Апостол Павел - Ален Деко Страница 36

Эрнест Ренан упрямо следовал по тем же дорогам, что и Павел. Скорее всего, они мало изменились с античных времен: узкие, по словам Ренана, — около двух метров шириной, и часто там можно было обнаружить «древние плиты». Путешествие верхом на лошади утомляло писателя, он находил утешение в привалах, которые, по его словам, были восхитительны. «Часовой отдых, кусок хлеба, съеденный на берегах светлых ручейков, бегущих по каменистому руслу, надолго укрепляют ваши силы». Все в этой стране, которую пересек Павел, восхищало Ренана: изобилие воды, бесконечные разнообразные горы, «которые признали бы фантазиями, если бы художник осмелился изобразить их: вершины, изрезанные словно зубья пилы, иссеченные ущельями склоны, странные конусы и остроконечные стены, показывающие во всем блеске красоту камня». А какие деревья! «Длинные ряды тополей, маленькие платановые рощи в широких руслах разнообразных потоков, великолепная поросль деревьев, корни которых погружены в ручьи, а ветви темными букетами поднимаются у подножия каждой горы». Покачиваясь в седле, Ренан размышлял о Павле, Силе и Тимофее, которые преодолевали этот путь пешком.

А трое проповедников двигались к вполне определенной цели: в Троаду. На то есть простая причина: как-то ночью Павлу во сне явился некий македонец и взмолился: «Приди в Македонию и помоги нам!» После этого видения было принято решение, о котором в Деяниях сообщается так: «…тотчас мы положили отправиться в Македонию, заключая, что призывал нас Господь благовествовать там» (Деян 16:10).

Кто же скрывается за местоимением «мы»? О ком идет речь? Ведь пишет не Павел. Этот неожиданный свидетель читателю прекрасно знаком. Речь идет о Луке, который до этого момента был лишь хронистом, излагающим события. Когда он пишет: «Миновав же Мисию, сошли они в Троаду» (Деян 16:8), то ясно: он не участник события — он записывает чьи-то рассказы о событии. И вдруг: «мы положили отправиться в Македонию». Значит, Лука отправился вместе с Павлом! Еще трижды, как можно судить по тексту Деяний, он будет выступать как очевидец и рассказывать о том, что видел сам.

Где и как встретились Павел и Лука? Это нам неизвестно. Остается лишь радоваться тому, что в какой-то момент Лука встретился с человеком, который станет любимым героем его повествования. Если тринадцатый апостол постепенно занял то место, которое ему отведено в Деяниях, этому мы обязаны его встрече с Лукой. Каждому из нас случалось встретить человека — женщину или мужчину, — а потом испытать неудержимое желание встретить его вновь. Именно так произошло с Лукой. Уточним одну важную деталь: здесь, по дороге на Троаду, они встретились уже не в первый раз. Иначе Лука не смог бы, а он уже сделал это, описать того молодого человека, который стерег одежды палачей, казнивших Стефана. Логика подсказывает, что за Павлом он следил давно. Когда Лука присоединился к Павлу, чтобы стать свидетелем его деяний, он начал новый этап своей жизни.

Что мы знаем о человеке, написавшем Деяния святых апостолов? Прежде всего, согласно очень давней традиции, Луку считают врачом. И наверняка он занимался своим делом, имел лечебную практику. Кроме этого, Лука — талантливый писатель. И в наши дни не редкость врач, который, будучи великолепным специалистом, увлекается литературой или искусством. А теперь представьте себе журналиста, который, собираясь написать биографию своего современника, хочет узнать о нем не только с чьих-то слов, но лично познакомиться с героем своего произведения, сферой его деятельности. Когда я думаю о Луке, мне хочется написать: «специальный корреспондент».

Каждая страница, каждая глава, каждая строчка из написанного Лукой пристально изучены бесчисленным множеством специалистов. Никто не сомневается: греческий язык для Луки — родной. Известный эллинист Эдуард Дельбек отмечает: «Глубокое знание греческого языка в лучших его образцах, более того, аттический характер речи чувствуется в творчестве Луки с начала и до конца, но особенно там, где он свободен от влияния источников и окружающей среды и может стать самим собой: то есть образованным человеком, сформировавшимся в лоне греческого литературного языка».

В его произведениях встречается множество реминисценций авторитетных греческих писателей. Из всех авторов книг Нового Завета Лука — «единственный, следовавший всем оборотам, всем правилам и особенностям классического языка». О том, что он талантливый рассказчик, можно судить по манере изложения событий, свидетелем которых сам он не был: опуская живописные подробности, Лука несколькими словами описывает эмоциональный фон и концентрирует внимание на факте, динамично меняющейся ситуации. О Тавифе, которую сочли умершей, он, например, пишет: «…она открыла глаза свои и, увидев Петра, села» (Деян 9:40). Рассказывая о вкусах афинян, он подчеркивает, что их любимым занятием было «говорить или слушать что-нибудь новое» (Деян 17:21). Диалог автор едва намечает, но он очень выразителен. Так, Филипп обращается в Деяниях апостолов к эфиопскому евнуху, читающему на своей колеснице: «Разумеешь ли, что читаешь?» (Деян 8:30). Лука не скрывает собственного отношения к излагаемому событию, что придает повествованию живость и выразительность. Из евангелиста Луки получился бы замечательный романист.

Имя Луки как соратника упоминается в посланиях Павла, правда, особой роли этот соратник не играет. Учитывая этот факт, Жан-Роберт Армогат утверждает, что упоминаемый в посланиях Лука и Лука, создавший Деяния, — одно и то же лицо: «Если бы понадобилось подкрепить Деяния апостолов авторитетом автора, обратились бы к кому-нибудь другому из круга близких к Павлу людей, обладавшему большей известностью и легче идентифицируемому». Замечание очень верное. Начиная со II и III веков Ириней, Тертуллиан и Ориген автором Деяний апостолов называют именно Луку. Предисловие к третьему Евангелию — а его Лука пишет тогда же — явно показывает, каковы были намерения автора. Обращаясь к Феофилу, которому он посвящает написанное, евангелист начинает: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего с начала, по порядку описать тебе…» (Лк 1:1–3). Особо подчеркнем слова «по тщательном исследовании всего с начала». Такое же требование выдвигал Лука и к Деяниям.

Когда Лука встретил Павла, он был уже христианином. Ему тоже довелось пережить многие трудности, конфликты и угрозы, преодолеть препятствия, поджидавшие новообращенного. Как и любой верующий, Лука задавал вопросы — Павел отвечал. Луку терзали сомнения — Павел рассеивал их. Лука понял, что ему представился великолепный шанс, выпадающий раз в жизни. И вдохновение его не покидало. Он составил словесный портрет Павла и дополнил его исчерпывающим исследованием. Иудей, пропитанный духом эллинизма, Лука останется в памяти грядущих поколений как образцовый ученик и последователь, безоговорочно верящий учителю, преданный, наделенный редким даром — умением восхищаться и передавать это восхищение великолепным литературным языком.

Вправе ли мы считать Павла величайшим путешественником своего времени? Я долго был убежден, что да, но исследования показали: я ошибался. Павел действительно путешествовал очень много и настойчиво шел к своей цели — на то у него были свои причины, — но он был одним из многих. Плиний Младший высмеивал страсть к путешествиям, которая заставляла людей надолго покидать родной дом. История сохранила память о некоем торговце, который семьдесят два раза обошел на корабле вокруг Малейского мыса, а мыс этот, по мнению Эрве Дюшена, великолепного знатока античности, был так же престижен, как мыс Горн в эпоху крупных парусников. Что сказать о рекорде Аполлония Тианского, современника Павла и также уроженца Тарса? Филострат, биограф Аполлония, пишет, что тот объехал Малую Азию, Индию, Месопотамию, Кипр, Грецию, Крит, Италию, Испанию, Сицилию, Хиос, Родос, Египет, Эфиопию. И наверняка этот рекорд был не единожды побит другими, столь же страстными путешественниками.