Вопросительные знаки в "Царском деле" - Юрий Жук Страница 32

На следующий день в № 49 от 20 июня 1918 года этой же газеты под заголовком «Слухи о Николае Романове» был опубликован материал уже другого толка:

«Как передают, слухи об убийстве Николая Романова возникли следующим образом: из Екатеринбурга в советских кругах была получена телеграмма, сообщавшая об убийстве Николая Романова. Телеграмма эта была никем не подписана и вызвала, естественно, сомнение. Однако слухи о телеграмме распространились по городу и стали сообщать об убийстве уже как о факте. Вчера из Екатеринбурга было получено несколько телеграмм, свидетельствующих, что в городе не произошло ничего удивительного».

А в следующем выпуске, т. е. в № 50 от 21 июня 1918 года этой газеты, под идентичным заголовком было сообщено:

«Несмотря на то, что слухи об убийстве Николая Романова не получили до сих нор официального подтверждения, они продолжают циркулировать в Москве. Вчера, со слов лица, прибывшего из Екатеринбурга, передавалась следующая версия о случившемся: когда Екатеринбургу стало угрожать движение чехословаков, по распоряжению местного Совдепа отряд красногвардейцев отправился в бывший губернаторский дом, где жили Романовы, и предложил царской семье одеться и собраться в путь. Был подан специальный поезд в составе трех вагонов. Красноармейцы усадили Романовых в вагон, а сами разместились на площадках. По дороге будто бы Николай Романов вступил в пререкание с красноармейцами и протестовал, что его увозят в неизвестном направлении, и в результате этой перебранки красноармейцы, якобы, закололи Николая Романова. Тот же источник передает, что великие княжны и бывшая императрица остались живы и увезены в безопасное место. Что же касается бывшего наследника, то он тоже увезен, отдельно от остальных членов семьи. Все эти сведения, однако, не находят подтверждения в советских кругах».

(Кстати, весьма любопытен тот факт, что в этой статье почти слово в слово была приведена та самая ложь, которую, начиная с 19 июля 1918 года, большевики станут уже «официально» распространять через свои газеты.)

О том, как эти слухи восприняло российское общество, автор расскажет немного позже, а сейчас следует сказать несколько слов о нашей третьей – «немецкой» версии.

Рассматривая этот аспект со всех сторон, здесь, в первую очередь, нужно отметить тот факт, что первыми, кто не только верил в эту «дезу», но и всячески её поддерживал, были немецкие дипломатические круги.

Так, будучи допрошенным следователем Н. А. Соколовым в Париже 5 февраля 1921 года, Генерал-Лейтенант Князь А. Н. Долгоруков показал:

«Летом 1918 года в Киеве проживал член Государственного Совета киевский Губернский предводитель Федор Николаевич Безак. Мы оба с ним входили в одну и ту же монархическую группу. Я хорошо помню, 5 или 6 июля по новому стилю Безак позвонил мне по телефону и сказал, что сейчас ему звонил граф Альвенслебен и сообщил ему, что сейчас он будет у Безака и передаст ему какое-то важное известие. Этот Альвенслебен – бывший дипломатический чиновник германского Министерства Иностранных Дел. В эпоху гетманства он, будучи призван по мобилизации, состоял при Главнокомандующем Эйхгорне, а затем – Кирбахе. Бабушка его была русская, как он сам говорил, кажется, графиня Киселева. Он был вхож в русские круги и считался монархистом и русофилом.

Я отправился к Безаку, куда вскоре приехал Альвенслебен. Разговор наш с ним происходил в присутствии четырех лиц, причем четвертым лицом была жена Безака Елена Николаевна. Альвенслебен сообщил нам, что император Вильгельм желает, во что бы ни стало, спасти Государя Императора Николая II и принимает к этому меры; что в целях спасения Государя ОН куда-то перевозится, но что в настоящий момент немцы потеряли ЕГО след. Альвенслебен предложил нам с Безаком прийти на помощь этому делу спасения Государя в следующей форме. Необходимо было, как он говорил, послать три пары офицеров для обнаружения места пребывания Государя, причем одна пара должна была отправиться в Москву, другая – в Котельнич, третья – в Екатеринбург. Офицеры должны были получить в немецкой комендатуре немецкие паспорта, а мы с Безаком должны были дать им 30 000 рублей. Альвенслебен указывал на Котельнич, как на наиболее вероятный пункт пребывания Государя, и говорил, что дальнейшее следование ЕГО требует денег. Подчеркивая, что деньги на такое дело должны быть исключительно русские, он указал сумму, которая, по его мнению, была необходима: 2 000 000 рублей. Мне чувствовалось что-то странное в словах Альсвенслебена: для чего нужно было посылать на розыски Государя русских офицеров во враждебную совдепию, когда немцы имели там свою громадную агентуру, свое официальное представительство в лице графа Мирбаха и свободно могли во всякую минуту иметь самые точные сведения о местопребывании Государя? Но Альвенслебен в разговоре с нами уверял нас, что нам следует вполне положиться на них, немцев, определенно давая нам понять, что император Вильгельм желает спасти Государя и что меры, которые он предлагает, необходимы именно в целях спасения Государя.

Во время этого разговора, Альвенслебен предупредил нас, что между 16 и 20 июля (по новому стилю) распространится слух или известие об убийстве Государя; что слух этот или известие не должен будет нас беспокоить: как и слух об убийстве Государя, имевший место в июне, он будет ложный, но что он необходим в каких-то целях именно ЕГО спасения. Я хорошо помню, что при нашем разговоре с ним, имевшем место, как я уже говорил, 5 или 6 июля по новому стилю, граф Альвенслебен указывал как предел, когда должно будет распространиться известие об убийстве Государя, 16–20 июля. В то же время он просил нас держать разговор с ним в секрете, делая наружно вид, что мы верим известию о смерти Государя» [42].

Однако немногим ранее, когда германский посланник граф В. фон Мирбах, принимал русских монархистов, он держал себя с ними весьма сухо и:

«… сказанное им в ответ на просьбу обратить внимание на необходимость принять меры для отражения безопасности царской семьи сводилось приблизительно к следующему: “Все происходящее с Россией есть вполне естественное и неизбежное последствие победы Германии. Повторяется обычная история: горе побежденным. Если бы победа была на стороне союзников, положение Германии, несомненно, стало бы гораздо худшим, чем положении России теперь. В частности, судьба Русского Царя зависит только от русского народа. Если о чем надо и подумать, это об ограждении безопасности находящихся в России немецких принцесс”» [43].

За жизнью Романовых в Екатеринбурге следили и бывшие союзники, ни коим образом не желавшие передачи немцам Царской Семьи. Так, в комментариях выходивших в то время советских газет отнюдь не случайно было помещено следующее сообщение: