Военно-морское соперничество и конфликты в 1919-1939 - Анатолий Тарас Страница 36

Почему Великобритания так охотно пошла на переговоры с Германией? Похоже, что англичане не видели необходимости (да и возможности) бороться со свершившимся фактом. Немцы, приступая к переговорам, уже имели готовый план возрождения флота, а ряд кораблей находился в заключительной стадии постройки. Этот план был бы выполнен и без согласия Англии, что означало бы поражение ее дипломатии и нанесло бы ущерб ее международному авторитету. Поэтому британское правительство решило не предпринимать действий, заранее обреченных на провал, а сделало вид, что все происходит с его ведома и согласия.

Да и международная ситуация была благоприятной для Гитлера — среди союзников по Антанте отсутствовало единство. В конце 1934 года, после долгого периода весьма прохладных отношений, произошло франко-итальянское сближение, выражением чего стал договор Лаваля―Муссолини от 7 января 1935 года. Взамен за поддержку своих выступлений против милитаризации Германии, Франция уступила Италии некоторые свои территории в Северной Африке и обязалась не противодействовать ее экспансии в Абиссинии (Эфиопии). Этот договор весьма обеспокоил Великобританию, которая предположила, что главной его целью является превращение Средиземного моря в «mare nostrum» («наше море») итальянцев и французов и вытеснение из него британских военно-морских сил. Сближение с Италией вменялось Франции в вину, тем более, что сама Британия вела с Италией весьма сложную игру вокруг Эфиопии и игра эта со дня на день приобретала все более угрожающий характер. В этих обстоятельствах заключалась вторая причина уступок британской дипломатии.

Английское правительство считало, что подписанием соглашения с немцами оно достигнет трех целей: получит возможность сконцентрировать главные силы британского флота в Средиземном море, без опасений ослабив группировку в Северном море; объявит «шах» французам путем возрождения угрозы им со стороны германского флота и тем самым заставит их следовать в русле британской политики; в-третьих, внесет раскол в немецко-итальянские отношения.

Германский броненосец «Deutschland»

Германский броненосец «Admiral Scheer»

Переговоры начались 4 июня. Немецкую делегацию возглавлял посол Иоахим фон Риббентроп, британскую — министр иностранных дел Джон Саймон (John Simon). После недолгого сопротивления англичане согласились на соотношение 35:100, однако настаивали, чтобы оно соблюдалось во всех классах кораблей, а не только в общем тоннаже флота. Немцы ответили согласием (они не мелочились хотя бы уже потому, что все данные о водоизмещении строившихся кораблей были ими сильно занижены).

Затем наступила короткая пауза в переговорах. В это время британское правительство, желая создать видимость своей лояльности по отношению к союзникам, уведомило правительства США, Японии, Италии и Франции о своих намерениях. Италия ответила предостережением, Франция выразила протест против такого соглашения. На англичан эти демарши никак не повлияли.

И вот 18 июня 1935 года морское соглашение (немцы называли его морским договором) было подписано. Это выглядело как обмен нотами между руководителями делегации.

По условиям договора, суммарный тоннаж германского флота не мог превышать 35 % суммарного тоннажа флотов Великобритании и ее доминионов — Канады, ЮАС, Австралии, Индии, Новой Зеландии. Это соотношение определялось как постоянное и касалось кораблей всех основных классов, за исключением подводных лодок. Превышение тоннажа в каком-то одном классе, допущенное по обоюдному согласию сторон, следовало компенсировать уменьшением тоннажа в каком-то другом классе.

В классе подводных лодок Германия, в рамках все тех же суммарных 35 %, могла иметь тоннаж, равный тоннажу подводного флота Содружества, однако добровольно обязалась в течение ближайших 7-и лет не превышать 45 % этого тоннажа. Для максимального использования отведенного немцам тоннажа, им позволялось слегка округлять показатели водоизмещения отдельных кораблей, не слишком отклоняясь от общего соотношения 35 %.

Нота Риббентропа подтвердила согласие с положениями договора, перечисленными в британской ноте. Кроме того, согласно разъяснениям Первого лорда Адмиралтейства, сэра Болтона Айрис-Монселла (Bolton Eyres-Monsell), данным 25 июня 1935 года в Палате Общин, Германия обязалась выполнять положения части IV (статьи 22) Лондонского договора 1930 года, касавшейся правил действий подводных лодок против коммерческих судов.

Итак, отныне германский флот мог руководствоваться следующими лимитами тоннажа при создании кораблей основных классов:

Линкоры — 183.750 т (7 кораблей по 26 тыс. т)

Авианосцы — 41.980 т (2 по 21 тыс. т)

Тяжелые крейсеры — 51.380 т (5 по 10 тыс. т)

Легкие крейсеры — 67.270 т (11 по 6 тыс. т)

Эсминцы — 52.500 т (35 по 1,5 тыс. т)

Подводные лодки — 23.715 т (47 по 0,5 тыс. т)

Приведенные данные требует некоторых пояснений. Для того, чтобы, не превышая границ 35 % суммарного тоннажа, иметь возможность достичь 45 % от тоннажа британских подводных лодок (23.715 тонн вместо 18.445), немцы согласились на 5.270 тонн уменьшить суммарный тоннаж авианосцев (с 47.250 тонн до 41.980). Кроме того, малое водоизмещение немецких подводных лодок первых серий (250―500 тонн) позволяло Кригсмарине иметь такое же общее число единиц, как у англичан (водоизмещение британских субмарин составляло 1200―1500 тонн).

Германский легкий крейсер «Emden»

Германский легкий крейсер «Coln»

Германский легкий крейсер «Leipzig»

Одновременно в классе линкоров Германия могла иметь половину от числа линкоров Королевского флота (7 против 15). Дело в том, что британские линкоры имели среднее стандартное водоизмещение 30.000 тонн, а у Германии были уже три «броненосца» по 10.000 тонн (на самом деле их полное водоизмещение составляло 16.000 т) и строились еще два по 26.000 тонн (в действительности по 38.900 т). На оставшиеся 81.000 тонн они могли построить еще 3 линкора по 26.000 тонн, либо 2 по 35.000 тонн.