Партизанская война в 1812 году - Сайидгюсин Курбанов Страница 3

После окончания бала Александр I, возвратившись к себе домой в замок Кейстута, немедленно послал за своим статс-секретарем Шишковым и приказал тотчас же написать приказ по войскам и рескрипт фельдмаршалу князю Салтыкову, требуя непременно, чтобы в последнем были помещены слова о том, что он не положит оружия до тех пор, пока хотя бы один вооруженный француз останется на русской земле. На другой день было написано Александром I письмо к Наполеону следующего содержания:

«Государь, брат мой! Вчера дошло до меня, что несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я и мои обязательства по отношению к вашему императорскому величеству, войска ваши перешли в районе Немана русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня по поводу этого вторжения, что ваше величество считает себя в неприязненных отношениях со мною с того времени, как князь Куракин потребовал свои паспорты. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать эти паспорты, никогда не могли бы заставить меня предлагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению на Россию. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал об этом, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелел ему исполнять по-прежнему свои обязанности. Ежели ваше величество не расположены проливать кровь ваших подданных из-за подобного недоразумения и если вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все прошедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше величество еще имеет возможность избавить человечество от бедствий новой войны.

Александр».

Письмо это император Александр отправил для передачи лично императору французов с тем самым флигель-адъютантом, который первый передал ему известие о вторжении неприятеля в пределы русской земли.

По странной исторической случайности посол русского государя был задержан в неприятельском лагере и через несколько дней уже снова в Вильне, в том самом замке Кейстута и даже в том самом кабинете, откуда отправлял его русский император, получил аудиенцию у императора французов, который и вручил ему письмо с дерзким и заносчивым ответом императору Александру, полное лживых обвинений и непомерных требований. Это письмо было последним письмом Наполеона к Александру, и война началась.

12 июня армия Наполеона перешла р. Неман у Ковно и направлена была между 1-й и 2-й армиями, имея целью разъединить их и в отдельности каждой нанести поражение. 1-я и 2-я армии, чтобы избежать поражений порознь и с целью соединения, должны были быстро отступать в Ковно. 14 донских казачьих полков под начальством атамана Платова при отступлении от Немана прикрывали 2-ю армию Багратиона. С 12 июля корпус Платова действовал в тылу корпуса Даву между Могилевом и Оршей, с 1 августа в тылах главной армии в районе Рудни от Немана до Смоленска казачьими войсками было взято в плен 1303 французов.

Когда наполеоновские войска перешли Неман, об этом доложили царю Александру I, который в это время находился в Вильно. Там он призвал к себе военного министра М.Б. Барклая де Толли, чтобы обсудить с ним первые распоряжения. Царь Александр I послал к Наполеону своего генерала Балашова с предложением начать мирные переговоры при условии обратного отхода наполеоновской армии на левый берег Немана. Но Наполеон отказался от предложения отвести свою армию назад, и война с Россией началась. Наполеон составил план молниеносной войны с Россией, рассчитывая сразу же, на границе, встретиться с русскими войсками, которые он надеялся разъединить и разбить по одиночке. Двинув главные силы своей армии на Вильно, он действительно вклинился между расположением стоящих перед ним армий Первой (под командованием Барклая де Толли) и Второй (под командованием Багратиона). Движение корпуса Даву на Минск имело целью охватить фланг Второй армии. Наполеон жаждал генерального сражения, ускорял движение своих войск на восток. Он, конечно, правильно рассчитывал, что успех в России может ему дать лишь быстрое окончание войны. Когда армия Наполеона, во много раз превосходившая своими силами русскую армию, перешла Неман, русское командование признало невыгодным для себя в этих условиях дать генеральное сражение и отдало приказ о немедленном отступлении на восток, в глубь страны, ведя в то же время тяжелые арьергардные бои с французами. Рвавшийся вперед враг захватывал все новые и новые области. Население русских городов и деревень массами уходило с обжитых мест вслед за отступающими войсками, истребляя то, чего нельзя было взять с собой. Те, кто не успели еще уйти – старики, больные женщины, испытывали ужасы вражеского нашествия. Грабежи, насилия, мародерство со стороны армии французов заставляли оставшихся в деревнях крестьян разбегаться и прятаться по лесам. Озлобленные унижением родины и жестокостями врага, они начали организовываться в партизанские отряды [3].

После встречи с царем и разговора с ним Барклай де Толли сообщил всем корпусным командирам 1-й Западной армии, что неприятель переправился через Неман у Ковно, приказал им сосредоточиться в Свенцянах, где предполагал дать противнику первое серьезное сражение. Командиру казачьего кавалерийского корпуса атаману М.И. Платову было приказано действовать «во фланг и тыл» неприятелю и отступать по маршруту Лида – Сморгонь – Свенцяны. Поддерживать его должен был силами второй армии князь П.И. Багратион.

К 19 июня Первая армия Барклая де Толли сосредоточилась в Свенцянах, П.И.Багратион вывел свои войска к Слониму. Клином между ними врезались мощные группировки под командованием самого Наполеона и его приемного сына Евгения Богарнэ, вице-короля Италии. Брат императора Жером, занявший Гродно на следующий день после ухода казаков, все еще оставался на месте. 21 июня М.И. Платов получил распоряжение Александра I «собрать движения свои по направлению второй армии» и вместе с нею идти на соединение с М.Б. Барклаем де Толли. Получив сообщение Платова о появлении на подступах к Кореличам сильной кавалерии Жерома, Багратион предписал атаману удержать местечко Мир и лишь в случае значительного превосходства противника разрешал отступать на восток. Этот приказ командующего привел к известному в истории Отечественной войны бою у местечка Мир, который продолжался два дня. Казаки Платова в этом бою одержали победу.

Очередную победу над поляками донские казаки одержали 2 июля у Романова. 19 июля 1812 г. казачий корпус М.И. Платова соединился с 1-й армией Барклая де Толли. На следующий день подошли первые полки Багратиона. В это время среди русского командования наметились серьезные расхождения во взглядах на способы ведения войны. Барклай де Толли настаивал на том, чтобы не предпринимать активных действий до выяснения намерений Наполеона. Он хотел узнать, не угрожает ли противник Петербургу. Между тем Александр I, вопреки логике событий, продолжал требовать от него наступательных действий. Багратион же полагал, что Наполеон настолько распылил свои силы, что русские после соединения у Смоленска почти ни в чем ему не уступают. Вот почему он настойчиво требовал дать генеральное сражение французам. На военном совете 25 июля (6 августа) был обсужден план действий. Большинство высказалось за немедленное наступление и нанесение ударов по отдельным корпусам противника. Барклай де Толли подчинился этому решению военного совета, но с условием не отходить от Смоленска далее трех переходов. Диспозицией предусматривалось выдвижение 1-й армии на Пореченскую, а 2-й на Рудненскую дорогу. Три дня русские войска ждали французов, а они в это время, пройдя Бабиновичи, начали переправу через Днепр. Барклай предположил, что Наполеон стремится отрезать русских от Смоленска. Поэтому он перевел войска 1-й армии к Волоковой, а Багратиону предложил оставаться со своей армией в Надве. Тем временем Наполеон, перейдя 1 (13) августа на левый берег Днепра, сосредоточил на дороге Орша – Смоленск пять корпусов и через Ляды двинулся к Смоленску. Митрополит Платон писал императору Александру I: «Покусится враг простереть оружие свое за Днепр, и этот Фараон погрязнет здесь с полчищем своим яко в Черном море. Он пришел к берегам Двины и Днепра провести третью новую реку: реку крови человеческой!»