Апостол Павел - Ален Деко Страница 32

От Дервии сегодня не осталось ничего, совсем ничего. Считается, что телль [26] Керти-Хюйюк на юго-восток от Коньи якобы указывает на место Дервии. Во времена Павла это был немаленький город. В Деяниях сообщается, что два проповедника приобрели там «довольно учеников», но ничего не говорится о том, сколько времени они там оставались. Лука по этому поводу хранит молчание, ничем не помогают и послания Павла.

Сколько времени нужно, чтобы залечить раны, полученные при побивании камнями? Сколько времени нужно, чтобы обратить в новую веру народ? Ответить на первый вопрос легче, чем на второй. Остановимся же на нескольких месяцах.

Почему, выздоровев, Павел не принял решение отправиться прямо в Тарc? Может, потому, что наступила зима? Пересечь в это время года Тавр — не самая привлекательная перспектива. Авторы той эпохи часто пишут о «непроходимом Тавре». Но зная, сколь упрям Павел, надо поискать другую причину. Можно предположить, что он счел необходимым укрепить молодые церкви и по образцу советов, возглавлявших иудейские общины, назначить руководителей. «Рукоположив же им пресвитеров к каждой церкви, они помолились с постом и предали их Господу, в Которого уверовали» (Деян 14:23).

Похоже, что ни Павел, ни Варнава не испытывали колебаний. Распрощавшись с новой христианской общиной в Дервии, они отправились в обратный путь: снова прошли через Листру, Иконий и Антиохию Писидийскую. Каждый раз, оказываясь в этих городах, они подвергали себя риску. Что сталось с теми новообращенными, которых они окрестили? Проповедников ожидала радость: эти люди сохранили христианскую веру. Оба миссионера оставались, пока было возможно, вместе с их новыми собратьями по вере, «утверждая души учеников, увещевая пребывать в вере». Впоследствии эти общины переросли в церкви.

Обязанные Павлу своим рождением церкви состояли почти исключительно из язычников. Это, несомненно, был урок для Павла, связывавшего будущее христианства с иудеями. Столкнувшись с агрессивным сопротивлением иудеев, Павел нашел в Малой Азии сторонников своей веры среди народов, погруженных в иную мифологию. Они оказались готовы принять Благую весть в сердце. И еще один урок, вынесенный из азиатских скитаний: нигде речь не шла об обрезании. Все сводится к словам, с которыми Павел позднее обратится к новым христианам: «…многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие» (Деян 14:22).

Когда возвращаешься обратно, самое трудное заключается в том, что тебе уже известно, как глубоки ущелья, в которые придется спускаться, ты знаешь, как круты склоны, по которым предстоит карабкаться. Снова ты будешь слышать те же бесчисленные звуки, что возвещают об опасностях, которых удалось избежать по пути туда, но теперь они грозят стать реальностью. Мы никогда не узнаем, какие чувства обуревали Павла и Варнаву по дороге в Атталею: жажда скорее добраться до места или страх, что им это не удастся. Нет никаких способов измерять время, разве только делая насечки на посохах. И путники с нетерпением ждали, когда между ветвями деревьев в нестерпимом сиянии откроются небесная голубая и морская синяя гладь. Наконец вот оно, счастье! Перед ними Маге Nostrum — Средиземное море. Сердца учащенно бьются, каждый охвачен ощущением свободы и радости: в Пергии и Атталее созданные ими церкви живут и развиваются. Когда Павел и Варнава с сожалением расстанутся со своими учениками и наконец-то сядут на корабль, можно считать, осторожно оценив хронологию их скитаний, что с начала проповеднической миссии прошло два года.

Путешествие на корабле прошло без всяких приключений. К концу пути судно убрало паруса, войдя в порт Антиохии, но не Писидийской, а Сирийской. Когда Павел и Варнава сошли на берег, то, вероятнее всего, эти два человека, преодолевшие дикие горы, жившие среди малоцивилизованных людей, были потрясены контрастом. В огромном городе все осталось по-прежнему: и людская суета, и гордость званием вольного города, и оживленная деловая жизнь, и тщеславие богатых, и нищета тех, кому нечего продавать кроме пары своих рук.

В течение двух лет миссионеры не давали о себе знать. Да и как они могли это сделать? Время шло, и росла тревога среди христиан Антиохии. Но вот, наконец, проповедники вернулись и рассказали о своей миссии, не утаив ни неудач, ни успешных обращений в веру. Их слушали, ими восхищались. Но далеко не все: некоторые из христиан не могли скрыть раздражения, узнав, что крестились в основном язычники. Как с огорчением убедился Павел, антагонизм между евреями-христианами и язычниками-христианами еще не исчез.

По мнению Пьера-Антуана Бернхайма, автора биографии апостола Иакова, иудеи в I веке достаточно терпимо относились к язычникам и идолопоклонникам. Враждебность и даже ненависть если й встречались, то лишь к язычникам, «которые почитают иных богов на землях Израиля, или же к тем, кто за пределами Израиля выступает против воли Яхве». Пророк Исаия утверждает: «И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над холмами, и потекут к ней все народы» (Ис 2:2). Дважды Исаия передает слова Яхве: «…и вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою» (Ис 66:18). Кажется, что в этих словах передана мысль об экспансии новой церкви. Однако во многих других книгах Священного Писания осуждаются всяческие контакты с язычниками. Все пока непросто.

Отношение иудеев эпохи Павла к язычникам так же неоднозначно, как в ветхозаветные времена. Феномен «боящихся Бога» тем не менее свидетельствует об отказе от агрессивности. Если язычники, привлекаемые монотеизмом, который для них был чем-то совершенно непривычным, посещали синагоги, значит, перед ними не закрывали дверей иудейских храмов. Иосиф Флавий, рассказывая об антиохийских евреях, удивляется, «как много греков привлекали они на свои религиозные церемонии», делая их «в какой-то мере частью своего сообщества».

Таким образом, не было ничего необычного в том, что обращенные в христианство иудеи привлекали в свои ряды язычников, но Павел был вынужден признать: есть два лагеря, упорствующие каждый в своих воззрениях. Одни требуют, чтобы язычник, желающий креститься, стал сначала иудеем, другие же — и на их стороне симпатии Тарсянина — привержены свободе, которую, как писал сам Павел в Послании к галатам, «мы имеем во Христе Иисусе» (Гал 2:4). Для Павла крещение создает христианина, даже если он не ел кошерного и не прошел обряд обрезания, «ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим 14:17).

Наконец и та и другая сторона решили обратиться к высшему авторитету: к иерусалимской церкви. Миссия, в которую вошли представители обеих сторон, отправилась в Иерусалим. Возглавили ее Павел и Варнава, а потому становится понятным, какие взгляды будет она защищать. «…Опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита», — напишет потом Павел (Гал 2:1). О Тите Павел сообщает: он родился в семье язычников и не был обрезан. Лука добавляет еще одну деталь, весьма значимую: они «…быв провожены церковью» (Деян 15:3), то есть церковью Антиохийской.