Сервантес - Андрей Красноглазов Страница 32

Сестре писателя Магдалене было уже 25 лет, когда ее мечты выйти наконец замуж за нотариуса Хуана Переса де Альсегу развеялись, как туман. В октябре 1580 года он получил должность мажордома инфанты. И с этого момента шансы Магдалены стать законной женой стали равны нулю. Для будущего мажордома брак с ней был бы мезальянсом, и едва ли бы он сделал такой шаг. Очевидно, именно поэтому экс-нотариус отказался от своих обещаний, заставив тем самым Магдалену обратиться в судебные инстанции Мадрида.

Развязка очередной любовной авантюры была стандартной: 12 августа 1581 года перед нотариусом Перес де Альсега дал обещание выплатить истцу в качестве компенсации 300 дукатов в три приема в текущем году. Исполнил ли он судебное решение, нет ли, история об этом умалчивает.

Чем же занимается сам Сервантес? Как он думает зарабатывать на хлеб насущный, не говоря уже о том, чтобы выплачивать долги за свое освобождение? Мог ли он вернуться к тому, что оставил, скрывшись в Италии, — к сотрудничеству с маэстро Лопесом де Ойосом, человеком, который его называл «любимым учеником»? Очевидно, это желание было одним из первых, и, наверное, Мигель осуществил бы его, встретившись с учителем. Но Лопес де Ойос скончался летом 1583 года.

Для Сервантеса это была большая потеря. Ушел духовно близкий человек, наставник, а ведь именно теперь они могли бы говорить на равных, как поэт с поэтом. Дон Мигель уже писал «Галатею», маэстро с его опытом мог бы многое посоветовать. Тем не менее круг его литературного общения расширяется.

* * *

Сервантес много общается с собратьями по перу, посещает литературные кружки, заводит новые знакомства с многочисленными мадридскими поэтами. Среди них Педро Лайес, «старый и настоящий друг», один из наиболее близких Мигелю; вернувшись из Италии, он получил должность официального цензора. Не менее дружен был писатель и с Франсиско де Фигероа, которого он неоднократно навещал в Алькале-де-Энарес. Весьма теплые отношения сложились с его современниками — поэтами Гальвесом де Монтальво, Педро де Падильей, Хуаном Руфо, Луисом де Варгасом Манрике, Габриэлем Лопесом Мальдонадо, Лукасом Грасианом Дантиско. Все они были поэтами своей эпохи, культивировали итальянские стихотворные формы — сонеты, элегии и канцоны, что не мешало им быть истинными испанцами, поклонявшимися своим блестящим предшественникам: Гарсиласо де ла Веге, Фернандо де Эррере, фраю Луису де Леону. В целом же испанское поэтическое творчество во времена Сервантеса после достижений таких мэтров, как Гарсиласо, Эррера и фрай Луис де Леон, находилось в упадке.

Дон Мигель приобретает определенную известность в мадридских поэтических кругах. Начиная с 1583 года он пишет вступительные похвальные стихи к нескольким книгам своих знакомых мадридских поэтов. Те, когда придет время «Галатеи», ответят ему взаимностью. Позже Сервантес же в «Песне Каллиопе», в 108 октавах, вставленных в VI книгу «Галатеи», буквально рассыпается в похвалах своим друзьям и уважаемым им поэтам.

Как сейчас, так и в те давние времена эта расточаемость взаимных похвал — своего рода корпоративная взаимопомощь и взаимореклама.

Мы уже говорили, что его первые стихотворные опыты оценивались специалистами как очень средние и едва ли служба в армии и алжирский плен способствовали росту его поэтического дара. Сам поэт в «Путешествии на Парнас» также отозвался о себе очень самокритично:

Вдобавок к этому оценивать стихи Сервантеса периода 1580-х годов вообще весьма сложно — из написанного в тот период до нас дошло совсем немного, это вставные стихи из «Галатеи» и несколько хвалебных стихотворений, адресованных своим собратьям по перу. Судя по ним, дон Мигель был второстепенным поэтом, честным выучеником Петрарки и Гарсиласо. Как заметил А. Штейн, «в „Галатее“ вставлен ряд стихотворений, написанных в манере Гарсиласо де ла Веги».

Первое крупное прозаическое произведение Мигеля де Сервантеса — пасторальный роман «Галатея» увидел свет в 1585 году.

Различные жанры буколической, пасторальной поэзии восходят к античной литературе. В Греции этот жанр расцвел в поэмах Феокрита, Мосха и Биона, в Древнем Риме это были буколики Вергилия.

В эпоху Возрождения пасторальный роман как литературное явление активно развивался в XIV–XVI веках в Италии, буколические произведения писал, например, великий Боккаччо.

Испанская пастораль «равнялась» на знаменитую «Аркадию» итальянского поэта Саннадзаро, вышедшую в Венеции в 1504 году. Роман сразу же приобрел широкую известность в Европе и был переведен на испанский язык.

Наиболее значительным явлением в жанре пасторального романа в испанской литературе второй половины XIV века была «Диана» («Семь книг о Диане»), 1559, португальца Хорхе де Монтемайора, которая как бы открывала «буколический» этап, завершившийся «Пастухами с Бетиса», 1633, Гонсало де Сааведры.

«Диана» имела колоссальный успех (чем, кстати, и вызвала «буколический» бум) между 1559 и 1600 годами и выдержала 26 изданий. Неоднократно переводилась на французский и английский языки и имела множество романных продолжений и подражаний.

Философской основой пасторального жанра в ренессансной литературе были главным образом различные системы гуманистического неоплатонизма, представленные в трактатах Марсилио Фичино «Беседа о любви» (1475), Иуды Абарбанеля (известного в Испании больше под именем Леона Еврея) «Диалоги о любви» (1535) и Джордано Бруно «О героических страстях» (1585). В этих произведениях авторы стремились обосновать целостное этическо-эстетическое видение и мировоззрение ренессансной эпохи. Наибольшее влияние на испанскую гуманистическую мысль XVI века оказали труды Иуды Абарбанеля.

По крайней мере, Сервантесу они были известны. В «Дон Кихоте» он писал: «Если зайдет речь о любви, зная два-три слова по-тоскански, вы без труда сговоритесь с Леоном Евреем, а уж от него с пустыми руками вы не уйдете».

Излюбленная тема пасторальных опусов — изображение в идеализированном виде жизни пастухов и пастушек на лоне природы, вдали от общества — почти утопия.

Пастораль рисует некую идеальную «природную» естественную жизнь, лишенную соблазнов и недостатков городского социума. Действующими лицами этой идиллии являлись нередко люди известные, современники автора, но в пастушеских одеяниях, при условных декорациях. Любовный сюжет обильно сдабривался стихами пастушков, адресуемыми своим возлюбленным пастушкам, или же горько проливаемыми поэтическими «слезами» над «разбитой» неким козопасом душевной идиллией. На зеленом лугу можно встретить и пастуха-крестьянина, и «пастуха», сбежавшего из родительского дворца. Пред ликом природы все они равны (типичная ренессансная мысль) и могут свободно предаваться вольной жизни и любви.

Сервантес, видимо, относился к буколическому жанру довольно благосклонно. В «Дон Кихоте» при разборе библиотеки героя устами священника он так охарактеризовал знаменитый пасторальный роман: «Что касается „Дианы“ Монтемайора, то я предлагаю не сжигать эту книгу, а только выкинуть из нее все, что относится к мудрой Фелисии и волшебной воде, а также почти все длинные строчки — оставим ей в добрый час ее прозу и честь быть первой в ряду подобных».