История куртизанок - Эдвин Эбботт Страница 3

Во всех обществах во все времена предпосылкой создания условий для внебрачных любовных связей и наличия наложниц был обычай заключения договорных браков. При этом родители или другие родственники выбирали детям супругов по экономическим соображениям или с целью упрочения семейных связей — либо, исходя из интересов деловых или политических союзов, они игнорировали романтическую любовь как несущественную, потворствующую прихотям, а порой даже опасную основу супружеских отношений. Предполагалось, что мужья и жены будут жить вместе и действовать как единая экономическая ячейка, рожая и воспитывая детей. Никого не волновало, будут ли они трепетать от прикосновения друг к другу, любить друг друга до беспамятства или стремиться жить так, чтобы сердца их бились в унисон.

Конечно, иногда случалось и так, что после заключения брачного союза по договору между супругами возникали романтические отношения. Но чаще при таком подходе в лучшем случае можно было рассчитывать на взаимную заботу, терпение, смирение, и большинство браков, заключенных на таких условиях, оказывались безнадежно несчастливыми. Не все разочарованные супруги искали внебрачных партнеров, с которыми получали то, чего были лишены в браке, но шли на это многие. И почти во всех обществах — кроме тех, где царили самые строгие нравы, — мужчинам с помощью любовниц или наложниц вне брака позволялось удовлетворять порывы романтического или похотливого свойства, которые они не могли ни сдержать, ни направить в иное русло. Что касается женщин, их стремления аналогичного характера никогда не поощрялись, и если они были уличены в прелюбодеянии, это жестоко каралось. Но многие, тем не менее, шли на такой риск.

Непреодолимость классовых и кастовых преград также приводила к возникновению внебрачных любовных связей мужчин с женщинами, которые при других обстоятельствах могли бы стать их женами. Блаженный Августин, епископ Гиппона, христианский теолог, живший в Северной Африке в IV в., соблюдал традиции своего общества, запрещавшие браки между представителями разных социальных слоев. Поэтому ему пришлось сожительствовать с женщиной, которую он любил, вместо того чтобы взять ее в жены, поскольку она стояла ниже него на общественной лестнице. А когда он решил жениться, мать подыскала ему подходящую девушку из «добропорядочной» семьи.

Наличие кастовых устоев, обусловленных национальными, расовыми или религиозными представлениями, также может низвести женщину до более низкого в социальном плане положения наложницы. Так, например, присущая Древней Греции ксенофобия запрещала ее гражданам сочетаться браком с иноземцами, поэтому Перикл, афинский государственный деятель, так и не смог жениться на Аспазии, его любимой сожительнице, чужестранке из Милета, которая родила ему сына.

Во многих восточных культурах сожительство было скорее интегральной или параллельной, чем побочной по отношению к браку формой связи, причем права и обязанности сожительниц были закреплены законодательно или в силу обычая. Сожительницы часто обитали в доме хозяина под одной крышей с его женой и другими наложницами. В небогатых семьях одна или две сожительницы помогали хозяйке дома в ее повседневных трудах. Они должны были исполнять те же сексуальные обязанности, что и жена хозяина, и, как и она, соблюдать верность и заниматься ведением домашнего хозяйства. Это объясняется просто: в отличие от любовницы в западном обществе, одна из основных обязанностей сожительницы в странах Востока состояла в том, чтобы рожать хозяину наследников.

В некоторых странах, в частности в императорском Китае и Турции, мужчины из правящих династий, аристократы и привилегированные представители верхов общества выставляли напоказ богатство и власть, создавая гаремы, где содержались захваченные в плен или купленные наложницы. Нередко перенаселенные, управлявшиеся евнухами гаремы представляли собой кипевшие страстями беспокойные сообщества, где постоянно плелись интриги и составлялись заговоры, шла полная конфликтов острая борьба, не говоря уже об отношениях с детьми. Достигшие зрелого возраста наложницы, которые уже лишились благосклонности хозяина гарема, проводили скучные дни в повседневных домашних заботах. Их еще полные надежд молодые соседки, чтобы заполнить тоскливо текущее время, тщательно ухаживали за собой и строили козни вместе с евнухами и против них, а также против жен, родственников, детей и друг друга. Единственной отдушиной в однообразной жизни оказывалась ночь, проведенная наложницей с обладателем гарема. В случае почти невероятной удачи наложница могла зачать ребенка, который со временем имел шанс вырвать мать из затворничества гарема и обеспечить ей жизнь, полную почестей и привилегий, а в редчайших случаях даже вознести к вершинам власти.

Такое положение вещей представляло собой разительный контраст обычаям западных обществ: на Западе почти всегда законы стояли на стороне законного брака, отказывая в правах незаконнорожденным детям любовниц — начиная с рабынь, которые находились на самой нижней ступени общественной иерархии, и заканчивая герцогинями, женщинами голубых кровей. Юридически и в силу традиции отцы не имели обязательств и не несли ответственности перед своими внебрачными детьми. Без всяких угрызений совести они нередко обрекали детей, рожденных от любовниц, на бесчестье и невзгоды, сопутствовавшие незаконнорожденным. По сути дела, именно законы затрудняли признание мужчинами их побочных отпрысков и создавали препятствия для оказания им поддержки.

Тем не менее некоторые отцы выступали против сложившихся общественных традиций, препятствовавших им поддерживать собственных незаконных детей. В частности, английский король Карл II даровал герцогское достоинство такому числу своих внебрачных сыновей, что пятеро из нынешних двадцати шести герцогов являются их потомками, если, конечно, исходить из того, что их родословная была достаточно благородной, чтобы не обращать внимания на такую мелочь, как закон. Что касается простых людей, они ставили собственные страсти выше общественных ценностей. Так же и рабовладельцы, в случае признания своими детей, рожденных любовницами-рабынями, подвергали себя риску серьезных преследований со стороны собственных сограждан — ярых расистов. Тем не менее в западном мире признание незаконнорожденных детей всегда было исключением из правила.

Современная любовница справедливо рассчитывает на лучшее отношение к ребенку, которого она может произвести на свет от своего партнера. Как и ее предшественницы, она выступает инициатором отношений между мужчиной и женщиной, и ее статус отражает тенденцию развития этих связей. Улучшившееся положение женщин, либерализация семейного законодательства и личных отношений, растущее значение результатов анализов ДНК — все это в немалой степени повышает вероятность признания любовником ребенка любовницы или, по крайней мере, позволяет ему вносить свой вклад в его содержание. В то же время появление доступных и надежных противозачаточных средств и легализация абортов способствовали значительному сокращению числа детей, которых хотелось бы иметь любовницам.

По тем же причинам там, где все еще царят законы прошлого, отношения между мужчинами и женщинами продолжают им подчиняться, а положение любовниц и сожительниц и сегодня ничем не отличается от положения их предшественниц. Одним из таких институтов, где все еще правит традиция, является римско-католическая церковь, непоколебимо отстаивающая глубоко укоренившееся недоверие к женщинам. Особенно отчетливо это проявляется в отказе от их посвящения в духовный сан и в упорном нежелании отменить целибат, что остается непреодолимым препятствием для вступления в брак священнослужителей. Женщины, в настоящее время состоящие в интимной связи со священниками, идут тем же путем, что и в прошлые века: их выдают за домоправительниц и вынуждают скрывать любовь за кухонными фартуками и половыми тряпками. Церковь продолжает рассматривать таких женщин как искусительниц и сосуды греха, причем ее больше всего заботит сохранение подобных отношений в тайне и сокрытие их от внешнего мира.