Драма династии Стюартов - Людмила Ивонина Страница 3

С легкой руки Ф. Шиллера, а затем и С. Цвейга Марию и Елизавету часто противопоставляли друг другу: одна представала невинной жертвой, а другая — кровавым деспотом. На самом деле все было не так однозначно. Елизавета Тюдор была законной королевой, а Мария Стюарт являлась не единственной претенденткой на трон Англии. В Акте о престолонаследии 1543 года и в завещании Генриха VIII были упомянуты младшие дочери леди Френсис Грей — Екатерина и Мария, а юная шотландская королева, будучи внучатой племянницей Генриха, там не значилась вовсе. Но она до конца своих дней была уверена в своих правах на английскую корону, поскольку окружение внушало ей, что у нее их больше, чем у «бастардессы» Елизаветы. К тому же многие католики в Англии и за ее пределами считали в противовес «еретичке» Елизавете законной (или, во всяком случае, более желательной) правительницей именно Марию. А та сама всячески подчеркивала свой приоритет и не отказывалась от своих притязаний, даже находясь под следствием.

Поддержка Марии со стороны многих шотландских аристократов также объяснялась новыми возможностями, которые открылись перед ними после создания королевского двора по французскому образцу в Холирудском дворце Марии в Эдинбурге. Молодая и привлекательная королева, любящая музыку, танцы, маскарады, охоту и гольф, не могла не привлекать к себе дворян, отвыкших от придворной жизни за время войн. Возложив каждодневную административную работу на своих приближенных, Мария Стюарт старалась создать в Холируде маленькое подобие Лувра.

Молодая вдова вышла замуж за лорда Генри Дарнли. Крайне неудачный брак, вокруг которого было столько политических интриг! Выросшая при французском дворе, Мария Стюарт совсем не понимала Шотландию, находившуюся в разгаре борьбы сформировавшейся аграрной знати за власть и раздираемую противоречиями между католиками и протестантами. Сориентироваться королеве-католичке в этой сложнейшей политической обстановке было трудно. Скоро ее постигло разочарование в молодом и красивом, но недалеком аристократе. Спустя несколько месяцев после рождения их первенца Дарнли был убит.

Но перед этим жестокая смерть постигла Дэвида Риччо — итальянца, прибывшего в 1561 году ко двору в составе посольства герцога Савойского Эммануила-Филиберта. Он привлек внимание Марии благодаря своей внешности и музыкальным талантам и стал ее личным секретарем. После отставки опытных политиков, руководивших страной в начале ее самостоятельного правления, — графа Морея и Уильяма Мейтланда королева потеряла поддержку значительной части шотландского дворянства и все более стала опираться на иностранных советников, составлявших ее свиту. Это вызывало недовольство знати. Королеву стали подозревать в любовной связи с Риччо; он был католиком, и уже одно это возбуждало к нему ненависть. Наконец в 1566 году составился заговор во главе с графом Мортоном, к которому примкнул и муж королевы, раздраженный холодностью жены и отстранением его от власти. Заговорщики ворвались в покои беременной Марии, схватили на ее глазах Риччо и нанесли ему, по свидетельству современников, 57 ножевых ран. [6]

Но в целом заговор провалился. Мария сделала вид, что примирилась с мужем, и сумела при его помощи расколоть ряды заговорщиков. Возмущенный предательством Дарнли, граф Мортон переслал королеве документы, подтверждающие причастность лорда к убийству Риччо. Но даже без этих бумаг разрыв между супругами стал свершившимся фактом.

В этой драматической обстановке 19 июня 1566 года в Эдинбургском замке родился их сын Джеймс, будущий Яков VI Шотландский и Яков I Английский. К этому моменту Дарнли уехал в Глазго и словно не заметил рождения сына, а неугомонная Мария влюбилась в яркого, мужественного и энергичного Джеймса Хепберна, графа Босуэлла. Поползли слухи о близящемся разводе Марии и Генри. Однако развод мог привести к объявлению их сына бастардом, что не входило в планы королевы.

В ночь с 9 на 10 февраля 1567 года взорвался начиненный пороховыми бочками дом в Керк-о’Фильде, где Дарнли накануне встречался с королевой и остался ночевать. Тело лорда, возможно убитого при попытке бегства из горящего дома, было найдено в прилегавшем саду. Какая из сложившихся к тому времени групп заговорщиков организовала убийство Дарнли, до сих пор покрыто тайной. Впрочем, в литературе уже давно была высказана мысль, что те, кто взорвал здание, могли и не знать всех деталей заговора.

В любом случае после убийства молва указывала на Марию как убийцу мужа, а последовавший затем, в мае, брак королевы с Босуэллом придал этим предположениям характер едва ли не факта. Биографы Якова I по сей день нередко называют его родителей по-шекспировски «Макбетами». [7] Судебный процесс в Эдинбурге, полностью оправдавший Босуэлла, был проведен настолько пристрастно, что только подлил масла в огонь. Ситуация обострялась, и о ней были детально осведомлены в Лондоне и Париже. Вскоре после гибели Дарнли в Эдинбурге появились французский и английский послы. Первый стремился к восстановлению власти Марии Стюарт, а второй должен был добиваться примирения королевы с лордами, наказания убийц Дарнли и отсылки принца Якова в Англию — возможно, уже тогда Елизавета рассматривала его как наследника престола.

Через месяц после замужества Мария стараниями лордов была заключена в замок Лохлевен и здесь 24 июля под давлением лордов отреклась от престола в пользу Якова. Новому шотландскому королю исполнился всего один год. Через пять дней, 29 июля того же 1567 года, его короновали в Стерлинге под именем Якова VI. Регентом при короле-ребенке стал спешно вернувшийся в Шотландию Морей. Если бы он отказался, этот пост занял бы Мортон. Коалиция лордов быстро распалась, и часть из них приняли сторону Марии, которая в начале мая 1568 года бежала из Лохлевена. В течение нескольких дней она собрала 5-6-тысячную армию, которая, однако, 13 мая была разгромлена при Лэнгсайде близ Глазго. И Мария приняла роковое решение — перешла на территорию Англии и отдалась под покровительство Елизаветы. [8]

Младенец на троне — мечта сепаратистов. Его перевозили из замка в замок, у него постоянно менялись регенты. Только за три года, с 1570-го по 1573-й, специалисты насчитали их семь человек. Детство Якова нельзя было назвать счастливым, но тем не менее он получил великолепное образование. Этому способствовало два обстоятельства. Во-первых, он обучался у прекрасных наставников, кочующих с ним из замка в замок, — Джорджа Бьюкенена и Питера Янга. Они рано начали приобщать его к углубленным научным штудиям и привили ему любовь к рассуждениям, особенно в сфере богословия. Выдающийся шотландский гуманист Джордж Бьюкенен привязался к мальчику и старался передать ему все то, что знал сам. Передал он много: Яков свободно изъяснялся на латыни, древнегреческом, французском и очень рано стал писать стихи. Анонимный сборник «Опыты подмастерья в искусстве поэзии» он издал, когда ему было 16 лет. А сочинять философские и богословские трактаты он начал еще раньше.

Во-вторых, мальчик, рожденный от красивых и вполне здоровых людей, был очень слаб физически. Возможно, в этом виновата обстановка непрерывного стресса, в которой он рос. Она же способствовала подозрительности и недружелюбию Якова по отношению к не понравившимся ему и незнакомым людям. До семи лет ему трудно было держаться на ногах, и он проводил время, лежа и читая. Это тоже в немалой степени содействовало образованию юного короля. Даже в будущем в силу слабого здоровья он почти не увлекался никакими физическими упражнениями. Он полюбил чисто королевское занятие — охоту и, подобно Александру Македонскому, полагал, что лучше выглядит верхом на лошади. [9] Только Александр предпочитал показываться на коне из-за непропорционально коротких ног, а Яков — из-за слабых ног и желания выглядеть величественнее.