Нансен. Человек и миф - Наталия Будур Страница 32

До Готхоба решили добираться морем: через фьорд на лодке, которую предстояло построить самим из пола палатки, лыж, палок от саней и шестов. Плыть предстояло Нансену и Свердрупу. Остальные же члены экспедиции должны были вернуться к подножию ледника, чтобы взять спрятанные там вещи. Свердруп и Нансен по прибытии в Готхоб вышлют продовольствие и лодки, чтобы переправить всю экспедицию через фьорд.

Лодку соорудили довольно быстро — благодаря мастерству Свердрупа, старого морского волка, который и руководил процессом. Самым трудным оказалось изготовить сиденья, поскольку даже вёсла удалось сделать из лыжных палок, прутьев и парусины. А вот сиденья соорудили из штатива теодолита и двух тонких лыжных палок. По словам Нансена, это были «самые неудобные сиденья» в его жизни, на которых он никогда больше и ни при каких обстоятельствах «не хотел бы посидеть», потому что «это было мучительно».

Красотой судёнышко не отличалось, а походило более всего на перевёрнутый панцирь черепахи. Однако плавучие его свойства оказались достаточными для того, чтобы переплыть широкий фьорд.

28 сентября лодку спустили на воду, но Фритьофу с Отто пришлось с ней повозиться, потому что глубины поначалу было недостаточно — судёнышко всё время садилось на мель. Так и стаскивали друзья свою скорлупку с одной на другую мели, пока наконец не вышли на чистую, глубокую воду. Несколько часов пришлось провести им в ледяной воде — к счастью, всё обошлось.

На ночь пристали к берегу. Нансену ещё днём удалось подстрелить несколько чаек, поэтому впервые за несколько недель они вдоволь наелись:

«Нет слов, чтобы описать то состояние блаженства, в которое впали двое дикарей, сидя на берегу и пальцами вылавливая из котла кусочки нежного мяса и отправляя их один за другим в рот. Вдруг над головой в небе возник какой-то невероятный вихрь красок, превратившийся в крутящийся огненный столп. От сияния заслезились глаза. Затем пламя как бы потухло, свет стал гаснуть, а по усыпанному звёздами небу лишь проплывали отблески былого великолепия».

Это северное сияние, которое Нансену придётся наблюдать в Гренландии ещё несколько раз, поразит его на всю жизнь. По утверждению учёного, больше такого он нигде и никогда не видел.

1 октября, несмотря на сильный ветер и постоянную течь в лодке, из которой всё время приходилось отчерпывать воду, путешественники добрались до берега. Им повезло невероятно, потому что вокруг стоянки простирались заросли голубики. Путешественники накинулись на неё с жадностью, ели сначала стоя, потом сидя, а под конец легли на животы, но есть не перестали. Потребность организма в витаминах была столь велика, что поглощённое безумное количество ягод не имело никаких неприятных последствий.

До Готхоба оставался ещё небольшой переход, который и был совершён тем же вечером на лодке. Настроение путешественников всё улучшалось, потому что плыли они по фьорду, который очень напоминал им западную Норвегию.

3 октября они наконец добрались до селения Херрнхут. Лодку тут же окружили эскимосы, а вскоре подошёл и молодой человек «европейской наружности, но в костюме эскимоса». Он поздоровался и задал странный, как показалось Нансену, вопрос: «Вы говорите по-английски?» Но тут же недоразумение прояснилось — датчанин принял прибывших за англичан. Фритьоф ответил, что они норвежцы, совершили только что переход через Гренландию, а его фамилия — Нансен. «Да что вы! — воскликнул в ответ молодой человек. — Поздравляю вас, господин Нансен, с присвоением вам докторской степени. Мы только что узнали об этом из газет!»

Затем новый знакомый, который назвался Бауманом, проводил путешественников в дом губернатора, располагавшийся в соседнем Готхобе.

Каким же счастьем было помыться с мылом в горячей воде после изнурительного перехода!

Когда вечером Фритьоф и Отто вышли к столу в доме губернатора, то были поражены не изобилием блюд, а костюмами обедающих: дамы были в вечерних платьях, а мужчины — в чёрных вечерних костюмах с накрахмаленными манишками. Нансен не удержался от ехидных комментариев, настолько эта одежда контрастировала с меховыми костюмами эскимосов.

Надо сказать, что Фритьоф, несмотря на принадлежность по рождению к высшему обществу, никогда не испытывал особого почтения к его правилам. Недаром много лет спустя, во время поездки по Армении, он сказал своему спутнику:

«Я вовсе не возмущён, как другие, тем, что в Советской России дамы высшего света и аристократки каждую субботу привлекаются к работе по очистке вокзалов и общественных зданий».

В этот же вечер путешественники узнали, что последний пароход ушёл на Большую землю из Готхоба ещё два месяца назад, а это означало зимовку в Гренландии. Однако в создавшейся ситуации самое главное было отправить письма на родину, и один из эскимосов вызвался доставить их на корабль «Фокс», который стоял во фьорде Ивигутт. Предполагалось также, что «Фокс» может отвезти и самих путешественников в Норвегию, если капитан согласится зайти за ними в Готхоб.

Вскоре (11 октября) все члены экспедиции собрались вместе, но буквально на следующий день пришло неутешительное известие от капитана «Фокса»: он не мог рисковать попасть в ледовый плен и ждать путешественников ни единого дня. Об этом Нансену рассказал эскимос, который застал корабль поднимающим якорь. К счастью, капитан взял письма и обещал доставить их в целости и сохранности.

Первое время после обретения «благ цивилизации» путешественники никак не могли наесться. Так, Свердруп каждый раз ел дважды: сначала там, где жил сам, а потом в доме, где квартировал Нансен. «Так продолжалось три дня, а затем его желудок не выдержал, и ему пришлось полдня пролежать в постели. Впрочем, прошло довольно много времени, прежде чем мы почувствовали себя по-настоящему сытыми и стали есть как нормальные люди», — пишет Нансен.

Фритьофу и его товарищам пришлось зазимовать в Гренландии против воли, но вопреки ожиданиям зимние месяцы пролетели быстро: каждый нашёл себе занятие по душе. Лишь Равна держался в стороне и практически ни с кем не общался: ни с датчанами, ни с норвежцами, ни с эскимосами.

* * *

15 апреля 1889 года раздался крик: «Корабль!» К Готхобу приближалось судно «Витбьёрн» («Белый медведь»).

Вскоре вся экспедиция уже плыла домой на судне, которое по дороге заходило во многие поселения Гренландии, где путешественников неизменно встречали приветственными криками.

21 мая корабль подошёл к Копенгагену. Там их ждала триумфальная встреча, ведь именно на датские деньги и была осуществлена эта экспедиция.

Нансена принял кронпринц Фредерик и вручил ему рыцарский орден Даннеброг.

Несколько дней путешественники были гостями Гамеля, который субсидировал экспедицию.

30 мая на пароходе «Мельхиор» Нансен с товарищами прибыл домой в Норвегию.

Впереди парохода, на котором находился Нансен, шли военные суда, заканчивали шествие миноносцы.

Вот как описывает возвращение путешественников в Кристианию профессор Брёггер: