Белая масаи - Коринна Хофманн Страница 30

В тот момент у нас не было времени предаваться размышлениям. Когда служащий попросил Лкетингу предъявить удостоверение личности, а меня – паспорт, чтобы записать наши данные, обнаружилось, что удостоверения личности у Лкетинги нет. Его украли в Момбасе. Служащий сделал озабоченное лицо и сказал, что Лкетинге следует заказать в Найроби новое удостоверение, на что уйдет не меньше двух месяцев. Только когда у него будут все данные, он назначит дату свадьбы и через шесть недель нас распишет, если не возникнет новых препятствий. Это означало, что самое позднее через три недели мне нужно было уехать из Кении, так как истекал срок действия моей продленной визы.

Лкетинга стал снова жевать траву, и я заговорила с ним о многоженстве. Он подтвердил, что его беспокоит тот факт, что после нашей свадьбы он не сможет взять еще одну жену. Эти слова больно ранили меня, но я постаралась сохранить хладнокровие. Для него это было совершенно нормально, а для меня, европейки, немыслимо. Я представила, как он будет жить со мной и еще с одной или двумя женами, и едва не задохнулась от ревности.

Пока я об этом думала, он сказал, что не женится на мне в этой конторе, если я не разрешу ему позднее жениться традиционным образом на женщине самбуру. Мое терпение лопнуло, и я расплакалась. Он испуганно посмотрел на меня и спросил: «Коринна, в чем проблема?» Я попыталась объяснить ему, что у нас, белых, так не принято и что совместную жизнь я представляю себе иначе. Он рассмеялся, обнял меня и даже поцеловал в губы. «Нет проблем, Коринна, ты теперь будешь моя первая жена». Он сказал, что хочет иметь много детей, не меньше восьми. Я усмехнулась и ответила, что хочу не больше двух. В том-то и дело, сказал мой воин, поэтому и будет лучше, если у него появятся дети и от другой жены. И вообще он не знает, могу ли я иметь детей, а без детей мужчина ничего не стоит. Этот аргумент показался мне разумным. Я и сама не знала, смогу ли родить ему ребенка, ведь до приезда в Кению эта тема меня не волновала. Мы поговорили, и я согласилась на следующее: если через два года я не рожу ему ребенка, он может жениться еще раз. В противном случае он должен ждать не менее пяти лет. Он с моим предложением согласился, и я успокоила себя, подумав, что пять лет – очень большой срок.

Мы вышли из номера и пошли гулять по Маралалу. Мы надеялись, что бензин подвезли, но его не было. Зато мы встретили моего вечного спасителя Тома с его юной женой. Совсем еще девочка, она стояла, смущенно потупив взгляд. Счастливой она не выглядела. Мы упомянули о том, что уже четыре дня ждем бензин, и Том посоветовал съездить в Лейк-Баринго. До него всего два часа езды, и бензин там есть всегда.

Мне надоело сидеть без дела, и его идея пришлась мне по душе. Я обещала Тому сафари и поэтому предложила ему и его жене поехать с нами. Он коротко переговорил с ней и сказал, что они не поедут, потому что девочка боится машин. Лкетинга рассмеялся и в конце концов ее убедил. Мы договорились выехать на следующее утро.

Мы стали искать местный гараж, владельцем которого тоже был сомалиец. У него я купила две пустые канистры и разместила их сзади в «лендровере». Мы привязали их веревками, и я почувствовала, что готова к новым приключениям. Счастливые, мы тронулись в путь. Только девочка стала как будто еще меньше и молчаливее. Она ехала, испуганно вцепившись в канистры.

Окруженные облаком пыли, мы продвигались по бесконечной ухабистой дороге. За все время нам не встретился ни один автомобиль. Иногда мимо проплывали стада зебр или жирафов, но мы не увидели ни одного указателя и никакого намека на присутствие людей. Внезапно «лендровер» резко наклонился вперед, и я потеряла над ним контроль. Оказалось, что у нас проколота шина. Менять колеса я не умела, за десять лет вождения мне не пришлось делать этого ни разу. «No problem», – сказал Том. Мы вытащили запасное колесо, крестовый ключ и доисторический домкрат. Чтобы его правильно установить, Том залез под машину. Он стал отвинчивать гайки крестовым ключом, но его края обтесались, и ключ никак не мог захватить гайку. Мы попробовали закрепить ключ с помощью песка, щепок и платков. Три гайки поддались, остальные даже не двигались. Нам пришлось сдаться. Жена Тома расплакалась и убежала в степь.

Том сказал, чтобы мы за нее не переживали, она вернется. Но Лкетинга все же привел ее обратно, потому что мы находились в другом округе, Баринго. Мы были потные, грязные, и нам очень хотелось пить. У нас было полно бензина, зато ни капли воды, потому что на длительное путешествие мы не рассчитывали. Мы сели в тени в надежде на то, что кто-нибудь будет проезжать мимо. В конце концов, эта дорога выглядела более укатанной, чем дорога в Барсалое.

Прошло несколько часов. Лкетинга вернулся из разведки и сообщил, что не нашел ни озера Баринго, ни деревни. Мы решили переночевать в «лендровере». Эта ночь показалась мне бесконечной. От голода, жажды и холода мы не сомкнули глаз. С утра мужчины тщетно попробовали снова отвинтить гайки. Мы решили подождать до полудня – вдруг помощь все же подоспеет? В горле у меня пересохло, губы потрескались. Девочка снова заплакала. Том начинал терять терпение.

Внезапно Лкетинга прислушался и сказал, что кто-то едет. Прошло несколько минут, прежде чем я тоже услышала гул мотора. К нашему огромному облегчению, мы увидели автобус сафари. Африканский водитель остановился и опустил стекло. Итальянские туристы с интересом нас разглядывали. Том рассказал водителю, что с нами произошло, но шофер ответил, что ему очень жаль, но он не имеет права сажать в автобус посторонних. Он протянул нам крестовый ключ, но тот оказался слишком маленьким. Я стала уговаривать водителя и даже предложила ему деньги, но он закрыл окно и уехал. Все это время итальянцы молчали и смотрели на меня довольно холодно. Наверное, я казалась им слишком грязной и одичавшей. Разъяренная, я прокричала вслед автобусу самые грязные ругательства. Мне было стыдно за белых, потому что ни один из туристов даже не попытался переубедить шофера.

Том сказал, что мы, по крайней мере, находимся на верной дороге. Только он хотел тронуться в путь пешком, как мы снова услышали звук мотора. На этот раз я была полна решимости не отпускать машину, не посадив в нее одного из нас. Это оказался такой же автобус сафари, тоже заполненный итальянскими туристами.

Пока Том и Лкетинга договаривались с водителем, который лишь равнодушно качал головой, я открыла заднюю дверь и отчаянно закричала: «Вы говорите по-английски?» «No, solo italiano» [16], – ответили мне. Но один молодой человек сказал: «Да, немного, а что у вас случилось?» Я сказала, что мы находимся здесь со вчерашнего утра, без воды и еды, и нам срочно нужна помощь. Водитель сказал: «Это нельзя» – и начал закрывать двери. Слава богу, молодой итальянец вступился за нас и сказал, что это они оплатили автобус и поэтому вправе решать, кому с ними ехать, а кому нет. Том сел в автобус, а я, облегченно вздохнув, поблагодарила туристов за поддержку.

Нам пришлось продержаться еще три часа, пока мы не увидели вдали облако пыли. Тома подвез владелец «лендровера». К нашей неописуемой радости, он привез хлеб и кока-колу. Я хотела напиться досыта, но Том предупредил меня, чтобы я пила маленькими глотками, иначе мне станет плохо. Сделав несколько глотков, я будто родилась заново – и поклялась себе больше никогда не выезжать на этой машине без питьевой воды.