Поражение на море. Разгром военно-морского флота Германии - Кайюс Беккер Страница 3

«Позиция Англии представляется нам сомнительной. Я совершенно уверен, что ни один британский государственный деятель не предпримет никаких действий, которые могли бы увеличить риск войны».

Фюрер стремился умерить справедливые опасения командования ВМФ, но это ему не удалось. Взять, к примеру, коммодора Деница. Еще во время Первой мировой войны он, будучи младшим офицером, плавал на немецких подводных лодках. В 1935 году, после подписания военно-морского соглашения, он получил первые три подводные лодки, ставшие ядром Веддингенской флотилии. Затем он стал командующим подводным флотом, которому предстояло обучить своих командиров ремеслу подводника: как управлять лодкой, погружаться, всплывать, стрелять… К августу 1939 года он не слишком преуспел в этом деле, в Атлантику были отправлены только 22 субмарины. А поскольку две трети от общего количества подводных лодок, находящихся в эксплуатации, пребывают в порту, на переходе к цели или обратно, фактически против Великобритании одновременно могли быть использованы не более 7 субмарин. Очевидно, что для ведения войны этого было недостаточно. (В сентябре 1939 года Германия располагала в общей сложности 57 подводными лодками. Но 24 из них были слишком малы для работы в Атлантике, 11 находились в процессе реконструкции.)

С линкорами, крейсерами и авианосцами ситуация была еще серьезнее. Судостроительная программа Германии была рассчитана на 10 лет, и ее выполнение только началось. За этот период мог быть построен флот, состоящий из традиционных типов кораблей, в количестве достаточном, чтобы выполнить функцию охраны интересов Германии как морской державы; повысить ее значимость как союзника. Немецкий флот, которому в процентном отношении всегда предстояло быть меньше британского, не мог считаться серьезной силой в случае войны с Англией. Конечно, можно было построить больше подводных лодок, которые могли стать самым подходящим оружием против Великобритании, придержав строительство остальных кораблей. Тем более, что для этого существовали все условия. Таким образом, решение о начале войны с Англией напрямую зависело от кораблестроителей.

В полдень 3 сентября 1939 года командующий подводным флотом Германии внимательно изучал карту, на которой было нанесено положение всех немецких подводных лодок. Восемнадцать субмарин находились в море. Всего восемнадцать… В случае начала военных действий будет полным безумием рассчитывать на то, что такими скудными силами можно нанести серьезный вред противнику. Так, булавочные уколы, да и то не очень сильные. Беспокойные мысли ни на минуту не покидали Деница. Два дня назад он отослал в командование ВМФ (OKM) очередной рапорт, подчеркивающий необходимость ускоренного развития подводного флота.

Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату поспешно вошел офицер разведки:

– Поступило сообщение из ОКМ.

Это была британская декларация об объявлении войны.

Дениц вскинул голову, схватил роковой лист бумаги и принялся ожесточенно комкать, словно был в чем-то виноват. Отшвырнув прочь бесформенный комок, он сначала заметался по комнате, затем запер за собой дверь.

Великая битва за Атлантику началась.

В тот же день 3 сентября 1939 года в штабе ОКМ в Берлине было проведено совещание, на котором рассматривались вопросы ведения военно-морских операций на море. Выслушав все доклады, гросс-адмирал Редер приказал остаться в комнате только «узкому кругу».

Это означало, что самые важные решения будут приниматься в присутствии нескольких офицеров. Поэтому большинство присутствующих покинули помещение. Оставшиеся собрались вокруг стола. Кроме самого «шефа» здесь были начальник штаба военно-морских операций адмирал Шнивинд, начальник оперативного отдела адмирал Фрике, его заместитель капитан 2-го ранга Вагнер, а также глава личного штаба Редера капитан 2-го ранга Шульце-Ментиг.

«Господа, – начал Редер, – сегодня война с Англией и Францией является реальностью, хотя фюрер, которому я не так давно излагал наши проблемы, заверил меня, что военно-морскому флоту нечего опасаться, как минимум, до 1944 года». В этом месте голос «шефа» едва заметно дрогнул, однако он быстро справился с эмоциями, и в дальнейшем его речь звучала спокойно и твердо. Он вкратце обрисовал сложившуюся ситуацию, оценив ее как тяжелую, но неизбежную. «Военно-морской флот находится в стадии создания. В его составе уже имеются хорошие новые корабли, однако их еще недопустимо мало. А учитывая полное отсутствие боевого опыта и наличие всего нескольких единиц тяжелых кораблей, можно смело сказать, что военно-морской флот пребывает в зачаточном состоянии. Таким образом, военно-морское командование Германии очутилось в положении, когда почти нечем командовать».

В дальнейшем часто говорили, что Редер заботился только о больших военных кораблях (столь любимых им линкорах и крейсерах) в ущерб подводным лодкам, зато Дениц не думал ни о чем, кроме своих субмарин. То, что ни одно из этих утверждений не являлось правдой, следует уже из первых решений, принятых 3 сентября 1939 года.

«Мы не можем даже думать о нападении на британский военный флот, не говоря уже о его уничтожении, – сказал Редер. – Следовательно, мы должны сосредоточиться на нанесении ударов по торговому флоту противника, а наиболее перспективным оружием для этого являются подводные лодки. Нам нужны подводные лодки, и в как можно большем количестве!»

Это историческое решение, принятое гросс-адмиралом Редером без колебаний, как поступил бы на его месте любой ответственный человек, было принято не под влиянием командира подводников адмирала Деница. Роль последнего заключалась в написании следующего послания в Берлин:

«Имея в распоряжении всего 22 субмарины с перспективой увеличения этого количества на 1 или 2 лодки ежемесячно, я не в состоянии принять действенные меры против Великобритании».

Мысль была выражена ясно. Редер отреагировал моментально, распорядившись немедленно разработать новую программу строительства подводных лодок, предусматривающую ежемесячный ввод в эксплуатацию двадцати – тридцати новых субмарин. Это могло быть выполнено только за счет замораживания строительства остальных судов – линкоров, крейсеров и авианосцев. Гросс-адмирал Редер, идеолог создания нового немецкого флота, это понимал. Судя по всему, решение далось ему нелегко, но 3 сентября 1939 года он не колебался: Германии нужны подводные лодки.

Через два-три года битва за Атлантику (такое название дали ей англичане) достигла высшей точки. Сумеют ли немецкие подводные лодки, число которых в июне 1940 года увеличилось на три единицы, а в октябре 1941 года – уже на двадцать три единицы, отобрать господствующее положение на море у Великобритании? Будет ли нанесен решающий удар ее военному потенциалу? Ведь между ней и американскими источниками простиралась Атлантика, а стране, как никогда, был необходим транспортный тоннаж.

Летом 1942 года немцы ежемесячно топили около 1 миллиона тонн торгового тоннажа противника; пополнение флота (хотя на американских верфях корабли строились с неправдоподобной скоростью) едва достигало половины этого числа. Только в июне 1942 года британское адмиралтейство сообщило о потере 145 торговых судов, многие из которых везли очень важные и ценные грузы.