Виктор Тихонов. Жизнь во имя хоккея - Дмитрий Федоров Страница 3

В результате в первый день Виктор, Катя и Максим, получив паспорта болельщиков, подъезжали к территории олимпийского парка и просили пустить их на специальный транспорт для людей с ограниченными возможностями. Это такой состав с паровозиком, на котором можно было доехать до стадиона.

На стадионе же быстро выяснилось, что у всех чиновников необходимые пропуска для парковки рядом с ареной есть (а кто б сомневался?!). Катя стала звонить в Олимпийский комитет, чтобы добиться справедливости. А там сказали, что Федерация подавала списки ещё до Олимпиады, и Тихонов в них не значится!

Это было бы смешно, когда бы не было так грустно… Но наша Катя – юрист грамотный и цепкий. Вопрос в тот же день был решён благодаря личному вмешательству бывшего президента ФХР Александра Стеблина. Уже со второго игрового дня подъезжали к внутреннему лифту дворца.

Можете представить себе, с какими переживаниями я выслушивала рассказы об этих «приключениях», когда они вернулись. Тем более что чересчур неожиданными они для меня не были (об этом – чуть ниже). И я категорически возражала, когда уже через пару месяцев муж засобирался в Минск на чемпионат мира. Но он был очень настойчив: хочу, говорит, посмотреть, как в Минске наш внук сыграет. Ведь в Сочи ему на льду приходилось бывать нечасто…

И опять Катя поехала с ним, молодец! Всё она организовала идеально. И поселили хорошо, и места на стадионе удобные. То есть он полноценно посмотрел матчи. И в раздевалку зашёл после награждения Виктора золотой чемпионской медалью (которую внук, со словами «Это и твоя награда, дед!», надел ему на шею). А раньше этого не было. Раньше его всегда куда-то засылали на неудобные места…

Да простит меня читатель за небольшое отступление. Хочу объяснить, почему для меня не стали неожиданностью сочинские «приключения» Виктора… В течение последних семи-восьми лет Федерация селила Виктора в гостиницы, удаленные от арен, билеты на матчи давала на плохие места.

Он и в раздевалку зашёл после награждения Виктора золотой чемпионской медалью (которую внук, со словами «Это и твоя награда, дед!», надел ему на шею).

Как правило, его выручал или глава Международной федерации хоккея Рене Фазель, или ещё кто-нибудь из больших руководителей, при их содействии его приглашали в VIP-ложу. Замечу: перед каждым чемпионатом мира я просила мужа: «Виктор, ну не стесняйся ты, говори ФХР, что тебе нужно». Я же знаю, как ему тяжело идти, знаю, что никому не станет он рассказывать, как ему сложно. Но – из года в год ситуация повторялась. Везде в ложах – знакомые, друзья, родственники руководителей Федерации, у них парковки, пропуска. А Тихонову хорошего места не доставалось.

И не сказать, что ФХР напрочь забыла Виктора Тихонова. Тот же Владислав Третьяк, если ему было нужно, например, попросить о чем-то Путина, – к Виктору всегда обращался. И я не припомню случая, чтобы муж ему отказал…

В общем, расслабляться ему не давали. Хотя были и те, кого такое отношение к легенде советского хоккея возмущало. Помню, как заступился Владимир Юрзинов: «Что же вы делаете, куда Тихонова посадили?!». Но сам Виктор своего к этому отношения практически не проявлял.

Впрочем, вернёмся к книге.

Уже года за два до той фразы, произнесённой летом 2014-го (с которой я начала эту книгу), он, мне кажется, принялся готовиться к работе над нею. Доставал все свои архивные записи, рассыпал их по квартире, отбирал, кое-что выбрасывал. Пишу «кое-что», а ведь я мешками выносила на помойку бумаги. Потому что он приводил всё в систему.

Готовился тщательно. Очевидно, что желание обобщить, написать у него вызрело давно. Раз он со мной обсудил… Виктор вообще свои идеи всегда вынашивает в себе до тех пор, пока не осмотрит их со всех сторон. Поделился со мной – значит, готов, будет писать, взвесил все «за» и «против», определил главные направления… И, хотя интонация как бы нерешительная («Наверное, настало время»), мне ясно: время пришло, он готов, работа начинается.

Ну вот, я по-прежнему о Викторе – в настоящем времени… До сих пор так о нём думаю, так вижу его…

Он не успел – не получилось у него написать книгу. Что ж, это сделаю я. Нет, не за него. Мы же вместе – более шестидесяти лет, я делила с ним всю его жизнь. И знаю, что он хотел сказать в своей книге.

Сразу же хочу отсеять мысль, которая, наверное, появилась у некоторых читателей: не стану писать исключительно о всяких склоках. Хотя они были – и с хоккеистами, и с руководителями. Что-то ему очень не нравилось, да… Но он ставил на первое место работу. Поэтому сотрудничал даже с теми, кого не уважал. Если это надо для дела! Он не умел грубо говорить, не умел ругаться. Просто занимался своим делом. Но я-то знаю, кто у него был на хорошем счету, а кто на плохом.

Виктор, размышляя о книге, говорил, что прошло много лет и можно раскрыть некоторые нюансы. Значит, хотел рассказать о том, что было в командах негативного, о трудностях. О том, как приходилось помогать ребятам, прикрывать. Всякое ведь бывало.

Допустим, сборы перед большими соревнованиями, особый режим. И мне приходилось слышать (да и читать) шуточки о «колючей проволоке», излишней строгости. Мол, нужны ли такие сборы? Для Виктора ответ очевиден: именно они помогали выигрывать. Даже корифеи нашего хоккея на эту тему помалкивают, не говорят о нарушениях режима. А ведь речь идёт о том, чтобы не было пьянства. Чтобы нормальный рабочий день получался: зарядка, завтрак, обед, отдых. Чтобы команда была готова к игре.

Не будем лукавить: защита команды от пьянства – та ещё тренерская проблема! Сколько раз муж рассказывал мне (да я и из других источников знала), как игроки куда-то ходили, кто и сколько мог выпить. Для меня это ужас, кошмар! Но ведь так было! И Виктор об этом собирался рассказать.

Вообще-то, Виктор – прекрасный рассказчик. Об этом далеко не все знают, в деловом общении он немногословен. Но если его попросят приятные ему люди, если разговор пойдёт на интересную ему тему – остановить его невозможно. Даже я, слушая много раз одно и то же – в разных кругах, в разных компаниях, – поддавалась обаянию его рассказов о хоккее.

Он не успел – не получилось у него написать книгу. Что ж, это сделаю я. Нет, не за него. Мы же вместе – более шестидесяти лет, я делила с ним всю его жизнь. И знаю, что он хотел сказать в своей книге.

К сожалению, не нашлось журналиста, соавтора, который бы подтолкнул его к написанию этой книги. Хотя, конечно, у него были хорошие знакомые в среде журналистов. В Риге он был очень дружен с корреспондентом газеты «Советская молодежь» Виктором Резник-Мартовым. У них был человеческий контакт, и муж даже считался нештатным сотрудником газеты: ещё будучи тренером рижского «Динамо», несколько лет ездил с Резник-Мартовым на чемпионаты мира и писал вместе с журналистом репортажи. Все отмечали, что это было невероятно интересно.

Дружил он и с Олегом Спасским, написавшим множество книг о советских хоккеистах. Более того, именно Олег подтолкнул его к тому, чтобы он и сам сел за перо. Помогал, конечно… Но после смерти Спасского у Виктора не было такого близкого человека, чтобы можно было откровенно поделиться.