Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен Страница 37

Пол разразился хохотом. Это не было так уж смешно.

— Погоди минутку, Пол!

— Нет, нет. Прости! Я смеюсь не над тобой. Это потому что мы, няни, находимся на самой нижней ступени в неофициальной иерархии. Фактически я даже не знаю, включены ли мы в нее вообще. Совершенно исключено, чтобы Эйснер стал встречаться с няней. Этого просто не может быть. Они никогда не снизойдут до прислуги.

Он встал и вышел из комнаты, посмеиваясь.

Очевидно, мне еще многое нужно узнать о социальной лестнице богачей. Но Джуди, возможно, тоже. Свое предположение она высказала искренне, причем дважды. Возможно, она считала, что это прозвучит для меня комплиментом? Или, может быть, это ей показалось, поскольку мы с ним были одного возраста, а что может быть иначе, ей даже не приходило в голову. Я всегда думала, что выражение некоторой неловкости на лице Джуди объясняется ее социальным статусом, и задавалась вопросом, насколько комфортно она чувствует себя при всем своем богатстве. Уверена, что подростком она никогда не думала, что выйдет замуж за человека, стоящего миллионы. Может быть, она считала это просто счастливой случайностью, чем-то таким, с чем я, например, даже не могла бы столкнуться.

Разговор с Полом помог мне разобраться кое в каких мучивших меня чувствах. Я старалась быть незаметной именно из-за такого отношения к себе. Я никто! Мы никто. Сейчас он это очень точно сформулировал. Я все больше и больше привязывалась к детям, но способ построения наших отношений все больше запутывал и их, и меня. Извращенное отношение, которое практиковал Джошуа, имело свою подоплеку — я действительно заботилась о них, потому что мне платили. Не имело значения, что моя любовь и привязанность были подлинными. Я начала понимать, что богатые рассматривали статус няньки как очень низкий и считали ее легко заменимой.

Пол был прав. Я всего лишь прислуга. Даже если я в десять раз более привлекательна и весела, чем мисс Присси [70], это не имеет значения. Просто я не в той лиге. Я даже не играю в нужную игру, чтобы присоединиться к ним. Моя проблема в том, что я не люблю слушать правду. Пол лишь пытался объяснить мне, где мое место. Кажется, он смирился со своей ролью в семье Эйснер. Он поделился со мной тем, что у миссис Эйснер, как оказалось, была достаточно странная стандартная практика ведения собеседования — каждого парня, который приходил на собеседование, она спрашивала, не гей ли он. Его предшественник предупредил его об этом и порекомендовал «не принимать это на свой счет». Я решила обратиться к этой логике и в моей ситуации. Мне просто надо постоянно напоминать себе, что мои хозяева не друзья мне и что нет ничего личного. Почему я сетую? Эту работу я выбрала сама, и мне платят гораздо больше, чем другим няням. Приободрись, Сюзанна! И попроси какое-нибудь болеутоляющее средство в медицинском кабинете за чужой счет.

Майкл был единственным, кто на следующий день действительно отправился кататься на лыжах, а мы все потащились по склонам и сели в гондолу, которая доставила нас прямо к вершине. Там на самом верху стоял фотограф, делавший семейные снимки, снимая всех в их яркой и дорогой лыжной экипировке. Джуди подошла к нему и стала обсуждать стоимость группового портрета. Вернувшись, она спросила, не могу ли я подождать в стороне, пока они будут фотографироваться. Они хотели бы сфотографироваться «только семьей».

— Да, конечно, — ответила я, мысленно закатив глаза. «Да, я понимаю, что вы не желаете видеть няньку на своих фотографиях в семейном альбоме».

И они дружно начали снимать свои лыжные куртки и шапочки, сваливая их мне в руки.

— Сьюзи, как хорошо, что ты здесь, — бросила Джуди через плечо, отходя. — Ты замечательная вешалка для одежды.

Это путешествие заставило меня почувствовать себя тетушкой Эдной из семьи Грисволд в «Рождественских каникулах», связанной брачным аферистом и брошенной по пути в «Уолли Уорлд» [71]. Когда мы наконец вернулись домой, я позвонила Мэнди, которая только что вернулась из поездки в Нью-Йорк с семьей Голдберг. Она сообщила, что некий парень по имени Дэвид Геффен [72] и его подруга Кэрри Фишер летели вместе с ними на том же самолете. Она узнала в Фишер принцессу Лею из «Звездных войн», но не имела понятия, кем был этот мужчина. Она отнесла бы его к классу владельцев студий звукозаписи. Он проводил время, болтая с ней о детях, и, как оказалось, был очень милым, поэтому мы обе высказали предположение, что он не мог быть кем-то уж очень важным. Большие «шишки» не тратят свое время, болтая с няньками.

Разрешите девушкам из провинции ошибиться снова. Мы не знали имени Геффен, музыкального колосса нашего времени.

Поездки Мэнди всегда были более богаты событиями, чем мои.

Ее семья дружила также с Куртом и Голди — однажды она летела с ними из Нью-Йорка. Она описывала их как поразительно доступных людей. Во время полета Курт готовил сандвичи для детей, а Голди заставила всех петь хором. Я попыталась представить себе Майкла, обращающегося к каждому пассажиру самолета с вопросом: «Тебе сандвич с майонезом без холестерина, конечно же?», а затем Джуди, распевающую куплет «Девяносто девяти бутылок импортного пива на стойке» [73].

Почему-то мне никак не удавалось представить это.

Надеюсь, я не поступаю в ущерб родительским обязанностям ради профессиональной карьеры. Очень трудно соблюсти этот баланс, но это то, к чему я стремлюсь.

То, что мы с Мэнди могли обмениваться историями, очень облегчало душу. Недостатка в них не было.

— Подожди. Прежде чем ты начнешь, я хочу задать вопрос, — сказала она.

— Черт! Что такое?

— В твою спальню провели телефон, верно?

— Ага! Отдельная линия от их четырех, — напомнила я ей.

— Хорошо, когда я въехала, миссис Голдберг сказала, что мне не нужно устанавливать мой собственный телефонный номер, что я могу пользоваться ее телефоном. Поэтому теперь в конце каждого месяца она просматривает все счета и отмечает мои звонки, чтобы я их оплачивала. Проблема в том, что она делает при этом небольшие комментарии, типа «Ты разговаривала с кем-то полтора часа».

— Почему бы тебе не сказать ей: «Да, разговаривала. Мне нравится поддерживать контакт с окружающим миром»? — сказала я. — Говоришь, она проверяет счета и отмечает все твои звонки? Держу пари, те пятиминутные звонки в Мизулу вряд ли привлекли внимание хозяйки. Что она говорит? Там есть один за сорок три цента… Упс, вот еще один, г. Бозмен, Монтана… О, здесь есть настоящая громадина: шесть долларов двадцать восемь центов с Еленой. Рада, что я не пропустила его…