Августейший мастер выживания. Жизнь Карла II - Стивен Кут Страница 30

Выяснилось, что в поместье скрывается некто Уильям Карлис, доблестный полковник-роялист. Карлис оставил Уорчестер одним из последних, и сейчас, когда его представили королю, тот со слезами на глазах обнял мужественного воина. В доме жена Уильяма Пендерелла предложила высокому гостю кружку нежирного молока и небольшой стакан пива. Промыв ноги, надев свежую пару чулок и попросив миссис Пендерелл высушить башмаки, для чего она использовала каминный уголь, Карл вновь вернулся к планам на ближайшее будущее. Вопрос о передвижении в светлое время суток по-прежнему даже не стоял, и было решено, что король с Карлисом проведут день где-нибудь поблизости, в Боскобельском лесу. У Карлиса уже был на примете большой дуб, в дупле которого он собирался укрыться; места там вполне хватало на двоих, и, одолжив у Уильяма Пендерелла лестницу, подушки, немного пива, хлеба и сыра, мужчины отправились в путь.

«Сидя на дереве, — вспоминал впоследствии Карл, мы видели, как сквозь заросли в поисках беглецов то и дело шныряли солдаты». Опасность была велика, но за последние несколько суток Карл так измучился, что уснул прямо у Карлиса на груди. В конце концов у того затекли руки и, боясь не выдержать тяжести монаршего тела (но ведь и слова не скажешь, вражеские солдаты могут услышать), Карлис «вынужден был проявить большое неуважение и ущипнуть короля за ляжку — только так можно было его разбудить и избежать тем самым нависшей угрозы». Выбравшись из своего укрытия, король и его спутник вернулись под более спокойную сень усадьбы.

Выяснилось, что минувший день Пендереллы потратили не напрасно. Уильям с женой внимательно отслеживали передвижение солдат парламентской армии. Ричард съездил в Вулверхэмптон за вином и бисквитами, а еще один брат, Хамфри, привез в Боскобел важную, хотя и тревожную новость. В местном участке полиции, куда он заходил платить налоги, его допросил некий полковник. Он знал, откуда приехал Хамфри, как знал — от разведки — что там же появлялся король. Полковник холодно проинформировал Хамфри о наказании, которое ждет тех, кто укрывает короля: смертная казнь безо всякой надежды на пощаду; а тех, кто предоставит информацию о его местонахождении, напротив, ожидает награда в тысячу фунтов. Ничуть не соблазнившись премиальными, Хамфри ловко ушел от прямого ответа. Действительно, сказал он, группа роялистов проезжала через поместье, как говорят, в ней был и сам король, но вряд ли он там остановился. В конце концов, в доме живут три семьи, отношения между ними натянутые, и никто из них не посмеет укрывать беглого короля. Нет, нет, это решительно невозможно.

Полковник, похоже, удовлетворился этим объяснением, но Карл был встревожен. Лицо его потемнело. Для таких людей, как Пеидерелл, тысяча фунтов — огромные деньги. Однако же полковник Карлис небрежно заметил, что тысяча либо сто тысяч в данном случае не имеют никакого значения — верность не продается. Карл покачал было головой, но потом черты лица его разгладились: ведь Хамфри не выдал его врагу. Заявив, что ему как можно скорее надо увидеться с Уилмотом, чтобы сообщить об изменении планов, король засобирался спать. «На обед в воскресенье неплохо бы поесть немного жареной баранины» — с этими словами он направился в одно из многочисленных в этом доме укромных мест. Ночь король провел беспокойно, то и дело просыпаясь, и встал чуть свет. Все тело у него болело, ссадины на ногах кровоточили, он не столько ходил, сколько ковылял, и тем не менее чувство юмора ему не изменяло. Пендереллов Карл буквально очаровал. Но увы, просьба насчет баранины оказалась весьма стеснительной: такая роскошь была членам семьи не по карману, и если они спросят о чем-нибудь в этом роде по соседству, это наверняка вызовет подозрения. Единственная возможность — «расправиться с чьим-нибудь барашком». На поиски отправился Карлис. Ему сопутствовал успех, он зарезал барана, освежевал его и торжествующе принес в дом.

Карл с улыбкой отрезал кусок, насадил его на острие ножа, потребовал, чтобы принесли сковороду и масло, и сам зажарил мясо.

Тем временем Джон Пендерелл, находившийся последние несколько дней в Мозли при лорде Уилмоте, после завтрака отправился в Боскобел посмотреть, что там происходит. Застав в доме Карла, он был несказанно удивлен, поскольку думал, что тот давно уже в Уэльсе. Джона тут же отправили назад, в Мозли-Холл, с сообщением для Уил-мота, что его срочно требует к себе король, но, увы, лорд успел за это время куда-то скрыться. Бормоча про себя, что все идет «наперекосяк», Джон Пендерелл сообщил о неудаче Томасу Уитгриву, владельцу Мозли, католику по вероисповеданию. Ясно было, что для спасения короля надо принимать какие-то срочные меры, и Уитгрив, прихватив с собой Джона и церковного служку, отправился в близлежащий Бентли-Холл, где жил друг и армейский сослуживец Уилмота полковник Лейн. К этому времени они вдвоем уже составили четкий план бегства Уилмота. У Джейн, младшей сестры полковника, были знакомые — семейство Нортонов, ярых роялистов, жителей городка Эбботс Ли, что неподалеку от Бристоля. Миссис Нортон была беременна, и незадолго до битвы при Уорчестере Джейн и ее слуге-мужчине удалось получить пропуск, позволяющий навестить подругу. Загримировать беглого роялиста под этого самого слугу — лучшего не придумаешь.

Уилмот при всем своем эгоизме и бонвиванстве господина средних лет был человеком долга и прежде всего подумал, что такую редкую возможность следовало бы предоставить королю. Но будучи уверен, что Карл в Уэльсе, он решил воспользоваться ею сам и уже назначил отъезд в Эбботс Ли на следующее утро. Получив сообщение, что Карл ждет его, он немедленно отменил все приготовления.

Королю сразу же следует отправляться в Мозли-Холл. Туда же подъедет и Уилмот, и они выработают детали дальнейшего маршрута. Джон Пендерелл вновь отправился в Боскобел, на этот раз за королем, который. провел мирный воскресный день в молитвах, а затем удалился с книгой в укромный сад. С утра у него, правда, неожиданно пошла кровь носом, но потом кровотечение прекратилось, и он с энтузиазмом выслушал новости.

Карл был готов, не теряя ни минуты, отправиться в Мозли в сопровождении минимального эскорта, но Пен-дереллы, искушенные в подпольных делах, сочли, что лучше взять людей побольше — на случай столкновения с солдатами, прочесывающими местность. Решено было, что с Карлом отправятся все братья и еще кое-кто, однако план пешей прогулки до Мозли Карл отверг со всей решительностью: ссадины на ногах у него только-только зажили. Пришлось согласиться. Пендереллы отыскали для него старое седло — до окрестностей своего нового убежища он поедет на рабочей лошади Хамфри. А уж остаток пути, никуда не денешься, придется проделать пешком. В окружении Пендереллов, каждый из которых был вооружен либо пикой, либо вилами, Карл взгромоздился на самую жалкую, по его собственным словам, клячу, на которой ему когда-либо приходилось ездить.

Хамфри не полез за словом в карман: «Разве можно, сир, винить лошадь за то, что она тяжело идет, если у нее на спине три королевства?»

Если Карл и улыбнулся, то через некоторое время улыбка с его лица сошла. Процессия доехала до места, откуда надо было продолжать путь пешком. Карл спрыгнул с седла и устремился было — со скоростью, какую только мог себе позволить, — в путь, но тут же опомнился. Пендереллы все поставили на карту, лишь бы выручить из беды своего беглого монарха, а он и слова на прощание не сказал. Карл повернул назад и догнал уже удаляющихся братьев.