Я буду летать! Первая русская женщина-летчица Зинаида Кокорина - Зинаида Смелкова Страница 3

Индивидуальные письма гораздо ярче, проникновеннее. Видно, история, рассказанная Песковым, как-то соприкоснулась с мечтой, с раздумьями о будущей жизни и с вечным юношеским вопросом: «делать жизнь с кого?» Почти все такие письма от девочек.

«Здравствуйте, уважаемая Зинаида Петровна!

Надеюсь, мое письмо не станет вам в тягость, Хотя предчувствую, что двумя страницами не смогу ограничиться. Меня так поразил чудесный рассказ В. Пескова о Вашей жизни, что я немедленно взялась за это письмо. Как здорово! Сколько интересного Вы видели и знаете! Я Вас просто умоляю: напишите книгу, Это же будет произведение исключительной важности и для нас, и для ветеранов авиации. Разве нет? Читая статью Пескова, просто физически ощущаю, что рассказу о Вашей жизни очень тесно в рамках «Комсомолки». Нельзя втискивать его в полстраницы! Очень прошу Вас: подарите людям настоящий, полноценный подарок! Про авиацию пишут, но так мало книг, где все настоящее – и люди, и трудности, встающие на их пути, и радость преодоления. В моей небольшой библиотеке (М. Галлай, И. Рахилло, А. Покрышкин и др.) – лучшие из книг написаны летчиками, глубоко знающими свою профессию: небо взрастило их, сформировало их главные человеческие качества. Как здорово, когда о настоящих людях пишут они сами». (Романюк Галя) [7]

«Здравствуйте, дорогая Зинаида Петровна!

Я смотрю на Вашу фотографию, помещенную в газете. Хочется видеть Ваши добрые, приветливые глаза, хочется говорить с Вами. Я несколько раз перечитала статью Пескова «Первая». Читала, а самой казалось, что иду за Вами, смотрю и глаз не могу оторвать. Сколько у Вас воли, настойчивости! Какое стремление во что бы то ни стало достичь цели! Спасибо Вам за то, что Вы были и есть! Спасибо!!!

Я с неожиданной радостью узнала, что потом Вы были учительницей. В будущем это моя профессия. Горжусь, что у меня и моих подруг такой замечательный пример. Хочу, чтобы моя жизнь была интересной, содержательной, нужной людям. Я постараюсь. Мне очень хочется походить на Вас». (Тамара Чистякова) [8]

А вот письмо красных следопытов школы № 73 из города Хабаровска, изучающих историю Авиашколы – её Авиашколы (1931–34 г. г.).

«Недавно мы встретились с летчицей-инструктором Ольгой Еремеевной Малышевой. Она много рассказывала о своих боевых друзьях и учителях. От нее мы и узнали о Вас. А тут ещё в газете очерк! Вот здорово! Мы, как и она, восхищаемся Вашей боевой и такой необычной жизнью. Нам очень повезло. Просим Вас, если можно, помочь нам какими-то материалами: Ваши воспоминания, фотокопии. Высылаем Вам наши фотографии. Они не совсем удачны. Извините.

С уважением ст.п. вожатая Крылова

Ребята 4-х классов (красные следопыты).» [9]

Вот и сошлись прошлое и современное: Оля Малышева была её ученицей, окончившей Хабаровскую авиашколу – одну из первых школ 0совиахима. Рекордсмены-планеристки в тридцатые предгрозовые годы стремились овладеть военной техникой. Руководитель школы военлет Кокорина знала это по собственному опыту. Ей самой воевать не пришлось (1937 год «внес коррективы» в военную карьеру), однако в появлении будущего женского авиаполка есть значительная доля ее труда. Вот бандероль – письмо и книга. И такая важная и согревающая ее надпись на книге Р. Е. Ароновой «Ночные ведьмы»:

«Дорогой Зинаиде Петровне от любящей Вас ученицы – учлета Хабаровской летной школы (1932-33).

Спасибо за то, что научили, как бороться с трудностями!

Распопова Нина, Гер. Сов. Союза. 24–1–70 г.» [10]

Хабаровская школа, ее школа, дала стране много женщин-авиаторов.

Как же ответить ребятам? Написать общее письмо?

Что-то вроде автобиографии? Однажды по просьбе Музея Центрального Дома авиации она написала о своей жизни. Получилось двенадцать страниц – перечень фактов. Не в таком объёме ждет рассказа читатель: «не втискивать материал» в документальный очерк, а написать книгу о трудной судьбе конкретного человека – одного из тех, кто неуклонно шел к своей необычной цели. Материалы есть в архивах авиашкол, в отдельных публикациях бывших учлетов-качинцев.

Это будет рассказ о первой высшей школе военных летчиков, написанный выпускницей этой школы – первым военлетом-женщиной.

А если написать живое повествование от первого лица? И войдут туда личные воспоминания– и те, что подсказаны этими письмами её друзей, однополчан и сослуживцев, запомнивших её в разных ситуациях тех лет. А ещё есть документы и фотографии: рассказу нужна достоверность. И не беда, если одни факты и события укрупнятся, обрастут подробностями, а другие будут просто упомянуты (жизнь была долгой – не все запомнилось, а может и просто не нужны они для сюжета такого рассказа). Некоторые – сохранились в документах Центрального Музея авиации и космонавтики, другие – в Музее Качинской летной школы в Волгограде. Документальный очерк В. М. Пескова может быть дополнен материалами других авторов. Пусть будет так.

(немного о детстве и «доавиационной» юности)

Что было в детстве? И было ли оно беззаботным – то время, которое многие люди называют самой счастливой порою?

Вот одно из первых моих воспоминаний:

– Зинуша, вставай! Лешка кряхтит: видно, мокрый уже. Посмотри. Я ухожу, – мать на минуту склонилась надо мною и уже от двери напоминает, – каша телогрейкой накрыта.

Так начинается каждое утро. Ответственность за двух малышей-погодков лежит на мне – старшей. Маму мы почти не видим. Она работает поденщицей у состоятельных людей: ежедневно проводит уборку в нескольких квартирах. Оплата не велика, но другой работы нет. Есть даже одно преимущество: квартиры расположены в соседних домах и в перерывах мама может раза три-четыре забежать на полчаса домой.

Поселок небольшой – прииск Журавлик в Пермской губернии. Состоятельных людей здесь немного – это семьи инженеров, у которых и работает мама. Отец всю жизнь был рабочим на этом прииске. Там я и родилась 18 октября 1898 года. Очень рано семья осиротела: отец умер от туберкулеза легких в 1902 году. Осталось трое детей-погодков, из которых мне, старшей, было четыре года.

Примерно в 1905 году, когда мы переехали в Пермь, мама поступила сиделкой в заводскую больницу, где и работала до конца жизни. Мы с сестрой Соней начали учиться в церковно-приходской школе, а летом помогали маме в больнице.

По окончании школы я сделала первый самостоятельный выбор: можно было остаться на постоянную работу в больнице или попытаться учиться дальше. Одно условие было непременным – обязательно работать: деньги были нужны и для семьи, и для оплаты обучения.