Белла Ахмадулина. Любовь – дело тяжелое! - Екатерина Мишаненкова Страница 37

О ком же из многочисленных друзей, приятелей и предполагаемых возлюбленных Беллы Ахмадулиной (до того как она вышла замуж за Бориса Мессерера и остепенилась) можно смело говорить, что вот их она действительно любила? Той, самой важной для нее, любовью-дружбой. Дмитрий Быков писал: «Задевали ее немногие – Нагибин, скажем, с которым она расставалась и не могла расстаться семь лет; случившийся во время съемок фильма «Живет такой парень» мимолетный роман с Шукшиным (он позвал ее на крошечную роль журналистки) никакого следа в ее жизни не оставил, и таких случайных связей было множество, и Василий Аксенов в «Таинственной страсти» этого не скрывал, хотя сам обожал Ахмадулину с почтительной дистанции, не желая омрачать страстями высокую литературную дружбу.

А вот роман с Вознесенским, видимо, был, о чем он и написал с горечью: «Мы нарушили Божий завет – яблок съели. У поэта напарника нет – все дуэты кончались дуэлью». Это могло быть адресовано кому угодно, но посвящение у стихов было: шестидесятники вообще жили на виду, это спасло их от многих возможных ошибок. Люди смотрят, надо соответствовать».

Слухи о Вознесенском и Ахмадулиной действительно ходили, вплоть до того, что еще до развода у них с Евтушенко было что-то вроде «брака втроем», и что в конце концов Ахмадулина разорвала эти странные отношения и выбрала Вознесенского. Никто из них этого, впрочем, не подтверждал, да и их общие друзья не комментировали такие слухи.

Тем более, если у них и был роман, он продлился так недолго, что может смело быть занесен в разряд мимолетных. А вот дружба осталась надолго. «Вознесенский и Ахмадулина в те годы будто нарочно дразнили любопытных, слишком часто и всюду появляясь вместе, – пишет Игорь Вирабов в книге «Андрей Вознесенский». – Рядом были и другие – но какие-то сердечные ниточки все же связывали эту поэтическую парочку, что не заметить было трудно».

Зоя Богуславская, жена Вознесенского, в свою очередь говорила: «Конечно, с Беллой у Андрея были отношения особые. Эти отношения можно назвать такой сильной дружеской влюбленностью, продолжавшейся до самых последних дней. Когда-то, узнав, что Андрюша женился (хотя мы еще не были официально женаты), она приехала в Переделкино в Дом творчества, где мы обитали (пока своей квартиры не было), и повесила мне на шею свой опаловый крестик. Это был такой жест, она сняла, встала на колени и сказала: «Он тебя выбрал»… На каждый ее день рождения Андрей ехал с самого утра к Белле с цветами… Ну, только в последние годы стало сложнее, это было связано и с его, и с ее болезнями, проблемами… Они же и похоронены всего в нескольких десятках метров друг от друга…»

«Нежное отношение к Белле Ахмадулиной сохранилось у Вознесенского с самого знакомства до последних дней жизни – и в этом была у них взаимность всегда, – пишет Вирабов. – В пятидесятых Белла была женой Евтушенко, жизнь семейная у них складывалась бурно, супруги обменивались трогательными, нежнейшими и печальнейшими лирическими посланиями. Расходились и сходились, а однажды разошлись и не сошлись. Они были «на виду», с удовольствием вплетали подробности своей жизни в стихотворные мотивы, так что их семейные драмы не были для окружающих тайной…

Нет никаких оснований полагать, что одно из лучших стихотворений Вознесенского тех лет, написанное в 1958 году, имело непосредственное отношение к печальной истории, о которой потом многократно сокрушался Евтушенко… Что за история? По словам Евгения Александровича, из-за своего эгоизма он заставил Беллу сделать аборт. «И как будто оно опустело, погруженное в забытье, это детское тонкое тело, это хрупкое тело твое» – это Евтушенко. «А ты проходишь по перрону, закрыв лицо воротником, и тлеющую папиросу в снегу кончаешь каблуком» – это ответ непростившей Беллы.

Совпало или нет, – да сколько женщин могло примерить на себя эти строки! – Вознесенский пишет проникновенное: «Сидишь беременная, бледная. Как ты переменилась, бедная. Сидишь, одергиваешь платьице, и плачется тебе, и плачется…»

Тогда же, впрочем, написано и стихотворение, у которого есть прямое посвящение Б. А.: «Дали девочке искру. Не ириску, а искру… ‹…› В папироске сгорает искорка. И девчонка смеется искоса».

И прямо по свежим следам вдруг те же образы – ириска, девочка – промелькнут в рассказике Евтушенко «Куриный бог» (девочка подарит на счастье пляжнику камушек с дырочкой, а когда он помчится к далекой возлюбленной, дежурный по аэропорту вручит ему на удачу ириску). Странно было бы делать вид, что и это совпадение – случайность. Зигзаги вспыхивающих искр и искорок рассекали дружеский треугольник поэтов – Беллы, Жени и Андрея».

Однокурсница Ахмадулиной по Литературному институту, детский поэт Галина Лебедева, вспоминая те времена, писала о своих тогдашних ощущениях: «Кто у нас не боялся сказать то, что думаешь, и так, как хочешь? Никто. Почти никто. Белла не боялась. Женя не боялся и не боялся Вознесенский. Остальные топтались, чуть-чуть запаздывая».

В 1964-м Вознесенский написал знаменитые строки, посвященные Белле Ахмадулиной. «Нас много. Нас может быть четверо. Несемся в машине как черти. Оранжеволоса шоферша. И куртка по локоть – для форса. Ах, Белка, лихач катастрофный, нездешняя ангел на вид, хорош твой фарфоровый профиль, как белая лампа горит!» Сколько ни посвятят Ахмадулиной строк, а портрет, написанный Вознесенским, останется самым ярким.

Вирабов, анализируя отношения Вознесенского и Ахмадулиной, пишет: «В самых разных воспоминаниях как раз в этот период удивительно часто соседствуют именно эти два имени: Андрей и Белла. Вспоминает ли Татьяна Бек, как школьницей после вечера поэзии, замирая, ехала в одном троллейбусе с прекрасной парочкой только что выступавших поэтов. Или Тамара Жирмунская – про то, как страстно Белла «крутила баранку автомобиля, любила рискованную езду, ничего не боялась» – и тут же, следом, непременное напоминание: «Недаром Вознесенский написал: «Ах, Белка, лихач катастрофный!»».

И те, кто их демонстративно не любил, – все равно упоминали вместе: Андрей и Белла. У Лидии Чуковской в письме Давиду Самойлову (июнь 1978-го) и вовсе из имени одного – вытекает имя другой: «Кстати о Вознесенском: мне рассказывали, что Ахмадулина (та же порода) выступала в Америке на своем вечере в золотых (парчовых?) штанах. Подумайте, какой срам: первая (хронологически) женщина-поэт после Ахм, попадающая на Запад, и – в золотых штанах!»

Уже в новом веке, на склоне своих лет, Вознесенский скажет про Ахмадулину к какому-то ее юбилею: «Посмотрите, Белла все хорошеет и хорошеет, становится такой же воздушной, как ее небесная лирика…»

Ахмадулина в другой раз скажет про Вознесенского: «Мы всегда были очень дружны. Я писала стихи, ему посвященные… И я рада, что к этим стихам может быть эпиграф из… великого поэта – Пастернака: «Я не рожден, чтобы три раза смотреть по-разному в глаза»».

В начале 2010 года Андрей Андреевич, иссушенный болезнью, поделится с ней дурным предчувствием. Белла Ахатовна взяла его за руку и сказала твердо: «Андрюша, я переживу тебя ненадолго, ведь мы с тобой не разлей вода». 1 июня того же года Андрей Вознесенский уйдет из жизни.

«Мне безмерно горько, – скажет Ахмадулина. – Вряд ли вы сможете представить себе мое нынешнее состояние». Белла Ахмадулина скончается меньше чем через полгода – 29 ноября».