Библейский Израиль. История двух народов - Игорь Липовский Страница 31

Вполне возможно, что среди вождей древнееврейских племен и кланов в Египте не существовало единого мнения, что делать. Были, видно, такие, кто предлагал не сопротивляться порабощению, а остаться в нильской дельте и дождаться лучших времен. Другие, вероятно, сомневались в выборе страны Ханаан, понимая, что завоевать ее будет нелегко. Одним словом, требовалось божественное повеление, чтобы заставить признать не только право Моисея на лидерство в «доме Иакова», но и необходимость ухода из Египта в Ханаан. Кроме того, нужна была помощь авторитетного вождя среди древнееврейских племен в самом Египте, который мог бы подтвердить полномочия Моисея и божественный характер указаний, данных ему. Таким авторитетом был Аарон, поэтому библейский текст, ссылаясь на волю Господа, четко определил роль и значение Аарона как первого помощника Моисея, «человека номер два» после него в исходе народа из египетского рабства.

Библейский текст называет Аарона родным братом Моисея. Однако здесь, как и в случае с праотцем Иаковом-Израилем, первые составители Пятикнижия из политических соображений решили слить воедино два различных рода, причем, возможно, из разных племен. Кем же в действительности являлся Аарон? Есть основания полагать, что он возглавлял священнический клан «дома Иакова», то есть был первосвященником южных древнееврейских колен, и одновременно был тесно связан с самым крупным из них — племенем Йеуда. Согласно библейскому тексту, брат его жены являлся вождем этого племени. Кроме того, не исключено, что и сам Аарон происходил из наиболее почитаемых родов того же колена. Версия о близком родстве Аарона и Моисея и их общем происхождении из племени Леви возникла позднее, в период объединенного царства, и была призвана сблизить северных левитов и южных ааронидов.

Эпизод с возложением на Моисея миссии по спасению народа в Египте имел большое значение и с другой точки ярения: он соединил культ Яхве южных племен с культом Эля северных колен, тем самым подготовив почву для их союза. Здесь первые редакторы Пятикнижия подчеркивают, что Бог «дома Иакова» тот же самый, что и у «дома Иосифа», что Яхве южных племен был известен праотцам Аврааму, Исааку и Иакову под именем Эля или Элохим (множественное число от слова Эль), которому они молились, и которому молились в то время северные племена в Ханаане. Библейский текст не случайно сообщает нам впервые имя Господа — Яхве (Вечносущий) — именно в этом эпизоде. Его имя, обозначаемое четырьмя древнееврейскими буквами — так называемый «тетраграмматон» — было наверняка известно южным племенам и раньше. Ведь даже имя матери Моисея — Йохевед — было образовано на основе имени Яхве. Но на этот раз требовалось подчеркнуть, что разные имена у Бога южных и северных племен не должны никого смущать, так как в действительности они обозначают одного и того же единого Господа «дома Иакова» и «дома Иосифа». Соединение двух религиозных культов явилось логическим завершением объединения имен двух родоначальников племен хабиру: Иакова и Израиля. Как эти изначально разные племенные вожди стали общим патриархом, так и два различных религиозных культа — Эля и Яхве — стали единой верой в Бога, имевшего разные имена.

Нараставший кризис власти и общее ослабление Египта позволили Моисею не только вернуться туда, но и возглавить борьбу за исход своего народа из этой страны. Однако до начала гражданской войны в Египте Моисей мог выставлять только самые «безобидные» и естественные требования, которые не подвергали сомнению ни авторитет египетской власти, ни лояльность ей древнееврейских племен. Таковыми стали просьбы о восстановлении права западных семитов на паломничество к горе Господа, где раньше устраивались торжественные богослужения. Гора Господа находилась на Синае, в трех днях пути от восточной границы нильской дельты, и план Моисея предусматривал не возвращение оттуда в Египет, а бегство в горные районы Синая или Мидьяна, где с помощью мидьянитян древнееврейские племена могли бы укрыться от преследования египетской армии. Эта просьба, касавшаяся выполнения религиозной обязанности «дома Иакова», казалось, не должна была быть отвергнута египтянами, почитавшими как своих, так и чужих богов. Однако, пока царица Таусрет и ее фаворит, канцлер Бай, достаточно прочно держались у власти, они отвергали подобные прошения, видя в них попытку восстановить прежние права и вольности западных семитов. Естественно, что разгневанные вожди древних евреев интерпретировали все природные катаклизмы, обрушивавшиеся на Египет, как кару Господа за отказ отпустить Его народ, чтобы служить Ему.

Ситуация стала меняться, когда после смерти царицы Таусрет новым фараоном объявил себя канцлер Бай, принявший при восшествии на престол имя Ирсу. При дворе, а тем более в армии, многие не признали сирийца-самозванца. Нашелся и еще один претендент на престол — Сетнахт, который при поддержке части египтян начал военные действия против бывшего канцлера. Разгоревшаяся борьба за власть поставила под вопрос авторитет и полномочия фараона Ирсу и тот, чувствуя, что теряет поддержку своих сторонников, был вынужден маневрировать. Не желая усугублять свое положение новым конфликтом с западными семитами, он выразил готовность отпустить их к горе Господа, но, подозревая их намерение уйти навсегда из Египта, запретил им брать с собой свои семьи. Позднее, по мере ухудшения ситуации в стране, он дал согласие и на уход их семей, но без скота и имущества. Это шло вразрез с планами Моисея, ибо без скота и запасов пищи и воды в пустыне было нечего делать. Переговоры снова прервались, и древнееврейские вожди вступили в контакты с Сетнахтом.

Последняя казнь, приведшая к смерти «первенцев», по своему характеру полностью отличалась от предыдущих наказаний. Если нашествия саранчи, вшей, жаб, мор скота или опустошительный град, вредоносную пыль, покраснение воды в Ниле можно объяснить природными катаклизмами, которые не раз отмечались в истории Египта, то гибель «первенцев» была либо результатом вмешательства сверхъестественных сил, либо деянием рук человеческих. Вероятно, в ночь, ставшую известной как пасхальная, противники самозванного фараона попытались устроить переворот и физически устранить его и всех тех, кто его поддерживал. Не следует забывать, что под библейскими «первенцами» понимались тогда главы родов и семейств, то есть те, кто обычно имел власть и богатство, кто правил страной. Против них-то и была устроена своего рода Варфоломеевская ночь. Заговорщики рассчитывали на помощь армии Сетнахта, войска которого были на подходе к дельте Нила. Не исключено, что посланцы Сетнахта обещали порабощенным семитам свободу или какие-то существенные послабления, если те помогут им в момент штурма столицы. В любом случае, противники фараона Ирсу рассматривали древнееврейские племена, недовольные своим положением, в качестве своих потенциальных союзников, поэтому «ангел-губитель» обошел их дома. Не зря Моисей предупреждал, что «будет вопль великий по всей земле египетской, какого не бывало и какого не будет более. А на всех сынов Израиля даже пес не залает — ни на человека, ни на скот, дабы знали вы, что разделяет Бог египтян и Израиль» (Исх. 11:6–7).

Вероятно, часть древних евреев жила по соседству, а может быть, и вперемешку с египтянами, поэтому, чтобы не спутать «своих» и «чужих», заговорщики посоветовали вождям «дома Иакова» отметить жилища своих соплеменников. Этим объясняется приказ Моисея вымазать кровью жертвенных животных косяки и притолоки входных дверей и не выходить из дома своего до утра. Скорее всего, попытка переворота не удалась, но жертв было очень много! «…И был великий вопль в Египте, ибо не было дома, где не было бы мертвеца» (Исх. 12:30). Перепуганный кровавой баней двор фараона спешно готовился к сражению с приближающейся армией Сетнахта, поэтому торопился удалить всех, кто мог помочь ей в решающий момент.