Филипп Орлеанский. Регент - Филипп Эрланже Страница 3

В полузаточении, в котором оказалась Мадам, где компанию ей составляли лишь многочисленные портреты рейнской родни, ее единственной радостью стал сын. Около этого ребенка находил отдохновение и Месье, когда ему хотелось покоя и чистоты.

Ласковый ребенок питал к нему такую же нежность. С раннего детства он привык к роли, которая была отведена ему согласно жестким правилам этикета, и с важностью присутствовал в расшитой золотом одежде на свадьбах своих сводных сестер, одна из которых вышла за короля Испании, а другая — за герцога Савойского.

Его врожденные ум и сообразительность пугали окружающих. Гороскоп предсказывал ему тиару.

Когда Филиппу исполнилось шесть лет, попечение над ним перешло от женщин к гувернерам. В течение пяти лет эту должность по очереди занимали герцоги Навай, Эстрад, Ла Вьёвиль, сменяя один другого после смерти предшественника. Однако эти гранды, выбранные среди многих из-за знатности своих родов, оказывали на личность ученика гораздо меньшее влияние, нежели два воспитателя — Фонтенэ и Лабертьер. Мироощущение принца формирует его наставник Сен-Лоран, умный и достойный человек, «призванный воспитывать королей», но, к сожалению, находившийся уже в очень преклонном возрасте.

Сен-Лорану нужен помощник, который бы проверял домашние задания герцога Шартрского, исправлял ошибки, искал слова в словаре. Он советуется со своим другом, викарием архиепископа Реймсского, который рекомендует ему молодого Гийома Дюбуа, сына аптекаря из Брив-ля-Гайард. Этот молодой человек, образованный, но бедный, недавно получил стипендию коллежа Сен-Мишель, чтобы пополнить свои познания в истории и теологии. Не будучи посвящен в сан, он старался одеждой походить на служителя церкви, полагая, что так ему легче будет пробить себе дорогу в большой мир. Покоренный его умом, Сен-Лоран вводит молодого человека в дом принца.

Через несколько недель Дюбуа сделался совершенно незаменим. Изворотливость лисенка, попавшего в курятник, обаяние завоевали ему всеобщую симпатию — от Мадам до шевалье Лотарингского. Он так хорошо умел уладить трудности, оказать услугу, обронить ненавязчивый комплимент! Благодаря ему занятия становились такими увлекательными, что Филипп начал предпочитать их отдыху. Знатные и могущественные придворные — отец де Ла Шез, духовник его величества, и Фенелон, воспитатель герцога Бургундского, — прекрасно относились к юному аббату и восхищались его умом.

Сен-Лоран, очарованный своим помощником, все больше и больше расширял круг его обязанностей. Сам он в 1687 году умирает, к отчаянию герцога Шартрского. Долгое время обсуждается вопрос о преемнике, а пока было решено разрешить Гийому Дюбуа продолжать занятия. Интригану понадобилось совсем немного времени, чтобы закрепить за собой это место.

По своим знаниям, уму и работоспособности Дюбуа был вполне достоин его — но не по характеру и не по нравственным качествам. Он не был ни чудовищем, ни гением, да и не считал себя таковым. Это был просто честолюбивый, ловкий человек, умный, но лишенный какого-либо представления о морали.

Будучи низкого происхождения, что он считал неодолимым препятствием для карьеры, достойной его способностей, человек этот отказался смириться и отправился на завоевание мира — без излишней щепетильности. Путь его был усеян препятствиями, но он старался не упустить ни одного шанса. Все современники говорили, что у него вид загнанного зверя. Нервный, с пронзительным взглядом и саркастической усмешкой, Дюбуа постоянно был начеку, ловя и используя все — как доброе движение чьей-то души, так и дурной поступок.

Немногие оставляют после себя такой странный след. Если Сен-Симон [6] и вертится в гробу, то из-за того, что питал доверие к этому хамелеону, которому было поручено воспитание герцога Шартрского.

Два поколения бездумно повторяли, что Филипп был развращен своим воспитателем. Однако с близкого расстояния доводы обвинения кажутся не намного серьезнее доводов защиты.

Неверие будущего регента? Но Дюбуа даже не поручали воспитывать его религиозным. Скептичный, но терпимый в вопросах веры, Филипп доказал, сколь велико его уважение к янсенистам [7], а незадолго до смерти начал склоняться к переходу в другую веру.

Его распущенность? Но он не переходит определенных границ, как это без всяких угрызений совести делал Людовик XV, столь превозносимый всеми. Он никогда не уводил жен от их мужей и никогда не разрешал своим любовницам вмешиваться в государственные дела.

Что еще? Дюбуа нисколько не повлиял на врожденную доброту Филиппа, на его великодушие, терпимость, уважение к отцу, чувствительность. И он сумел сделать принца самым храбрым, самым образованным, самым блестящим представителем своего поколения.

С того времени, как Сен-Симон стал приятелем Филиппа, аббату доставались лишь упреки. Однако все признают, что Дюбуа дал принцу гораздо больше, чем изысканные манеры и некоторые познания в области военного искусства. Естественные науки, математика, химия, право, география, дипломатическое искусство — это было, пожалуй, слишком для принца из младшей ветви королевского дома. Мадам горячо защищала наставника своего сына от всех нападок; ее поддерживал и духовник короля.

В свои пятнадцать лет Филипп был изысканным принцем — таких Франция не знала с того времени, когда занималась блистательная заря юности Генриха III. Филипп затмевал собой и наследника престола, неповоротливого тугодума, и герцога Бургундского, и болезненно робкого герцога Анжуйского, и герцога де Бёрри, красивого, но недалекого ребенка. Людовик XIV хмурился, видя эту непочтительность природы. Он утешался, лаская своего любимца, герцога Менского, старшего из незаконнорожденных сыновей мадам де Монтеспан. Но увы! Этот ученик мадам де Ментенон был очень одаренным, но зато не отличался храбростью и твердостью.

Все молодые люди королевского семейства отличались меланхоличностью — наследство Австрийского дома, а точнее их бабушки, Марии Терезии. И только юный герцог Шартрский напоминал Генриха IV.

Он очень быстро пошел по стопам Генриха IV. Уроки любовного искусства в четырнадцать лет ему преподала одна пятидесятилетняя графиня, и, вооруженный этими знаниями, он с головой ушел в развлечения. Дюбуа делал вид, что ничего не замечает.

Однажды привратник Пале-Рояль пришел жаловаться к их величеству: его дочь была беременна, и виновник этого — его светлость. Известие произвело некоторое замешательство. Мадам де Ментенон, втыкая иголку в свое огромное кресло, бросает замечание о распущенности современных нравов. Филиппа сурово отчитали, но это нисколько не улучшило его поведения.