождено экспертами, решившими создать идеальный, научно спланированный метрополис. Или, если взять менее драматичный вариант, то планирование часто создает стерильную внешнюю среду, лишенную энергии, которая только и придает ценность городской жизни.

В эпоху, когда не только растет число мегаполисов, но и большие районы обитаемого мира становятся урбанистическими, как никогда громко звучит вопрос – как мы должны жить в городах. Только понимая все разнообразие опыта, через который мы прошли за эти шесть тысяч лет, можно попытаться как-то справиться с одним из величайших вызовов третьего тысячелетия. Города никогда не были идеальными и никогда не станут таковыми. Несомненно, большая часть удовольствия и динамизма, которые они несут, происходят как раз от пространственного беспорядка. Я имею в виду – разнообразие строений, людей и видов деятельности, которые сведены вместе и вынуждены взаимодействовать. Упорядоченность по сути своей антиурбанистична. Именно непрерывное развитие делает города столь притягательными – процесс, благодаря которому они строятся и перестраиваются, в диапазоне поколений создавая плотную, богатую, урбанистическую живую ткань.