Япония. История страны - Ричард Теймс Страница 34

СПОРЫ И РАЗОЧАРОВАНИЕ

Фукудзава стал главным членом Мэйрокуся («Общество шестого года Мэйдзи»), которое содействовало публичному обсуждению западной культуры и реформ. Таким образом, он первым ввел практику непривычного для Японии искусства публичных дебатов. В 1875 году он опубликовал книгу «Краткий очерк теории цивилизации», в которой характеризовал Японию как «полуциви-лизованную» страну — наряду с Китаем и Турцией, — потому и находящуюся «ниже» Запада в отношении «литературы, искусств, коммерции, промышленности, от самых масштабных явлений и до самых малых». Он защищал введение парламентского правительства, массового образования, модернизацию языка и необходимость повышения статуса женщин. Но, хотя Фукудзава был горячим прогрессистом, он оставался пламенным патриотом и не видел противоречий между национализмом и интернационализмом:

Япония и западные страны живут под одним небом и на одной земле. Их согревает одно и то же солнце, и их народы имеют общие человеческие чувства... Следовательно, они должны учить и учиться друг у друга, печься о благосостоянии друг друга и смешиваться между собой... Мы не должны страшиться противостояния военным кораблям Англии и Америки ради того, что является правильным... Стране не следует бояться защищать собственную свободу от вмешательства, даже если ей враждебен весь мир.

В поздние годы Фукудзава стал все больше разочаровываться в агрессивном империализме западных держав и отвергал их притязания на звание «распространителей цивилизации», которым они прикрывали расизм и эксплуатацию. Возмутительное поведение иностранцев в торговых портах Японии вызвало злой и презрительный упрек:

Мне говорят, что все иностранцы верят в жизнь после смерти, но я должен заметить — только немногие из посещающих наши порты смогут попасть на небеса. Они едят и пьют, а потом уходят, не заплатив... Они берут аванс... и затем не доставляют обещанное... Они палят из ружей вблизи домов, прокладывают силой себе путь по частным дорогам, скачут на лошадях во весь опор...

Что же до «закона наций», Фукудзава ясно видел, как тот применяется «к тем, кто не из христианских стран... Какие бы безумства не совершали на Востоке выходцы с Запада, никто не посмеет и палец на них поднять».

В серии памфлетов «Призыв к образованию» Фукудзава заявлял, что «когда люди рождаются, они равны по природе... Различие между умным и глупым происходит от образования». В университете Кэйо он старался внедрить «практическое обучение, которое бы было приближено к повседневным потребностям человека». Критикуя традиционных ученых как бесполезных, «проедающих рис книжников», он создал институт, откуда вышли поколения бизнес-лидеров и удивительно мало бюрократов. Подводя итог своей карьере в «Автобиографии», он скромно заключал: «Мой успех не связан с моими способностями, но обусловлен тем временем, в которое я призван был служить...»

Официальное одобрение курса на вестернизацию датируется примерно 1870 годом. В 1871 году муниципальные власти Токио запретили обнажаться в общественных местах в знак уважения перед западными понятиями о скромности. Императорский двор в 1872 году отказался от традиционных шелков в пользу саржевой и золотой тесьмы, которой благоволили европейские монархи. На протяжении столетий в Японии почтенные замужние женщины сбривали брови и чернили зубы смесью из винного уксуса; в 1873 году императрица появилась на публике с натуральными бровями и белозубой улыбкой. Безумие движения буммэй койка («цивилизованность и просвещение») достигло пика в 1880-е годы. Следившие за модой люди приучали себя есть молочные продукты и говядину, хотя последняя застенчиво именовалась «горным китом». В 1883 году правительство открыло Рокумэйкан (Павильон загнанного оленя), построенное в европейском стиле здание, в котором официальные лица и приближенные к режиму Мэйдзи японцы могли вместе с западными дипломатами и гостями наслаждаться бальными танцами, музыкальными концертами, бильярдом и благотворительными аукционами. Более серьезным событием были введение в 1883 году уголовного кодекса по образцу французского, учреждение в 1884 году звания пэра и кабинета правительства в 1885 году. Другим тревожным знаком стало появление агитаторов за «права народа» в лице Ита-гаки Тайсукэ (1837-1919), основателя либеральной партии, опиравшейся на поддержку сельского населения, и Окума Сигэнобу (1838-1922), создателя университета Ва-сэда. Оба политических деятеля пережили попытки покушения и стали членами первого партийного правительства: Окума как премьер-министр, а Итагаки — министр внутренних дел.

РЕАКЦИЯ

Потребность в более вдумчивом подходе к реформам была сформулировала молодым интеллектуалом по имени Куга Кацунан в газете «Нихон»:

Мы признаем превосходство западной цивилизации... и мы уважаем философию и мораль Запада... Кроме того, мы ценим западную науку, экономику и промышленность. Однако не следует копировать их просто потому, что они западные; их следует принимать только в том случае, если они могут поспособствовать благосостоянию Японии.

Если слово «благосостояние» истолковать как «сила», «укрепление», то вышеприведенное заявление становится эхом помыслов правительства. Вскоре в официальной политике наступила пора реакции против легкомыслия и радикализма, подлинных или воображаемых. В 1887 году был издан закон о сохранении мира, который существенно расширял полномочия полиции в сфере контроля политической деятельности. Учителям, студентам и гражданским служащим запрещалось посещать политические собрания. В 1889 году была провозглашена конституция, выдержанная в западном стиле. Разработанная Ито Хи-робуми (1841-1909), доверенным советником императора и рьяным почитателем Бисмарка, она вдохновлялась германской конституцией — слабый парламент, сильная исполнительная власть и особое положение военных. Эта конституция со всей очевидностью дала понять, что новая политическая система является подарком его августейшего величества, а не выражением народного суверенитета. Только один из восьми японцев получил право голоса.

Император выказывал интерес к конституции и лично посещал все сессии, на которых рассматривались ее статьи. Аналогичную заинтересованность он проявил и при составлении императорского указа об образовании. Выпущенный в 1890 году, указ устанавливал фундаментальные принципы японской школьной системы, которые действовали до 1945 года. Эти принципы сочетали в себе традиционные для конфуцианства дочернее и сыновнее почтение, уважение к родителям, старшим, учителям, полицейским и т. д. с новыми гражданскими обязанностями: «...способствовать общественному благу и содействовать общественным интересам; всегда уважать конституцию и соблюдать законы; а в случае возникновения чрезвычайной ситуации — отважно предложить свою помощь государству».

Так самурайские добродетели — непоколебимая преданность, безусловное повиновение и неустрашимая отвага, когда-то специфические обязательства привилегированной касты, — превратились в идеалы всей нации.

Официальный лозунг «Богатая страна — сильная армия» подразумевал как можно более тесные отношения между двумя направлениями политики национального укрепления. Японии было необходимо модернизировать экономику, чтобы сделать могущественной нацию, а не обогатить народ. Режим Мэйдзи начал уделять внимание созданию структуры экономического развития: в 1871 году по западному подобию была учреждена почтовая система, в 1872 году — национальный банк. Были построены и позднее проданы частному сектору образцовые фабрики; некоторые из них (изготавливавшие стекло, цемент, спички и бумагу) предназначались для продолжения политики замещения импорта. В 1872 году в Томиоке при помощи французских специалистов была построена шелкопрядильная фабрика, из которой в дальнейшем выросла экспортная отрасль, обеспечивавшая Японию жизненно важным источником иностранной валюты для оплаты за импортируемые зарубежные технологии. Правительство придавало этому предприятию такое значение, что первоначально работников на него нанимали почти исключительно из девушек, принадлежавших к самурайским семьям. Пока фабрика оставалась в руках правительства, она никогда не приносила прибыль, но в то же время стала важнейшим центром обучения для отрасли, которая в конечном счете обеспечивала треть японского экспорта. К 1882 году действовало примерно 2000 фабрик, где — поскольку фабрики обычно были маленькими — в общей сложности трудились около 60 000 человек. С развитием тяжелой промышленности пришлось подождать: стимулы к нему появились с китайско-японской войной 1894-1895 годов, что при поддержке правительства привело к рождению сталелитейного гиганта, завода Явата, и созданию первого японского локомотива.