Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон - Дмитрий Дудко Страница 30

И все же среди ликов солнечного бога преобладали светлые, добрые. В день зимнего солнцеворота язычники праздновали рождение Непобедимого Солнца — Митры. Христиане превратили его в Рождество своего бога. Южные славяне называют этот праздник «Божич» и славят в песнях «старого Бадняка» и «молодого Божича». Это не просто воплощения старого и нового года. Бадняк — обрубок дерева, который жгут, осыпают зерном, поливают водой и бьют палкой, веря: чем больше искр, тем больше урожай и приплод. О Божиче поют, что он ездит на коне, золотит ворота, открывает пир. Или же представляют его добрым белобородым стариком в кожухе, верхом на кривом (или хромом) осле.

Очевидно, Бадняк — это Сварог, огненный бог и покровитель земледелия, а Божич — его сын Даждьбог, солнечный всадник, иногда представляемый «Дедом». В одной сербской песне Божич прямо назван Сварожичем. А хромой осел заставляет вспомнить и хромого Дабо, и Христа, едущего на осле. Так переплетались светлая и темная ипостаси солнечного бога.

В болгарской песне Богоматерь рождает златорогого оленя. Здесь отразились древнейшие, идущие от мезолитических охотников на оленя, мифы о Великой Богине-оленихе, рождающей оленей, и о солнце — крылатом олене с золотыми рогами. Мифы эти сохраншшсь у саамов и других народов севера, а также в скифо-сибирских украшениях «звериного стиля».

Другое название Рождества у славян — Коляда (от лат. calendae — «начало месяца»; этот праздник почти сливается с Новым годом). Южные славяне (кроме словенцев и болгар) носили в этот день изображение звезды и чучело Коледы. Поляки называли Дзядом или Колендой рождественский сноп. Автор «Поучения в понедельник Св. Духа» считает Коляду богом скота и животных (не путает ли он его с Белесом?). А белорусы в конце Святок, 6 января, рисовали на дверях Коляду — всадника на белом коне. Очевидно, Коляда, подобно Божичу, солнечный всадник, дарующий плодородие и изобилие земледельцам и скотоводам, и предок — «Дед». Вспомним: русичи — Даждьбожьи внуки. Да и само слово «Русь» происходит от сарматского «роке» (осетинское «рухс») — «светлый», «сияющий». Русы — народ Солнца!

Восточные славяне на Святки носили плуг, кликали Коляду и «Плугу» (еще в XVII в.) и пели колядки о том, как Бог и святые пахали плугом, запряженным зверями и птицами. В польской же колядке Христос, Ян и Степан (св. Стефан — 27 декабря) пашут золотым плугом. Видимо, здесь сразу в трех обличьях предстает Колаксай-Даждьбог, овладевший плугом из небесного золота. Или же имеются в виду Зоревик и два его брата.

Болгары в рождественских песнях воспевают юнака Дан-Богдана. У него на груди солнце, на плечах — месяц, на коленях — звезды. Его оружие — золотой буздуган (палица) и щит. Он побеждает Старую Юду (вилу, ездящую на олене, взнузданном змеями) и трехглавую ламию (водяного змея). Из тела ламии текут три реки — пшеничная, молочная и винная. Дан-Богдан гонится за златорогим оленем, словно огненный змей — за ламией. Он воюет не только верхом, но и в ладье, преследуя злого змея.

Этот юнак — не только воин, но и священник. На Рождество его ждут, открыв ворота, чтобы он крестил, венчал, прощал. Своим кумам он дарит золотые чаши. Он — предводитель колядников. Но он же и бог смерти: забирает души людей (даже своих родственников), чтобы строить рай.

Дан-Богдан, очевидно, тот же Даждьбог. Многое сближает его с иранским Митрой. На римских рельефах Митру окружают символы солнца, луны и созвездий. То есть Он бог не только Солнца, но и всех светил, света вообще. Оружие Митры в Авесте — вазра, то есть ваджра, грозовая палица Индры. На фресках и рельефах Митра верхом охотится на оленей и других зверей. Небесная охота Громовника на солнечного оленя — миф, распространенный по всей северной Евразии (у саамов, эвенков и др.). Но только у иранцев и славян небесным охотником оказывается бог Солнца (не чуждый, впрочем, и черт громовника).

Немецкие и лужицкие историки XVI–XVIII вв. (П. Альбин, И. Кнаут, Ганнеман, Экхардт) выводили название города Ютербок (Ютербог) от имени славянского бога утренней зари Ютробога (по-лужицки [jutro] — «заря», jutnj — «Пасха»). Экхардт описал его идола — с лучами вокруг головы и огненным кругом на груди. А Ганнеман — храм: четырехугольный, с дверью в западной стене и зарешеченным окном — в восточной. Лучи восходящего солнца, таким образом, озаряли все святилище. По преданию, на месте храма был поставлен крест, но его разрушил неведомо откуда взявшийся белый бык, а потом ночами там раздавался шум и появлялась белая собака. Рядом с храмом находилось круглое возвышение с липовым крестом на нем. Здесь славяне плясали языческие танцы. (Вспомним Ивана Быковича-Сучича и священную липу Флинца.) Ютробог, надо полагать, тот же Даждьбог-Зоревик, рождающийся на заре.

На золотых диадемах из Преслава в Болгарии (X в.) и Сахновки на Роси (XII в.), а также на рельефе Дмитриевского собора во Владимире (XII в.) изображен Александр Македонский, летящий в корзине (или на колеснице), несомой двумя грифонами. Эта сцена лишь формально иллюстрирует легенду о полете Александра на небо из «Александрии» — романа, созданного в начале нашей эры и весьма популярного в Византии и среди православных славян. Но в православной традиции этот полет — символ греховного стремления сравняться с Богом. А на диадемах и рельефе он занимает центральное место, бросая вызов всем христианским понятиям о смирении.

В романе Александр летит на больших птицах. Грифоны заменили их здесь (в византийской литературе и искусстве) с X в. Но в изображениях на диадемах есть и славянские языческие элементы. На болгарской диадеме царя окружают симарглы (крылатые псы), грифоны и крылатый барс. На древнерусской — в его руках жезлы с растительными символами, напоминающие тояги — жезлы болгарских русальцев, в навершиях которых скрывались чародейные травы.

На колеснице, запряженной грифонами, изображались греческий Аполлон Гиперборейский (скифский Гойтосир) и иранский Митра. В восточнославянских сказках герой (Зоревик, Иван Царевич, Иван Купеческий сын) летит в «тридесятое царство» (то есть в иной, потусторонний мир) либо из подземного мира в земной на огромной птице, иногда именуемой Могуль или Гриб, что напоминает древнерусские названия грифона — «ног», «ногуй», «грипп». Видимо, за молодым эллинским царем-полубогом у славян скрывается языческий Даждьбог.

Солнце-Царь Даждьбог — один из самых светлых образов славянского Олимпа. Он справедлив, даже суров, но не жесток. Добр, но чужд всепрощению и непротивлению. Это — рыцарь Света и Правды, защищающий их в земном мире, не дающий ему обратиться в вотчину Чернобога.

Даждьбог — царь и предок-дед, не богов, а людей. А в общине богов он — самый младший брат, воин под рукой старшего — Перуна. Братья-боги порой поступают с ним коварно и несправедливо, но праведный солнечный бог не посягает на их долю в мироздании и обществе: каждый брат получает свою царевну-богиню с царством.

Славяне, подобно иранцам, считали царя земным подобием Солнце-Царя небесного, правителем милостью божьей, но не богом. На Руси чтили царя не «доброго» (мягкотелого) и не жестокого, а праведного — законного и справедливого. Когда Лжедмитрий вступал в Москву, народ величал его «солнышком праведным». Но вскоре, увидев подлинное лицо авантюриста, сверг и убил его, а труп уничтожил огнем. Столь же бесславный конец ждал не одного самодержца, ставшего в глазах народа царем неправедным. Такое отношение к главе государства в нашей стране пережило и саму монархию.