Мистерии Осириса. Великое таинство - Кристиан Жак Страница 3

— Любая крепость, друг мой, даже магическая, всегда имеет какое-нибудь слабое место. И я его найду. В храм Сесостриса можно попасть?

— Только если назначат исполнять какую-нибудь работу внутри его.

— Когда я закончу окуривать, найди мне такую.

— Это будет нелегко, потому что…

— Не нужно увиливать, Бега. Я должен знать об Абидосе все.

— Даже я не имею доступа во все святилища!

— Куда тебе закрыт вход?

— В вечном жилище Сесостриса и в гробницу Осириса, чьи двери всегда остаются запечатанными. Там стоит священный сосуд, в котором заключена основа вечного воскресения бога.

— Оттуда его когда-нибудь выносят?

— Этого я не знаю.

— Почему же ты этого до сих пор не узнал, Бега?

— Потому что иерархия мне в этом препятствует! Каждый постоянный жрец — и я не исключение — исполняет строго ограниченный круг точно очерченных обязанностей. Верховный жрец, Безволосый, следит за идеальным исполнением и соблюдением наших обязанностей. Любая ошибка, даже невольная, карается исключением из братства жрецов.

— Ну, стало быть, ты не станешь их совершать. Разве небрежность с твоей стороны не будет приравнена к предательству?

Лицом к лицу с Провозвестником Бега терялся и думал только о том, чтобы не ослушаться своего нового хозяина, которого смертельно боялся.

Приятный голос молодой женщины заставил его отвлечься от тревожных переживаний.

— Можно войти? Я принесла вам хлеба и пива.

Провозвестник лично приподнял циновку, чтобы пропустить в комнату пришедшую.

На пороге появилась хорошенькая брюнетка с маленькой округлой грудью. Левой рукой она поддерживала корзину с лепешками, которую несла на голове; в правой руке у нее был кувшин с пивом. На вошедшей красавице была надета юбка в сине-черную клетку, подпоясанная голубым поясом, на запястьях и лодыжках — скромные браслеты. Это была Бина. Она изящно и весело сняла с головы груз, поставила все на пол и встала перед Провозвестником на колени, целуя ему руки.

— Это — Царица ночи, — довольно произнес Провозвестник. — И пусть теперь она утратила свою способность превращаться в львицу, ее злые чары по-прежнему сильны.

— Ты… Ты не имеешь права здесь находиться! — возмутился Бега.

— Напротив, — безапелляционно возразила Бина. — Меня только что назначили служанкой постоянных жрецов, которым я каждое утро буду приносить пищу и одежду.

— Неужели Безволосый согласился?

— Местный начальник сил безопасности убедил его в том, что более преданного и аккуратного временного жреца ему не найти. Как бы ни был он суров и недоверчив, он остается мужчиной, поэтому моя скромность убедила его.

— Значит теперь, — сказал Провозвестник, — ты будешь совсем близко к верхушке мужской иерархии. Твоей главной целью будет теперь жрец, которому поручено наблюдать за гробницей Осириса.

— Будьте чрезвычайно осторожны, — посоветовал обеспокоенный Бега. — Безволосый уже, наверное, предпринял меры безопасности, о которых мне не известно. Никто не знает, какие силы обрушатся на вас, когда вы войдете в святилище!

— По первому пункту я жду от тебя точной информации. Ну а о втором… не беспокойся.

— Господин, сияние Осириса…

— Ты что, не понял, что Икер и Осирис будут уничтожены навсегда?

До Исиды Икер не знал ни одной женщины, и никогда у него не будет другой. До Икера у Исиды не было ни одного мужчины, и никогда не будет никого другого. Первая ночь любви скрепила их вечный союз, который был неизмеримо глубже любой страсти. Высшая сила превратила их будущее в неодолимый рок. Неразрывно связанные друг с другом, соединившиеся духом, сердцем и телом, отныне они смотрели на мир одними глазами, внимали единым слухом…

За что такое невероятное счастье? Жить с Исидой — здесь, в Абидосе… Но как скоро разобьется их дивная мечта! Икер снова открыл глаза, он был уверен, что в скором времени их ждут испытания.

Но сегодня, сейчас она была рядом. Чудные зеленые глаза смотрели на него. Он нежно привлек ее к себе. Кожа была божественно нежна. Икер стал целовать ее лицо — эти дорогие черты всегда поражали его несравненной тонкостью и выразительностью.

— Это ты?.. Неужели это действительно ты?

Поцелуй, который она подарила в ответ, доказал ему, что это не сон.

— Неужели мы действительно у тебя, в Абидосе?

— У нас, — поправила она Икера. — Ведь мы с тобой живем вместе, потому что женаты.

Икер быстро вскочил с ложа.

— Но я не имею права жениться на дочери фараона Сесостриса!

— Кто же тебе это запрещает?

— Разум, традиции…

Исида ласково улыбнулась, и эта улыбка помешала Икеру найти дополнительные аргументы. Он снова лег и обнял жену.

— Я ведь никто, я…

— Только не нужно ложной скромности, Икер. Ты — Царский сын и единственный друг фараона, тебе предстоит исполнить важную миссию.

Икер встал, подошел к окну, прошелся по комнате, дотронувшись до стен, ложа, сундуков с вещами. Исида протянула к нему руки, и он упал в ее объятья.

— Как я счастлив! Как бы мне хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно!

— Оно и будет длиться вечно, — шепотом пообещала она. — Но нас с тобой ждут серьезные испытания.

— Без тебя у меня нет ни малейшего шанса на успех.

Исида нежно взяла его за руку.

— Разве я не твоя супруга? Когда-то, давным-давно, когда мы были еще далеко друг от друга, ты чувствовал мое присутствие и жил в моих мыслях. Сегодня же мы соединены навеки. Между нами не сможет пролететь даже легкий ветерок, не проскользнет даже солнечный лучик! Наша любовь пойдет с нами даже за пределы нашей жизни.

— Сумею ли я оказаться достойным тебя, моя Исида?

— В горе или в радости, мы с тобой — одно целое, Икер. На всю жизнь и даже после смерти!

Когда они шли по дороге, ведущей к Древу Жизни, Исида рассказала Икеру о том, что Сесострис попросил сообщать ему о любом подозрительном факте, который она заметит в поведении временных жрецов. Но ее обязанности ритуальной служительницы и тот путь, который проходит она в своем посвящении, не дают ей возможности наблюдать за коллегами, и у нее так и не возникло никаких подозрений. И все же беспокойство фараона нельзя было игнорировать. Он смотрел куда глубже, чем остальные, он проникал за внешнюю оболочку вещей и событий, предчувствуя, что в самом сердце самого мистического братства Египта притаилось предательство!

— Но как же это? — удивился Икер. — Разве посвященный в таинства Абидоса может стать сыном тьмы?