Чапаев - Владимир Дайнес Страница 3

Позже Чапаев несколько по — иному излагал ряд фактов своей биографии.

— Воевать умел, а грамоты не знаю никакой, — рассказывал Василий Иванович комиссару Клычкову. — И так-то мне тошно, стыдобушка берет, да и зависть погрызла: читают ребята, пишут кругом, а я и знать не знаю ничего… Как-то, помню, «серым чертом» прапорщик меня обозвал, а я его как шугану по — русски в три этажа, — зло уж больно взяло… Так все лычки у меня и ободрали, остался я опять на солдатском низу. Зато грамоте тут обучился: читать и писать, все как есть заучил.

Один из активных участников Гражданской войны в России И. С. Кутяков в своей книге «Боевой путь Чапаева» передает следующий рассказ В. И. Чапаева:

«Детство мое было мрачным, тяжелым. Много пришлось унижаться и голодать. С малых лет мыкался по чужим людям. В школу не ходил: не было одежды и обуви… Так и остался неучем… Вот теперь многие спрашивают: «И как ты, Чапаев, дивизией управляешься?» А так, что я к этому сам пришел. Через партию, через революцию…»

И далее Кутяков пишет:

«Собственно в это время, в окопах, в моменты затишья на фронте (речь идет о Первой мировой войне. — Авт.), он и выучился читать. Чапаев знакомится с биографиями прославленных полководцев: Ганнибала, Суворова, Наполеона. Этими книгами фронтовое офицерство охотно снабжало солдат. Но были и другие книги, которые читались тайком. К числу их относились некоторые лубочные издания о Степане Разине, Пугачеве, Чуркине и Гарибальди. В этих книгах Чапаев находил образы героев, выражавших стремления и чаяния широких народных масс. Чапаев невольно отождествлял себя с Разиным, Пугачевым. Он тоже хотел бы повести за собой на — родные массы против генералов, против купцов, против царя, заживо похоронивших в окопах миллионы трудящихся".

Прежде чем продолжить наш рассказ, скажем несколько слов об И. С. Кутякове. Он родился в 1897 г. в крестьянской семье, принимал участие в Первой мировой войне. В апреле 1918 г. бывший младший унтер — офицер Кутяков сформировал Новозахаринский красногвардейский отряд, который затем вошел в состав 2-го Николаевского стрелкового полка. В последующем Иван Семенович был начальником пешей разведки, командиром батальона, полка, бригады. После гибели Чапаева возглавил 25-ю стрелковую дивизию. За отвагу и храбрость награжден тремя орденами Красного Знамени, орденом Красного Знамени Хорезмской Народной Советской Республики, Почетным революционным оружием. В 1923 г. окончил Военную академию РККА, занимал командные должности в Красной Армии. В 1938 г., несмотря на заслуги, был расстрелян.

Вывод Кутякова о готовности Василия Ивановича «повести за собой народные массы» был штампом для литературы того времени. А как же иначе объяснить поведение будущего «полководца»? Ведь генералы, купцы, царь — были «врагами народа» — так характеризовали их большевики, и с этим спорить в 30-е гг. прошлого века было связано с риском для жизни.

В анкете при поступлении в декабре 1918 г. на ускоренный курс Академии Генерального штаба РККА В. И. Чапаев в графе «Какое общее образование получили: указать все учебные заведения, в которых учились» записал — «Самоучка», а в графе «Ваше социальное положение: Рабочий, крестьянин, интеллигент» — для солидности указал: «Рабочий». Мы не знаем истинных причин, по которым Василий Иванович решил отмежеваться от крестьянства и скрыть свое начальное образование. Возможно, это была дань моде того времени, когда происхождение из рабочих давало гарантию для служебного роста.

Четырнадцати лет Василий был отдан отцом к купцу Белоглазову в «мальчики». Об этом периоде жизни Василия Ивановича подробно говорится в книге Кутякова «Боевой путь Чапаева». Воспользуемся ею.

Чапаев работал без платы, за кусок хлеба. Купец обещал Ивану Степановичу сделать из мальчика «торгового человека», то есть приказчика. Василий служил два года. Первое время он подметал полы, мыл окна в магазине, помогал на кухне стряпухе, носил воду и топил баню для купеческой семьи. Шустрый, мальчик старательно выполнял всю поручаемую ему работу.

Вскоре купец стал «доверять» Василию разносить покупки по домам именитых покупателей, а затем поставил и за прилавок. С этого же дня хозяин приступил к «обучению» Чапаева. Вначале намеками, а затем с грубой откровенностью Белоглазов объяснил великую заповедь «торгового дела»: «Не обманешь — не продашь, не обвесишь — не наживешься». Но мальчик вдруг оказался непонятливым. Пряча глаза от хозяина, он отпускал покупателям товар полным весом и полной мерой. Купец сердился и все чаще «поощрял» его подзатыльниками. Но Василий упорствовал. Изредка в магазин заглядывал Иван Степанович. Он робко вставал где-либо в сторонке и внимательно следил за тем, как торгует его сын. Выждав момент, когда хозяин и старший приказчик отлучались из магазина, он подходил к сыну и не то с упреком, не то с угрозой говорил:

— Не воруй, Вася, будь честен!

После этого он надвигал на глаза фуражку и незаметно уходил из магазина. Чапаев до конца жизни помнил слова отца. Убедившись в нежелании мальчика обвешивать покупателей, хозяин не только не назначил ему плату, но даже перестал выдавать одежду. Василию ничего не оставалось делать, как уйти.

В романе «Чапаев» наш герой рассказывал комиссару Клычкову:

«— Торговать учился, воровать норовился, да не вышло ничего — очень уж не по душе был этот мне обман… Купец — ни чистым живет обманом, а ежели обмана не будет в купце, — жить ему сразу станет нечем. Вот я тогда это все и понял, а как понял — ничем тут меня не вразумишь: не хочу да не хочу, так и ушел. Што теперь я злой против купца, так все оттого, што знаю я его насквозь, сатану: тут я лучше Ленина социалистом буду потому што на практике всеx купцов разглядел и твердо-натвердо знаю, што отнять у них следственно все, у подлецов, подчистую разделать, кобелей. Плюнул я на торговлю в тот раз и подумал промеж себя: чего же, мол, делать-то я стану, сирота? А в годах был — по семнадцатому. Мерекал — мерекал, да и выдумал по Волге ходить, по городам, народ всякий рассмотреть да как кто живет — разузнать самолично…»

По свидетельству Кутякова, Василий Иванович вскоре нанялся половым в одну харчевню — чайную. Хозяин чайной положил ему 3 рубля в месяц. В чайной Василия ожидала еще худшая кабала, чем у купца. С раннего утра и до 2–4 часов ночи, подгоняемый пьяными окриками посетителей и подзатыльниками хозяина, Чапаев бегал от стола к столу. Домой не ходил: не хватало сил. Спал тут же в чайной, на грязном столе или на полу. В довершение всего хозяин требовал от служащих, чтобы они обсчитывали посетителей — балаковских грузчиков и крестьян, приезжавших в Балаково на базар. Но Василий упорно отказывался воровать, и через год владелец чайной уволил его.

Оставшись без заработка, Чапаев решил наняться к одному старику шарманщику, не раз уже соблазнявшему Василия жизнью беззаботных бродяг.

«Старик — шарманщик видел Чапаева в чайной, — пишет Кутяков. — Веселый, смышленый мальчик понравился старику, нравился ему и сильный голос Чапаева, и теперь, встречая его на улицах, он стая усиленно звать его с собой. Он рассказывал Чапаеву о богатых волжских городах, о всероссийской нижегородской ярмарке, сулил ему вольную жизнь. Чапаев не устоял перед соблазном.