Митридат против Римских легионов. Это наша война - Михаил Елисеев Страница 3

А вот его сын Персей находился в совершенно другой ситуации, благодаря стараниям отца, который возродил страну из руин, а также очень разумной и грамотной собственной политике. Он был полностью готов к войне, располагал самой мощной армией в регионе, а сама Македония буквально ломилась от запасов оружия, продовольствия и золота. Для успешной борьбы с врагом Персей располагал всем, кроме одного — у него не было той железной воли и целеустремленности, как у его отца, царя Филиппа. Римские историки — патриоты и их подпевалы из Эллады и других стран, вылили на последнего царя Македонии столько грязи, что просто удивляешься, как такой человек вообще мог оказаться во главе великой страны. Но если отбросить всю римскую патриотическую чушь, а также личное отношение к царю греческих историков, и взглянуть на Персея непредвзятым взглядом, то мы увидим, что это был умный и толковый правитель, прекрасный администратор и хороший военачальник. В любое другое время он был бы идеальным правителем для своей страны, как полководец он мог успешно противостоять эллинистической или варварской армии, но так случилось, что ему пришлось стать у кормила власти в страшную эпоху римского нашествия. Последний царь Македонии справился бы с любым врагом, но только не с тем, самым страшным и опасным во всей ойкумене, с которым ему пришлось воевать. Все что Персей мог сделать для защиты своей Родины, он сделал, несколько раз ему даже удалось разгромить римлян в открытом бою, но тот тяжкий груз ответственности, что рухнул на плечи молодого македонского царя, буквально раздавил его. И он в итоге не выдержал — это обернулось не только его личной трагедией, но и трагедией всей страны. Сам Персей погиб в римском плену, македонская монархия была уничтожена, а некогда великое царство разделено на ряд независимых республик. Однако народ Македонии, помнивший своих великих царей и славу победоносных предков, не смирился с иноземным господством и снова поднялся на борьбу с поработителями. Восстание Андриска — самозванца, объявившего себя сыном царя Персея и поднявшего народ на борьбу с ненавистным Римом, иногда называют IV Македонской войной (150–148 гг. до н. э.). Шансов на конечный успех у македонцев практически не было, но их мужество и доблесть в этой критической ситуации вызывают уважение. Но только не у римских историков, воспевающих героическое прошлое своего народа-хищника, и их греческих коллег, сполна обогащенных римскими ценностями.

И здесь хотелось бы отметить вот какой момент — начиная с немецкого историка Т. Моммзена, многие исследователи, в том числе и современные, разве что не льют слезы умиления, восхищаясь римскими военными и политическими деятелями, которые по доброте душевной, не преследуя никаких корыстных целей, вступили в бой с македонцами за освобождение Греции. Не знаю, из чего такие исследователи исходят, но свою кровь за просто так никто проливать не будет, и особенно такой прагматичный народ, как римляне. А что же касается римских полководцев, которые преклонялись перед культурой Эллады, то это вовсе не означает, что они так же хорошо относились и к народу, который был носителем этой самой культуры. Когда грубый солдафон Муммий сровнял с землей прекрасный город Коринф, с него и взять-то было нечего, даже римский историк Веллий Патеркул открыто потешается над его неотесанностью. Другое дело — те, которые свое эллинофильство выставляли напоказ, декларируя его при всяком удобном случае, хотя их дела говорили как раз об обратном. А. П. Беликов справедливо указывал, что факты свидетельствуют о том, что приходится говорить о «преступлениях филэллинов против эллинов». Вот что он написал по поводу фигуры, вокруг которой слышатся восторженные охи и ахи некоторых историков — «Фламинин, человек греческой воспитанности, идеализировавший греков и восторженно относящийся к их культуре, разграбил Эретрию и Элатею. Греколюбивый и гуманный римлянин хотел уничтожить всю Беотию и до вмешательства ахейцев успел-таки совершить карательный поход на Коронею. Его действия не отличаются от поступков его предшественников, он охотно использовал террор, а его политику нельзя назвать новой или мягкой ». Примеров подобных действий и других римских военачальников можно найти достаточно, но это только о том, что касалось греков, культурой которых некоторые из римлян восхищались, а что пережили другие народы, перед которыми грубые завоеватели не испытывали духовного трепета? За примером ходить далеко не будем, греческий историк Полибий оставил нам довольно подробное описание того, что несла миру пресловутая римская справедливость. Речь пойдет о том, как римский консул Эмилий Павел после победы над Персеем Македонским поступил с городами Эпира, которые поддержали царя. «После этого Эмилий Павел разослал по отдельным эпирским городам центурионов. Им поручено было объявить, что они прибыли вывести из городов гарнизоны, чтобы эпироты стали такими же свободными, как македоняне. Затем от каждого города было вызвано по десять знатнейших граждан. Объявив им, что все золото и серебро должно быть собрано в общественную казну, Эмилий Павел разослал когорты во все города… Рано утром все золото и серебро снесли в общественную казну. В четвертом часу воинам был дан сигнал грабить города. Добыча оказалась столь велика, что при разделе каждому пехотинцу досталось по 200, а всаднику — по 400 денариев. 150 000 человек обратили в рабство. Стены разграбленных городов были снесены. Всего таких городов насчитывалось около 70. Вся добыча была продана, и полученные деньги розданы воинам». Это — свидетельство современника и очевидца, притом проримски настроенного и старающегося всячески затушевать негативные стороны деятельности своих римских друзей. А что же касается самого Эмилия Павла, то что потом ни болтали бы в оправдание этого «глубоко порядочного и честного человека», но перед нами цинично спланированная и осуществленная военная операция, ставшая трагедией для десятков тысяч ни в чем не повинных людей. Поражают масштабы самого мероприятия, оно должно было произвести огромное впечатление на современников, а вот человек, его осуществивший, больше смахивает на военного преступника, а не объект восхищения. И еще можно наблюдать вот какую картину — когда македонский царь Филипп V захватывает и разрушает греческие города, то многие исследователи эпохи объявляют его извергом и врагом рода человеческого, а когда тем же самым занимаются их обожаемые римляне, то они смотрят на подобные проделки мягко и снисходительно, — дескать, выбора у них не было, а глупые греки сами пользы своей не понимали. И потому погром в Сиракузах и убийство Архимеда остаются в тени, а разгром Абидоса македонским царем вспоминают при каждом удобном случае. То же самое касается и Митридата, чуть что — так он во всем виноват, а о том, что творила озверелая римская солдатня со своими военачальниками, стараются умолчать. Такие вот двойные стандарты получаются…

Страшный мировой кризис, начало которого ознаменовало восстание в Македонии, завершился в 146 г. до н. э. завоеванием Греции, а также уничтожением двух величайших городов Средиземноморья — Карфагена на Западе и Коринфа на Востоке, которые римские варвары стерли с лица земли. И потому вполне объяснима та ненависть, которую эллины всегда питали к римлянам, и не случайно они смотрели на них сверху вниз, по-прежнему считая варварами и мечтая о независимости Эллады. И именно эта самая ненависть в дальнейшем приведет греков под знамена Митридата Евпатора, а самого его эллины будут встречать как Царя-Освободителя.