Немецкий след в истории отечественной авиации - Дмитрий Хазанов Страница 3

Получивший от Шеффера подробное разъяснение замысла и деталей постройки, Шнейдер позже подробно описал, как Леппих, взвесив гондолу, кроил оболочку из расчета кубометр водорода на килограмм веса. Пропитанную лаком Шеффера оболочку для устрашения неприятеля и облегчения раскроя раскрасили под «осу». В нее из стоящих вдоль стен бочек с серной кислотой и железными опилками протянули матерчатые рукава, по которым аэростат наполняли водородом. Проливной дождь с грозой чуть не погубил всю затею — оболочка намокла, в бочки попала вода, качество водорода ухудшилось…

Между тем началось вторжение Наполеона в Россию. Ростопчин, свято веривший в успех машины Леппиха, докладывая о состоянии дел, просил у императора позволения служить в армии прапорщиком или помощником Леппиха. В ответ от Александра 8 августа пришла инструкция: «Как только Леппих окончит свои приготовления, составьте ему экипаж для лодки из людей надежных и смышленых и отправьте нарочного с известием к генералу Кутузову, чтобы предупредить его. Я уже сообщил ему об этом предприятии. Но прошу вас рекомендовать Леппиху быть очень внимательным, когда он будет спускаться в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки неприятеля. Необходимо, чтоб он согласовал свои действия с действиями главнокомандующего; поэтому, прежде нежели он их начнет, необходимо, чтобы он опустился в главной квартире и переговорил с главнокомандующим. Скажите ему также, чтобы он был осторожен, спустившись на землю, поднял и укрепил свой шар с помощью веревки, чтобы он не был окружен и изучен любопытными армейцами, среди которых может оказаться какой-нибудь вражеский шпион».

Удивившись наличию у него «военно-воздушных сил», Кутузов накануне Бородинского сражения запрашивал Ростопчина «об еростате, который тайно готовится близ Москвы. Можно ли им будет воспользоваться, прошу мне сказать, и как его употребить удобнее».

Тем временем враг наступал, 10 августа оставили Смоленск, и в Москве стали готовиться к эвакуации. 13 августа Ростопчин сообщил царю, что началась сборка аэростата, оболочка из тафты уже сшита. По его словам, уже были готовы и два маленьких шара, которые будут следовать за большим. Леппих утверждал, что для завершения работ оставалось не более трех дней. К этому времени уже было истрачено 130 тыс. рублей, но по мнению Ростопчина, если бы удалось это предприятие, то не жалко было и миллиона. В случае срочной эвакуации Ростопчин планировал отправить имущество Леппиха в Нижний Новгород, до Коломны на подводах, а потом по воде.

Время текло неумолимо, к обещанному сроку большой шар закончить не удалось, Леппих взялся за опыты с маленькими. К этому времени в народ проникли разные слухи о воздушном шаре, и граф Ростопчин счел за лучшее в своих «афишках», расклеенных по городу 22 августа, «официально» объявить москвичам: «Здесь мне поручено от Государя было сделать большой шар, на котором 50 человек полетят, куда захотят, и по ветру, и против ветра; а что от него будет, узнаете и порадуетесь. Если погода будет хороша, то завтра или после завтра ко мне будет маленкой шар для пробы. Я вам заявляю, чтобы вы, увидя его, не подумали, что его от злодея, а он сделан к его вреду и погибели». Одновременно Ростопчин 23 августа сообщил царю, что «Легших сделал малый шар, который поднимает пять человек. Завтра будет опыт, о чем я известил город и, чтобы не пугались, заявил, что это делается против неприятеля. Я уже писал об этом князю Кутузову».

Место в экипаже нового летательного аппарата предложили Первому ратнику Московского ополчения С. Н. Глинке, но он отнесся к этому предложению весьма скептически. Насмешливо отзывались об «афишках» Ростопчина и его увлечении воздухоплаванием и другие современники. [3]

После «афишек» Ростопчина прошло больше недели, состоялась Бородинская битва, но москвичи так и не увидели в небе возбудивший столько толков и надежд воздушный шар. 29 августа Ростопчин был вынужден известить царя о неудаче Леппиха: «Он построил шар, который должен был поднять пять человек, и назначил мне час, когда он должен был подняться. Но вот прошло пять дней, и ничего не готово; вместо шести часов он употребил целых три дня, чтобы наполнить шар, который не поднимал и двух человек. Затем возникли затруднения. Потребовалась какая-то особенная сталь. Несмотря на его громкие утверждения, мои возражения о пружинах крыльев оказались справедливыми — они слабы по отношению к весу Большая машина не готова и, кажется, надо отказаться от возможности извлечь из нее ту пользу, которую ожидали».

Не слишком беспокоясь о бесполезно истраченных огромных суммах, Ростопчин так объяснил причины неудачи: «Менее всего, конечно, можно пожалеть об 148 000 руб., потраченных на изготовление шара. Леппих сумасшедший шарлатан, а Алопеус слишком был увлечен своим финским воображением».

Перед вступлением Наполеона в Москву Ростопчин отправил Леппиха в Петербург, а рабочих и все имущество мастерской вместе с недостроенным шаром и принадлежностями — в Нижний Новгород. В спешке многие громоздкие предметы увезти не успели, пришлось оставшиеся детали, в том числе шаблон для раскроя оболочки шара, лодку-гондолу, серную кислоту, станки, инструменты и некоторые другие материалы уничтожить. Но сжечь все не удалось и многие предметы и материалы достались французам.

Несмотря на беспрецедентную секретность, французы имели достаточно сведений об аэростате Леппихе. В Воронцово послали верховного судью армии генерала Лауера. Сохранилась его докладная от 12 сентября, содержащая «подробное описание разных вещей, найденных в строении на даче Воронцова, близ Москвы, принадлежащих к воздушному шару или адской машине, которую российское правительство велело сделать какому-то по имени Шмиту англичанину без сумнения [? — Авт.], но называемому себя немецким уроженцем, имевшим служить будто бы для истребления французской армии и ее амуниции».

В докладной подробно описана «лодка, которая должна была быть подвешена к оному шару, но которая была сожжена днем прежде вступления французских войск в Москву. Оная лодка находилась около 100 шагов от помянутого строения, имела около 60 стоп длины и 30 ширины, в ней находится много остатков винтов, гаек, гвоздей, крючьев, пружин и множество прочих железных снарядов всякого роду. Большой отруб дерева по виду шара, который, верно имел служить для образца. В двух горницах помянутого строения находится еще 180 великих бутыль купоросу, сверх оного назади и спереди онаго дому 70 бочек и 6 новых чанов необыкновенного сложения. В самом доме есть столярные и слесарные мастерские и некоторые нужные к оному инструменты. Примечено в маленьком белом домике, стоящем неподалече и впереди большого, следы разброшенного и растоптанного пороху».