Москва сталкеров - Артур Шигапов Страница 3

– Рейден, ты эту пафосную речь заранее приготовил? Признайся, пыхтел, писал на бумажку, учил потом, да? Во-первых, ты сам называешь себя одиночкой. Тогда зачем тебе интернет-единомышленники? А во-вторых, раз уж ты взялся учить меня жизни, то позволь, и я тебе кое-что скажу. «Сайт для исследователей, которые делятся фотографиями и наблюдениями со своими единомышленниками» – да тебя слушать тошно! Урбан – такая же помойка, как и Кавес, только с псевдоинтеллектуальным налетом. На Кавесе, по крайней мере, все по-честному. Ребята пишут, что думают, а на Урбане – все напускное и противное.

– Что за чушь ты несешь? Откуда ты вообще взяла про честное и напускное на сайтах, которые мы все ругаем, но на которых продолжаем сидеть? По-моему, про них можно рассуждать в любых категориях, но не в этих.

– Зато про нас можно в этих, Рейден. Ты никогда прямо не говоришь, но для меня очевидно, что ты не только осуждаешь мой раздолбайский образ жизни, но еще и противопоставляешь его своему! Ой, смотрите – у него есть высшее образование и тепленькое местечко инженера в солидной конторе со стабильной зарплатой! А ее, дуру, выгнали из института, и она не стала восстанавливаться. Каждый месяц у нее новая работа – то официанткой, то курьером, то секретаршей – отовсюду увольняют, потому что тупо не выполняет своих обязанностей и хамит начальству. Какая плохая девочка, все дружно посмотрите на нее и погрозите пальчиком! Но, Рейден, со мной все это происходит не потому, что я совершенно бестолковая и не врубаюсь в работу. Просто я не хочу тратить свою жизнь на всю эту фигню. Я хочу быть свободной, понимаешь?! Если мне что-то не нравится, я просто забиваю на это большой ржавый болт. Настолько большой и настолько ржавый, что уже и не открутишь, понял?!

– Остынь, ты не на митинге. Во-первых, Ворона, не переходи на личности, что абсолютно точно является нарушением Пакта Ненападения. А во-вторых, о какой свободе ты говоришь? Да ты сама являешься воплощением самых разных зависимостей, начиная с алкогольной и заканчивая интернетной. Ты же, если не бухаешь на объекте, то совершенно точно зависаешь на своем любимом Кавесе.

– Не надо. Должна заметить, что у меня есть личная жизнь, в отличие от некоторых, хи-хи. Ко всему прочему, Рейден, повторю, я веду себя честно, так, как мне сердце подсказывает – только и всего. Я не занимаюсь придумыванием идеальных миссий и фотодрочерством. Я просто дестрою объект или просто фоткаюсь на его фоне – в зависимости от того, чего мне хочется в данный момент. Прямо сейчас я собираюсь только лишь выпустить пар – ты очень меня разозлил. Но чтобы тебе было легче принять мои действия, предлагаю «съесть» заумную теорию, которую я тебе сейчас подброшу: с этим зелененьким «Москвичом» у нас, сталкеров старой закалки, связано много приятных воспоминаний. Скоро АЗЛК снесут, поэтому сюда начались паломничества с пресловутого Кавеса. Да и бомжи могут в этой машинке поселиться. Так что поступим как в старом советском кино. Помнишь, смотрели на DVD? Там еще Михалков охмурял деву, невинную, как младшая группа детского сада. «Так не доставайся же ты никому!» – сказал рогатый женишок в конце «Жестокого романса» и выстрелил в актрису Гузееву из пистолета! – Разъяренная Ворона схватила с пола какую-то арматурину и начала со всей силы колотить по зелененькому «Москвичу», на котором только что фотографировалась. – Ну что, доволен, Рейден?! Видишь, что бывает со шлюхами, на которых лазают все, кому не лень?

Стоящие вокруг мужчины одновременно прикурили сигареты. Никому даже в голову не пришло ее остановить – слишком опасно. Когда минут через пять она успокоилась и начала поправлять растрепавшиеся рыжие волосы, Рейден произнес:

– Так, ладно, нам пора прекращать этот глупый спор и убираться отсюда. На шум могут прийти охранники, и тогда у всех будут неприятности за дестрой на объекте.

Вся компания беспрекословно ему подчинилась, но Ворона, собирая свои вещи и надевая куртку, продолжила старый идеологический спор:

– Изначально сталкерство для всех нас было символом свободы и поиска себя. Мы, индустриальные туристы, исследовали таинственные объекты, построенные человеком, познавали мир через их призму и начинали лучше понимать, чего хотим от жизни. Мы всегда были слегка вне закона, всегда ходили по острию лезвия – ведь наше увлечение довольно опасно. Но ты, Рейден, по-моему, забыл об этом. Ты не отдаешь себя сталкингу полностью, ты размениваешься на ерунду, ты перестал искать смысл жизни. Не той, офисно-крысятной, жизни, а этой, настоящей, если ты еще помнишь, что такая тоже бывает.

– Ворона, да кто бы говорил о смысле сталкерства! Ты уже битый час толкуешь о полной свободе, а на самом деле просто прожигаешь свою жизнь: бухаешь, как сапожник, дымишь хуже Капотни, бездельничаешь и дебоширишь. Эту свободу ты имела в виду? Свободу Сифона и Бороды из «Нашей Раши»? Да ты уже и не помнишь, зачем тебе была нужна эта пресловутая свобода!

– А ты рассуждаешь о том, что хорошо, а что плохо, сидя в тепленьком офисе среди мальчиков-менеджеров, одинаковых, как соленые огурцы в бочке у бабки на полке. И даже на АЗЛК пришел, потому что сейчас тут редкий период безопасности. Когда ты в последний раз был на своих любимых объектах? Посмотри на свое пузо! Ты уже расплываешься в грушу, ездишь за хлебом на своей поганой машине, потерял всякую сноровку. Да тебя скоро охрана перестанет гонять с объектов, они всякий хлам не трогают, только сталкерами занимаются!

– Успокойтесь и не кричите! – наконец вмешался Игорь. – ЧОПовцев накликаете! Вы никогда не договоритесь.

– А знаешь что, Ворона, – продолжил Рейден. – Игорь прав! Мы с тобой никогда не договоримся, кто настоящий, а кто фуфло. Но мы можем поспорить. Найдем независимого судью, пусть он проверит нас на знание объектов. Тебе будет несложно – ты же у нас такой крутой сталкер, а я, по твоему мнению, уже все забыл, сидя в тепленьком офисе, чтобы заработать и вести достойную жизнь. Но ставку предлагаю очень высокую. Свой образ жизни. Нам двоим, похоже, не место в одной песочнице, мы слишком быстро выросли, а новую еще не завезли. Если выиграю я – ты бросишь пить по-тяжелому, прооперируешь колено, восстановишься в институте, найдешь приличную работу, но главное – завяжешь со сталком навсегда. Выиграешь ты – обещаю публично подтвердить: Ворона самый крутой сталкер, круче, чем Рейден и все вареные яйца этого мира. Еще обещаю уйти из «тепленького офиса» и заняться тем, что действительно считаю самым важным для себя – физикой, наукой. Пусть в НИИ я буду получать гораздо меньше, зато стану живым подтверждением слов о том, что сталкинг помог мне найти себя. И, конечно, освобожу тебе сталкерскую песочницу, ведерко и совок, то есть брошу свое самое любимое увлечение. Да, ставка высока, но ведь мы оба так уверены в своих силах, нас просто распирает от уверенности, не так ли?

Ворона с минуту поколебалась, не сказала ничего. Наконец, она приняла решение и уже почти открыла рот для того, чтобы сказать «нет» и пуститься в объяснения: «Ты меня на слабо решил взять? Так вот что – я не трусиха, но все-таки…» Но Рейден вовремя это заметил и прижал указательный палец к губам.

– Т-с-с, не говори ничего. Подумай, а потом позвони мне. Сейчас я пойду направо и выйду по старинке там, где раньше у нас был залаз. Вы же выбрасывайтесь через шлагбаум с охранниками. Сами знаете – это безопасно, они подумают, что вы были в «гаражных» автомастерских. Их сейчас полно расплодилось на АЗЛК, народ все время туда-сюда шастает, так что сойдете за… – он критически осмотрел всю компашку, – …уборщиков-гастарбайтеров. Все, до связи.