Тибет: сияние пустоты - Елена Молодцова Страница 3

Но до этого было еще далеко, пока Брангринмо и Брангринпо успели только произвести на свет потомство – трех сыновей и трех дочерей, и все они были обезьянами, от которых и произошли жители Тибета. Постепенно у обезьян стали отпадать хвосты и выпадать теплая шерсть. Они замерзали, и нужда научила их изготавливать себе одежду – вначале из листьев деревьев, а потом и из других подручных материалов. Однако обезьян постигла еще одна беда: они сильно расплодились и съели все пригодные в пищу растения в округе. Начался голод, но милостивый Авалокита, ставший вместе с Тарой постоянным покровителем созданного племени, дал им семена ячменя, пшеницы, кукурузы и бобов. Обезьяны начали возделывать эти культуры и постепенно окончательно превратились в людей.

И люди эти сразу же разделились на две категории. Одни унаследовали самое мерзкое из природы животных-обезьян и из нрава горной ведьмы. Они стали краснолицыми от постоянного пьянства, завистливыми, попали в рабство ко многим самым низким страстям, возлюбили торговлю и барыши, развили в себе разрушительный дух соперничества. Эти люди обладают сильным телом и смелым сердцем, однако очень плохо соображают, совершенно неспособны к серьезному знанию, они постоянно смеются и хихикают, всегда радуются недостаткам других людей и своими повадками сильно напоминают зверей. Другие же восприняли от родителей их божественную природу бодхисаттвы и обликом стали похожи на небожителей, обрели большую и благородную душу, сделались милосердными и добродетельными. К тому же они никогда не ругаются, прекрасно владеют речью и несказанно умны. Две эти разновидности людей бок о бок живут в Тибете по сей день.

У меня сложилось впечатление, что сами тибетцы полушутя, полусерьезно верят в такую версию своего происхождения, которым гордятся: ведь они произошли от прекрасных бодхисаттв. Когда едешь по бесконечному горному серпантину сказочно прекрасных Гималаев к границе с Тибетом, на всем пути каменные парапеты дороги просто усыпаны сидящими обезьянками с симпатичными любопытными мордашками. Они беззастенчиво заглядывают в окна машины и чрезвычайно осмысленно смотрят тебе в глаза, причем, в отличие от других животных, не избегают взгляда в упор. Если попросить водителя остановить машину, он с радостной готовностью выполнит твою просьбу, и ты сможешь попытаться подойти к забавным зверькам. Однако попытка обречена на провал, потому что обезьяны позволяют человеку приблизиться к себе лишь на безопасное с их точки зрения расстояние, после чего бесследно исчезают, словно растворяясь в горах. Кладешь на парапет лакомство – и сразу же возникает огромный вожак-самец. Неусыпно следя за тем, чтобы путешественник не перешел запретную черту, спокойно и важно, с сознанием «я в своем праве», он не торопясь поедает все, даже не думая делиться со своими подданными, маленькие мордашки которых осторожно выглядывают отовсюду. И каждый шофер, везший меня по этой дороге, с лукавой улыбкой, но в то же время вполне серьезно обязательно сообщал, что они, тибетцы, являются потомками этих самых обезьян. В знак своего происхождения от краснолицых обезьян тибетцы до сих пор соблюдают обычай в торжественных случаях, а иногда и в повседневной жизни, окрашивать лица в красный цвет.

Еще тибетцы именуют себя народом Бод, ибо так называется центральная часть Тибета, которая начинается на восток от реки Тисе и озера Манасаровар и тянется вдоль берегов реки Цангпо (Брахмапутры). Народ этот, по всей видимости, возник после того, как немногочисленные тибетские племена, о которых нам очень мало известно, были подчинены и ассимилированы представителями одной из ветвей древних цянских племен, живших в верхнем и среднем течении реки Хуанхэ и вторгшихся с севера на тибетское плато. Так сложился тибетский этнос, и уже в V веке н.э. китайская летопись упоминает о некоем Фаньни, который создал в Тибете царство, царствовал милосердно и потому привел всех под свою власть.

Впрочем, наши исторические сведения по вопросу происхождения тибетцев и их государства крайне недостоверны и ненадежны. Но зато в нашем распоряжении имеется множество очень красивых легенд, несущих в себе много полезной информации. Фаньни, о котором упоминают китайские источники, – это, скорее всего, тибетский цэнпо (государь) Ньятри.

Согласно тибетской версии, будущий царь Ньятри Цэнпо был долгожданным сыном индийского царя Уддаяны из Ватсы. Но когда царь впервые увидел новорожденного царевича, он не смог удержаться от крика. И было отчего: рот младенца был полон зубов, на лице красовались синие брови, а пальцы на руках и ногах были соединены перепонками, как у гуся. Вдобавок придворный астролог, посмотрев гороскоп царевича, тут же предсказал, что ему суждено править еще до смерти царя. Словом, было над чем призадуматься.

Илл. 2. Бодхисаттва Ваджрапани (танка)

Долго думали собравшиеся великие брахманы и наконец произнесли пророчество: если отправить ребенка в северную Снежную Страну, то есть в Тибет, он сможет принести пользу многим живым существам. Так и сделали. Четыре быстрейших скорохода поставили на свои шеи четыре опоры золотого трона, посадили на него мальчика и двинулись в путь. Достигнув Тибета, они опустили трон в горное ущелье и ушли, оставив царевича одного. Дул сильный ветер, солнце клонилось к закату, но малыш спокойно сидел и ждал. Проходившие мимо охотники увидели странного ребенка на золотом троне и тут же созвали главнейших жрецов бон – царствовавшей тогда в Тибете религии, – а также глав различных племен. Жрецы спросили ребенка: «Кто ты?». Он ответил: «Я – цэнпо (могучий)». На вопрос о том, откуда он пришел, мальчик указал пальцем на небо. А Небо было главным богом у последователей бон. И жрецы объявили ребенка богом, осознав его небесное происхождение. Вожди же племен, уставшие от разрозненности, решили, что, поскольку у них нет царя, Небо сжалилось над ними и послало им правителя – ведь ребенок сидел на золотом троне, обладал совершенно необычной внешностью и к тому же демонстрировал поистине неземное спокойствие. Правда, вновь прибывший царь и его будущие подданные, собравшиеся у трона, не могли понять язык друг друга, но это абсолютно никого не смутило.

Четверо самых сильных мужчин подняли трон, водрузили его ножки на свои шеи и отнесли наконец-то обретенного правителя в город. Здесь он и получил свое имя Ньятри Цэнпо, что значит и Могучий На Троне Шей, то есть царь, взошедший на престол на шеях. Тут же родилась новая легенда, согласно которой найденный таинственный ребенок был сыном самого Неба, то есть небесным божеством (лха), и на глазах у всех спустился к людям со священной горы, соединяющей земное и небесное царства. Как бы то ни было, мудрые индийские брахманы и астрологи, а также тибетские жрецы не ошиблись в своих предсказаниях: Ньятри Цэнпо стал мудрым и справедливым государем, сделавшим счастливыми своих подданных.

Вся дальнейшая дошедшая до нас письменная история Тибета является, по сути, историей прихода учения буддизма в эту страну гор и снегов; она очень тесно сплетена с легендами, неотличимыми в сознании истинного буддиста от реальности. Внимательному же читателю легенды расскажут больше, чем самая выверенная история.