Ричард Львиное Сердце - Режин Перну Страница 33

А вот Ричарда в тот день 14 апреля в Мессине уже не было. Впрочем, и форта Матегрифон тоже — он был уничтожен, потому что Ричард не пожелал оставить его позади себя. Сто пятьдесят больших кораблей и пятьдесят галер наконец отплыли на волнах, приближаясь к Святой земле, где дожидались помощи христиане, вот уже более двух лет осаждавшие Акру. Но на Святой седмице, с 12-го числа, то есть со Светлой пятницы, начался «ужасный ветер» и буря разметала весь этот великолепный флот. Король добрался до Крита лишь с небольшой его частью. Это было первое, но далеко не последнее происшествие на его пути к Святой земле.

***

Про Александра смерть я петь не стану… Не вспомню про Артура. И Тристану Не припишу невероятных приключений, Как и Парису иль Елене увлечений, — Не знаю уж, как там они любили… Про рыцарей же, что позднее жили, Пускай поют жонглеры для услады Собравшихся на праздник: люди рады: Шансон-де-жест — старинный слог, задор… А правда ль в песне или сущий вздор, — Судить о том предоставляю вам. Я расскажу о том, что видел сам: О воинах, что Акру осаждали, Каким огнем сердца у них пылали, Как немощь человеческой природы, Жара, мороз и лютые невзгоды Войны жестокой побеждались верой.

Так писал Амбруаз, участвовавший в походе и прошедший весь путь от начала до конца. И то, что он поведал, оставляет далеко позади все рассказанное в «шансон-де-жест», то есть в северофранцузском героическом эпосе.

Ричард не задержался на острове долее чем на день, и уже 18 апреля отчалил. 22-го числа он сошел на берег на Родосе. Здесь он пробыл десять дней, наверное, для того, чтобы дать отдохнуть командам судов, заделать повреждения в корпусах кораблей и пополнить запасы воды и продовольствия. Флот покинул Родос 1 мая.

В тот же день четыре корабля попали в бурю и были выброшены на берег острова Кипр. Три из них буря совершенно разбила, и лишь обломки этих кораблей достигли порта Лимасол (тогда город назывался Лимиссо). Большинство тех, кто плыл на них, утонуло. Среди утопленников оказались и приближенные короля, в том числе королевский вице-канцлер Роже Моша. Нашли его труп, в руке он сжимал королевскую печать.

Император Исаак Ангел не побрезговал собрать с потерпевших крушение кораблей все, что только могло представлять ценность. Что же касается спасшихся после кораблекрушения, то они были брошены в узилища, и император потребовал выкуп за их освобождение. Тот же корабль, который уцелел в бурю, также попал в чрезвычайно сложное положение, поскольку Исаак запретил ему заходить в порт. А как раз на этом судне находились Иоанна, бывшая королева Сицилии, и Беренжера, дочь короля Наварры.

Слух об этом происшествии, подкрепленный свидетельствами очевидцев, достиг короля Англии. Встревоженный, он устремился к острову на кораблях и галерах, выглядевших со стороны весьма внушительно, и обнаружил вблизи Лимасола судно, на котором находились его сестра и будущая супруга. Ричард, не мешкая, отправил своих посланцев к императору и трижды, с великим смирением, просил отпустить паломников и вернуть им отнятое имущество. Исаак же снизошел лишь до пренебрежительного ответа: он, мол, и слышать не желает ни про то, ни про другое и отнюдь не боится ни короля Англии, ни его угроз.

И воспылало неистовство в Ричарде. «Вооружитесь и следуйте за мной, — сказал он тогда своим воинам. — Отомстите за неправды, которые еретик сей совершил пред Богом и нами, угнетая невинных и отказываясь отпустить их на свободу. Но тот, кто отказывается вершить дела по справедливости, да будет принужден к тому силою оружия, и я вверяюсь Богу, и да дарует Он нам ныне победу над императором сим и народом его».

Еще живописнее эта история выглядит у Амбруаза, бывшего очевидцем происходившего тогда и облекшего свое свидетельство о виденном в рифмы. Этот эпизод оказался настолько важным и в жизни самого Ричарда, и в истории дальнейших отношений между Англией и Ближним Востоком, что не будем отказывать себе в удовольствии и хотя бы прозой перескажем повествование Амбруаза.

«Было то утром в понедельник, когда Бог уготовил дело, которое, по воле Его, совершил король: Он пожелал, чтобы король забрал потерпевших кораблекрушение, освободил свою сестру и вызволил свою подругу. Обе они проклинали день, в который попали сюда, ибо император пленил бы их, если б смог. Когда король захотел захватить порт, не было недостатка в людях, желавших ему воспрепятствовать, ибо император сам был на берегу вместе с народом, который он смог только собрать за серебро и по приказу. Король призвал одного посланца и отправил его в лодке к земле с учтивой просьбой к императору вернуть пострадавшим от кораблекрушения паломникам то, что у них было, и возместить нанесенный ущерб, который он им причинил. Тот же насмехался над посланниками до полной потери рассудка. Он так и не пожелал дать более пристойный ответ, но лишь ворчливо и злобно насмехался. Посланник быстро возвратился назад и пересказал все это королю.

Когда же король увидал, что над ним так посмеялись, он сказал своим людям: „Вооружайтесь!“ Они немедля повиновались и не стали зря тратить время. Он велел им грузиться во всеоружии на шлюпки своих кораблей. Отправил он добрых рыцарей и отважных арбалетчиков. У греков тоже были арбалеты, а их люди все стали подвигаться поближе к берегу, и у них было пять галер во всеоружии. В городе Лимасол, где начался бой, у них не осталось ни единой двери, ни единого окна, откуда бы не стреляли из лука, ни бочки, ни защелки, ни засова, ни щита, ни старой галеры или старой баржи, балки или доски или ступеньки; всё они стащили на берег, чтобы нападать на паломников. Собравшись во всеоружии на берегу, самые надменные люди, которых только знает этот свет, с плюмажами и знаменами богатых цветов, верхом на мощных огромных конях и на крупных мулах, могучих и прекрасных, они красовались перед нами и шикали на нас, как на собак; но скоро им пришлось поубавить спесь. Мы были в худшем положении, ибо мы наступали с моря, нам было тесно в наших битком забитых маленьких барках, мы были отягощены колебанием волн и всем бременем нашего тяжелого оружия. Мы были пешими, и в их стране. Но воевали мы лучше».

И Амбруаз завершает свой рассказ: «Что вам еще сказать? Через пятнадцать дней, и я не лгу, Бог возымел все воздаяние свое, а король имел Кипр в своем распоряжении и во власти франков».

Он рассказывал еще, как стрелы сыпались на бойцов, словно ливень на посевы. Ричард, который именуется тут «великолепным победителем — magnificus triumphator», выказал такую сноровку, что «если бы ночь не настала слишком скоро, он захватил бы императора, живым или мертвым». Но, не зная горных дорог и тропинок, он не стал утруждать себя преследованием разбежавшихся уроженцев этой земли; вместо этого он вернулся в опустевший город Лимасол с огромной добычей, заключавшейся «как в людях, так и в животных». В тот же день Иоанна и Беренжера, остававшиеся на корабле в бедственном положении, смогли войти в порт в сопровождении королевского флота.